История мира - Герберт Уэллс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но эта эра хаоса была отмечена живой интеллектуальной деятельностью; существовало множество локальных центров искусства и культурной жизни. Когда мы узнаем историю Китая получше, то убедимся, что здесь имелись собственный Милет и свои Афины, Пергам и Македония. Пока же что нам следует остановиться на весьма неполной и неясной характеристике того периода, поскольку у нас нет знаний, чтобы представить подробно и правильно составленную историю.
Точно так же, как и в разобщенной Греции имелись философы, а у покоренных и взятых в неволю иудеев были пророки, так и в разъединенном Китае в тот же самый период времени существовали свои философы и учителя. Во всех этих случаях неуверенность и непостоянство в общественных отношениях, казалось, становились причиной пробуждения интеллекта. Конфуций по происхождению был аристократом и даже обладал каким-то чиновным значением в небольшом княжестве Лю. Здесь он основал нечто вроде академии для поисков и обучения мудрости, что, по своим намерениям, весьма приближалось к подобным намерениям в Греции. Бесправие и хаос, царящие в Китае были для Конфуция причиной глубокой озабоченности и тревог. И вот тогда-то он разработал определенный идеал лучшего правления и лучшей жизни и, путешествуя от одного княжества к другому, он искал повелителя, который пожелал бы воплотить в жизнь его законодательные и воспитательные идеалы. Такого правителя он так нигде и не нашел; однажды, правда, ему показалось, что достиг своей цели, но придворные интриги свели на нет его влияние и уничтожили все реформаторские планы. К месту было бы вспомнить, что через полтора века греческий философ Платон тоже искал своего правителя и какое-то время был советником тирана Дионисия, который правил в Сиракузах на Сицилии.
Конфуций умирал разочарованным. "Нет разумного правителя, который пожелал бы, чтобы я стал его учителем, - жаловался он, - и вот уже пришло время, когда мне приходится уйти". Тем не менее, учение его обладало большей жизнестойкостью, чем сам он мог представить в последние, безнадежные годы, и оно весьма творчески и широко повлияло на весь китайский народ. Учение это составляет одну из так называемых китайцами Трех Наук, наряду с учениями Будды и Лао Цы.
Смыслом учения Конфуция была жизненная позиция дворянина или аристократа. Гаутама думал исключительно о покое самоотречения, греки стремились к знаниям об окружающем мире, еврейские пророки к справедливости, Конфуций же все свое внимание посвятил личной жизненной позиции. Он был самым общественным из всех великих учителей. Он страдал от царящих в мире хаоса и бед и потому желал сделать людей благородными, чтобы вместе с ними облагородить весь мир. Желая подчинить человеческую жизнь определенным правилам, он продумывал здравые заповеди для всяческих жизненных обстоятельств. Его идеалом был изысканный, способный управлять собой светский джентльмен - идеалом, который Конфуций в зародыше уже обнаружил в северном Китае и придал ему постоянные формы.
Учение Лао Цы, который долгое время управлял императорской библиотекой во времена династии Чоу, было по сравнению с учением Конфуция более мистичным, неясным и неуловимым. Похоже, что он провозглашал стоическое безразличие к богатствам и могуществу мира сего, а также возврат к мнимой простоте жизни давних времен. Лао Цы оставил произведения, написанные лаконичным и неясным стилем. Он писал загадками. После смерти Лао Цы его учение, подобно учению Гаутамы, обросли легендами, множеством необычных обрядов и суеверных понятий. В Китае, точно так же, как и в Индии, элементарные магические понятия и страшные легенды встали на бой с новыми идеями и смогли покрыть их рядом гротескных, иррациональных и дряхлых обрядов. Как буддизм, так и таоизм (который прикрывается именем Лао Цы), в той форме, в которой мы встречаем их сейчас в Китае, является религиями монахов, храмов, жрецов и жертв, настолько древних по форме -основанных не столько на способе мышления, сколько на понятии принесения жертв - как религии древних Египта и Шумера. Только учение Конфуция, благодаря своей простоте, ясности и прозрачности, устояло против подобных искажений.
Северный Китай с реки Хуанхэ сделался конфуцианским по мысли и духу; южный Китай - бассейн Янгцы - принял таоизм. С этого времени в китайской истории обозначается постоянный конфликт между этими двумя мирами: между духом севера и духом юга, между (в последнее время) Пекином и Нанкином, между чиновным, скрупулезным, консервативным севером и скептическим, талантливым художественно, непостоянным и жаждающим новых знаний югом.
Раздробленность Китая Эры Хаоса достигло вершины в VI веке до н.э. Династия Чоу была столь ослаблена и дискредитирована, что Лао Цы оставил не сулящий ничего хорошего двор и полностью погрузился в частную жизнь.
Ситуацией воспользовались три номинально вассальные государства: Ци и Цинь на севере, а также Чу, буферное военизированное княжество в долине Янгцы. В конце концов Ци и Цинь заключили союз, завоевали Чу и навязали всему Китаю договор о мире и разоружении. Царство Цинь заняло главенствующее положение. И, наконец, в тот период, когда в Индии правил Ашока, монарх из рода Цинь захватил жертвенные аксессуары императора Чоу и взял на себя его обязанности возлагателя жертв. Его сын, Ши-Хуань Ди (царь с 246, император с 220 г. до н.э.) носит в китайских хрониках имя "Первого Всеобщего Императора".
Более удачливый по сравнению с Александром, Ши-Хуань Ди правил тридцать шесть лет в качестве царя и императора. Его сильное правление начинает новую эру объединения и благосостояния китайского народа. Он яростно сражался против нашествий гуннов из северных пустынь, и это именно он начал гигантский труд строительства Китайской Стены для защиты страны от подобных нападений.
Глава тридцать первая
РИМ ВЫХОДИТ НА МИРОВУЮ АРЕНУ
Читатель мог отметить общее подобие в истории всех этих цивилизаций, хотя их разделяли горы на северо-западной границе Индии и еще более высокие - в центральной Азии. Поначалу, в течение тысяч лет гелиолитическая культура расширялась по всем теплым и урожайным долинам крупных рек старого света, где она создала собственную систему святилищ и повелителей-жрецов, окруженных привыкшим к традициям, поклоняющимся им и возлагающим жертвы населением. Первыми творцами этой системы повсюду были те темноволосые народы, о которых мы уже говорили, как об основной расе человечества. Затем из окраинных сезонных пастбищ и мест сезонных переселений появились кочевники, и они привнесли в первоначальную цивилизацию свои собственные приметы, нередко навязывая ей и свой собственный язык. Кочевники обложили ранние цивилизации данью, но вместе с тем побуждали их к дальнейшему развитию, а вместе с этим - и сами получали желание создавать новые вещи, повсюду различные. В Месопотамии такой фермент привнесли эламиты, затем семиты, а в конце концов - пришедшие с севера мидийцы, персы, греки; в эгейском регионе - греки; в Индии - арии; в Египте узенький ручеек завоевателей затерялся в крепкой и насыщенной теократической цивилизации; Китай был завоеван гуннами, после чего они сами были поглощены местным населением а потом завоеваны уже новыми гуннами. Китай подвергся монголизации, точно так же, как Греция и северная Индия - арианизации, Месопотамия же - семитизации и арианизации. Повсюду кочевники несли опустошения, но одновременно они привносили дух свободной мысли и морального возрождения. Именно они поддавали сомнениям верования, родившиеся в незапамятные времена. Именно они привносили дневной свет в мрачные святилища. Именно они завели царей, которые не были ни жрецами, ни богами, а только лишь повелителями своих военачальников и товарищей по оружию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});