Чудо-оружие люфтваффе. Битва из будущего - Дмитрий Зубов

Гитлер, которого также ознакомили с предложением Херрманна, дал разрешение на проведение подобных операций, получивших общее наименование «Оборотень» («Wehrwolf»), только при условии, если будет достаточное число добровольцев. Оберст был уверен, что такие добровольцы найдутся в большом количестве, и рейхсмаршал поручил ему разработать специальное обращение к пилотам.

Тщательно подбирая слова, Херрманн написал его текст. В нем открыто говорилось об опасности предстоящей операции, но при этом скрывались ее подробности. Первый проект обращения Геринг отверг, поскольку в нем имелся пункт о том, что он лично встретится с добровольцами перед вылетом, чтобы поддержать их и пожелать успеха. И только после того, как это положение было убрано, шеф люфтваффе подписал текст. Позднее Херрманн говорил, что он тогда подумал, что Геринг просто неспособен появиться перед своими летчиками из-за чувства вины за положение, в котором те оказались.

Ознакомившись с планом операции и текстом обращения, командующий воздушным флотом «Рейх» генерал-оберст Ханс-Юрген Штумпф сказал Херрманну: «Учитывая значение этого задания, вы можете ожидать от меня полную поддержку во всем». В своем комментарии, направленном вместе с обращением командирам подчиненных ему эскадр, Штумпф написал: «Пожалуйста, сообщите мне имена всех добровольцев, чтобы мы могли использовать их как высшие примеры героизма».

В 15.25 8 марта текст обращения Геринга был передан во все части воздушного флота «Рейх». Он имел грифы «секретно» и «после прочтения уничтожить». Были предприняты строгие меры, чтобы сохранить в тайне предстоящую операцию. Командиры эскадр, групп и эскадрилий перед прочтением обращения предупреждали подчиненных о его секретности. Сохранилась лишь одна копия этого обращения, которую по недосмотру не уничтожили в штабе NJG3. В нем говорилось:

«Роковая битва за рейх, наш народ и нашу Родину вступила в критическую стадию. Почти целый мир против нас.

Противник поклялся уничтожить нас в бою и в своей слепой ярости стереть нас с земли. Последними усилиями мы выдерживаем его накатывающиеся волны.

Как никогда прежде в истории нашей Родины, мы стоим перед окончательным уничтожением, после которого будет невозможно никакое возрождение. Эта опасность может быть предотвращена, если мы будем вести бой в соответствии с самыми высокими германскими традициями.

Я обращаюсь к вам в этот решающий момент. Я прошу, чтобы вы спасли, одним усилием воли, вашу нацию от окончательного уничтожения. Я призываю вас выполнить задание, вернуться из которого имеется лишь малая возможность. Те из вас, кто вызовутся, немедленно приступят к летным тренировкам.

Товарищи, почетное место в славной истории люфтваффе будет вашим. В этот час серьезной опасности вы дадите немецкому народу надежду на победу и останетесь примером на все времена».

Херрманн не сомневался, что найдется достаточно добровольцев, чтобы претворить его план, но даже он был поражен результатами это обращения. В первые же дни в частях воздушного флота «Рейх» желание участвовать в предстоящей операции изъявили более двух тысяч человек. Большинство из них были еще совсем молодыми людьми, лишь недавно окончившими летные школы. Порой добровольцами записывались целые эскадрильи, как, например, пилоты 1./JG300. Этого числа было более чем достаточно, и дальнейшая отправка обращения Геринга в другие части люфтваффе была отменена.

Надо отметить, что эти люди отнюдь не были нацистскими фанатиками, как может показаться на первый взгляд. У них имелись различные мотивы записаться добровольцами. Кто-то в результате бомбежек союзников потерял всех родственников. Другие полагали, что им предстоит применить новое «чудо-оружие», о котором постоянно твердила пропаганда. Но все они были едины в одном – они солдаты и должны защищать свою родину всеми доступными средствами.

Из 2000 добровольцев для дальнейшей подготовки отобрали 1500. Однако если с пилотами проблем не было, то с истребителями для них дело обстояло по-другому. Практически все новые самолеты сразу направлялись в боевые части, при этом их суточный выпуск едва покрывал потребности воздушных флотов. Еще хуже было с запасами авиационного топлива. Посему начальник Генерального штаба люфтваффе генерал Коллер отказался выделить 1500 истребителей и предложил сначала провести операцию значительно меньшим числом самолетов, чтобы доказать правильность предложенной тактики.

