Я вещаю из гробницы - Алан Брэдли

— Думаю, это просто мысли о том, что Фели выйдет замуж и переедет, — сказала я, и моя нижняя губа задрожала. — Я буду скучать по ней.

Почему, подумала я, произнося эти слова, проще всего лгать там, где в деле замешаны чувства?

Эта мысль первый раз пришла мне в голову, и она меня испугала. Что ты делаешь, когда твой разум извергает вопросы, на которые ты не знаешь ответы? Вопросы, которые ты даже не понимаешь?

— Мы все будем скучать по ней, дорогушенька, — сказала миссис Мюллет. — Этому дому будет не хватать ее прекрасной музыки.

И тут я не выдержала. Я разрыдалась.

Почему?

Трудно объяснить. Отчасти при мысли о том, что миссис Мюллет будет скучать по Людвигу ван Бетховену и Иоганну Себастьяну Баху; что ей будет не хватать Франца Шуберта, Доменико Скарлатти и Пьетро Доменико Парадизи и сотен других, населявших стены Букшоу всю мою жизнь.

Каким пустым станет это место. Каким кровавым и ужасно пустым.

Миссис Мюллет утерла мои глаза передником.

— Тихо, тихо, дорогуша, — сказала она, в точности как я Даффи перед этим. — В духовке вот-вот испекутся лепешки. Чтобы осушить слезы, нет ничего лучше лепешек.

Я улыбнулась при этой мысли, но лишь чуть-чуть.

— Садись за стол, и я поставлю чайник, — продолжила она. — Чашечка хорошего чаю полезна для горла, как сказал епископ хористке. Ой! Прости, дорогуша! Я не должна была такое говорить. Одна из тех шуточек, что Альф подцепил во время полковых обедов. Не знаю, что на меня нашло.

О чем она говорит? В ее словах не было совершенно ничего смешного. На самом деле они вообще не имели смысла.

Тем не менее они напомнили мне кое о ком: о епископе.

А епископ напомнил мне о канцлере.

— Вы что-нибудь знаете о члене городского магистрата Ридли-Смите? — Я поймала себя на том, что задаю вопрос.

— Только то, что он ненормальный, — ответила она. — Эти Ридли-Смиты вообще странные. Не все в порядке у них с головой.

— Я слышала об одном, который был сделан из стекла, — добавила я, — и еще об одной, которая держала домашнего крокодила, съевшего ее горничную.

Миссис Мюллет фыркнула.

— Они с ним ни в какое сравнение не идут, — сказала она. — Он очень плохой, член он городского магистрата или нет. Держись от него подальше.

— Но Харриет часто навещала Богмор-холл, — заметила я.

Миссис Мюллет остановилась на полпути к плите «Ага», и чайник замер в ее руке.

— Где вы это услышали, мисс?

В комнате внезапно похолодело, как бывает, когда заходишь слишком далеко.

— О, не знаю, — небрежно ответила я. — Должно быть, Даффи или Фели говорили.

— Мисс Дафна и мисс Офелия ничего не знают об этом. Это был наш с мисс Харриет секрет. Даже полковник не знал. Я, помнится, собирала корзину с продуктами, а она относила.

— Джослину Ридли-Смиту? — переспросила я.

— Теперь послушай-ка меня, мисс Всезнайка. Не смей упоминать это имя в этом доме. Подумают, что это моя вина, и меня уволят за болтовню. Теперь иди и выбрось Ридли-Смитов из головы.

— Вы думаете, это грех, что Харриет подружилась с Джослином?

— Вопрос не в том, что думаю я. Это не мое дело — думать. Я прихожу сюда каждый день и готовлю для вас всех, а потом иду домой, и все тут.

— Но…

— Никаких но, — громко сказала миссис Мюллет. — Если я приду домой и скажу Альфу, что потеряла место, даже думать не хочу, что он скажет. А теперь ступай.

И я ушла.

Мисс Мюллет подала мне идею.

Миссис Мюллет и Альф жили в живописном коттедже вблизи того места, где заканчивается Кобблерс-лейн, узкой тропинки, которая отходит от Хай-стрит и идет в никуда.

В окне сидела рыжая кошка, наблюдая за мной одним глазом.

Я постучала в дверь и постаралась принять респектабельный вид.

Я мало что знала о семейной жизни Мюллетов за исключением крох информации, неизбежно выбалтываемых миссис Мюллет. Например, я знала, что Альф любит пирог с заварным кремом; что их дочь Агнес уехала из дома в последний год войны учиться стенографии (по методу Питмана) и что ее спальня с тех пор содержится в том же виде, словно святилище, но помимо этого мне мало что было известно.

Дверь открылась, и появился Альф. Это был мужчина средних лет, среднего роста, средней густоты волос и среднего сложения. Единственной необычной его чертой была манера стоять — прямо, будто шомпол проглотил. Насколько я припоминала, Альф служил в армии и, как отец с Доггером, знал множество вещей, о которых не говорил.

— Что ж, мисс, — сказал он. — Чему мы обязаны столь поразительным великим удовольствием?

Точно такими же словами он приветствовал меня в прошлый раз, когда я была здесь шесть месяцев назад.

— Я провожу кое-какие исследования, — сказала я. — И буду очень благодарна за ваш совет.

— Исследования, да? Входи-ка и расскажи, в чем дело.

Не успели бы вы просвистеть и пару тактов «Правь, Британия», как мы уже сидели в крошечной кухне, аккуратной, как кукольный домик.

— Прости, что не принимаю тебя в бальной зале, — сказал Альф, — но миссис не любит, когда нарушают расположение ее подушек.

— Все в порядке, мистер Мюллет, — ответила я, — я тоже не люблю.

— Разумная девочка, — одобрил он. — Бездна здравого смысла.

Я сделала решительный шаг.

— Сегодня я болтала с миссис Мюллет о Ридли-Смитах, — заявила я небрежно.

Что было правдой, хоть и притянутой за уши.

— А, — неопределенно протянул Альф, не глядя на меня. — О чем-нибудь еще?

— Нет, только о Ридли-Смитах. Члене городского магистрата Ридли-Смите, в частности.

— А, — повторил Альф.

— У него была очень красивая жена, — продолжила я. — Кажется, я где-то видела ее фотографию.

— Странная штука, не так ли, — сказал Альф, — в каждой деревне есть свои секреты. То, о чем не говорят. Никогда не обращала внимание? Я да.

— И это один из таких секретов, верно? — спросила я.

Альф занялся чайником точно так же, как миссис Мюллет на кухне в Букшоу. Полагаю, когда люди женаты сто лет, они начинают совпадать друг с другом, как части одного целого.

— Чудесный день, — сказал Альф, усаживаясь за кухонный стол. — Немного ветрено. Но неплохо для марта.

— Я была в Богмор-холле, — продолжила я. — Видела Джослина Ридли-Смита. Говорила с ним.

Он едва заметно заколебался. Если бы я не следила за его реакцией, я бы не уловила это.

— Бог мой, это правда?

— Да, — сказала я.

Патовая ситуация.

Альф смахнул хлебную крошку со стола, потом нагнулся и поднял ее с пола, внимательно рассматривая с таким видом, будто это кусочек упавшей лунной пыли.

— Мне нужна ваша помощь, мистер Мюллет, — объявила я. — Я провожу генеалогическое исследование для статьи, которую подумываю написать — «Норманнские корни некоторых фамилий, населяющих приход…»

Еще не закончив предложение, по его ухмылке я поняла, что это не сработает.

— Правда заключается в том, что я знаю, что вы служили в армии, — я сменила тактику. — Я знаю это, потому что из-за того, что существует официальный акт о тайнах, есть вещи, о которых вы не можете говорить. Я не собираюсь спрашивать вас о них. Я, например, не собираюсь расспрашивать вас о моем отце и о Доггере. Это поставило бы вас в затруднительное положение.

Альф кивнул.

— Но я хочу спросить вас о миссис Ридли-Смит, потому что… что ж, потому что мне надо знать. Это важно и для Джослина. Надеюсь, вы поймете. Это может быть вопрос жизни и смерти. — И я добавила: — Секреты там или нет.

По тому, как он избегал моего взгляда, я поняла, что он колеблется.

— Я знаю, что вы большой эксперт по британским вооруженным силам. Все в Букшоу это говорят. «Ходячая энциклопедия» — так вас прозвали.

— Это правда? — спросил Альф.

— Да, — сказала я ему, перекрестив сердце двумя скрещенными пальцами и вытянув вторую руку, чтобы он видел, что я не аннулирую крест тайком за спиной. — Это факт. Миссис Мюллет тоже так говорит.

Видно было, как он смягчается.

— Ты слышала о битве при Плесси, — сказал он. Это было утверждение, а не вопрос.

Я отрицательно покачала головой. Раз уж он заговорил, я не осмеливалась его перебить.

— А о Клайве Плессийском?

Я снова покачала головой.

— Кошмар, — сказал он. — Следует немедленно это исправить.

Какое отношение это все могло иметь к Ридли-Смитам?

Не стоило и пытаться угадать.

18

— Индия в те времена напоминала ад и рай, кипящие в каменном чайнике. Тем не менее, всем до смерти хотелось туда попасть — французам, голландцам, португальцам и да, англичанам тоже, и все ругались, выясняя, кто хозяин. Не говоря уже о мусульманах и монголах, цеплявшихся за то, что им по праву принадлежало.

Страну, изобилующую змеями, слонами, львами, леопардами, тиграми, реками, горами и малярией, сотрясало большее количество войн, чем у тебя пальцев на руках и ногах.