Херрманн встретился с ним, чтобы попытаться убедить изменить мнение. Оберст доказывал, что если угроза массированных налетов бомбардировщиков союзников будет снята на время, то немецкая авиапромышленность сможет существенно увеличить выпуск новых самолетов. Однако генерал, помнивший слова Гитлера, что действия на Восточном фронте остаются главным приоритетом для люфтваффе, стоял на своем. Не помогло даже вмешательство Геринга, заявившего, что необходима как минимум тысяча истребителей. В конце концов переговоры закончились тем, что Коллер обещал передать в распоряжение Херрманна только 350 истребителей.

15 марта рейхсминистр пропаганды Геббельс записал в дневнике: «Фюрер согласился использовать примерно 300 смертников с 95-процентной гарантией самопожертвования против групп вражеских бомбардировщиков, с тем чтобы при любых обстоятельствах один истребитель сбивал один вражеский бомбардировщик».

Центром для подготовки предстоящей операции был выбран аэродром Штендаль. Чтобы сохранить ее в тайне, а также учитывая, что рядом с аэродромом протекала Эльба и что многие добровольцы еще не завершили летную подготовку, центр получил наименование «Учебные курсы «Эльба» (Schulungslehrgang Elba). Надо заметить, что в некоторых источниках его также называют Rammkommando Elbe, но все же первое название более правильное.

По предложению Херрманна «учебные курсы» возглавил майор Отто Кёнке, с которым он давно дружил, и тоже имевший богатый боевой опыт пилота бомбардировщика. Летя на Не-111В, тот участвовал еще в гражданской войне в Испании. 1 мая 1942 г. гауптмана Кёнке, командовавшего тогда II./KG4, наградили Рыцарским крестом. 27 сентября того же года, в ходе очередного вылета на Восточном фронте, он получил тяжелое ранение в ногу, которую в итоге пришлось ампутировать.

После излечения Кёнке с апреля 1943 г. числился в штате военно-воздушного атташе при германском посольстве в Венгрии. Через пять месяцев, после окончания курсов в школе командного состава люфтваффе, его назначили начальником авиашколы А14, находившейся в Клагенфурте.

Будучи способным командиром, Кёнке в то же время никогда не стеснялся высказывать вслух мнение о руководстве. В конце концов, осенью 1944 г. его нелестные критические высказывания дошли до начальника Генерального штаба люфтваффе генерала Коллера. Тогда одноногого майора от обвинений в нарушении субординации и возможного суда спас все тот же Херрманн, пользовавшийся авторитетом у высшего командования. Кёнке отделался легко: 2 декабря его сняли с должности начальника авиашколы, а потом 15 февраля 1945 г. назначили начальником инспекции по летной подготовке при штабе Fliegerschuldivision 1.

И вот теперь – в конце марта 1945 г. – Херрманн снова вспомнил о своем друге. Вероятно, он полагал, что именно Кёнке, с его талантом руководителя и ореолом боевого летчика, потерявшего в боях ногу, сможет, как никто другой, подготовить и воодушевить молодых летчиков.

Отобранные добровольцы прибыли в Штендаль 24 марта. На следующий день состоялась их встреча с Херрманном, который впервые рассказал им о сути предстоящей в ближайшие две недели операции. В завершение он сказал, что теперь у каждого из присутствующих есть время еще раз обдумать свое решение и возможность отказаться от участия. В результате только один человек покинул «учебные курсы». Никто из оставшихся не выразил сомнения относительно плана операции, и никто не посчитал это задание самоубийственным.

К началу апреля к действиям были готовы уже 250 человек из состава Schulungslehrgang Elba. Однако при этом в их распоряжении имелись лишь 150 специально модернизированных «Мессершмиттов». Истребители рассредоточили на нескольких аэродромах, так как командование люфтваффе весьма справедливо считало, что если собрать вместе, то союзники быстро обнаружат и уничтожат их.

1 апреля главный нацистский пропагандист Йозеф Геббельс отметил в своем дневнике: «Эскадры вражеских бомбардировщиков непрерывно появляются над Германией, причиняя нам огромнейший ущерб. Отныне против этих бомбардировочных эскадр будут применяться в качестве таранящих истребителей старые немецкие самолеты. Нужно исходить из того, что потери этих истребителей-таранов при их тотальном использовании против вражеских бомбардировщиков составят до 90 процентов. Использование старых истребителей в качестве воздушных таранов должно начаться через восемь – десять дней. Ожидают, что это даст исключительный эффект».