История Крестовых походов - Дмитрий Харитонович

Гаммельнский крысолов

Впрочем, одно весьма своеобразное воспоминание об этом походе отложилось в памяти людской. В XVII в. в городскую хронику Хамельна (в русских переводах этот город чаще именуется Гаммельн) включается рассказ о событиях XIII в. (может быть, устное предание существовало и раньше, но первая письменная фиксация совершилась именно тогда). В городе Хамельне появилось неслыханное количество крыс, и измученные жители не знали, как их извести. И вот в городской совет явился некий пришелец неизвестно откуда и заявил, что избавит город от крыс за соответствующее вознаграждение. Ударили по рукам, и тогда незнакомец достал дудочку и заиграл на ней. Все крысы выскочили из домов и пошли за ним. Он же привел их к реке Везер, протекающей через город, и они попрыгали туда. Но затем отцы города отказали крысолову в оговоренной плате, и тот снова заиграл на дудочке, но на этот раз за ним пошли хамельнские дети, которых он привел к горе, гора расступилась, и дети со своим предводителем вошли в нее, после чего пещера закрылась. И якобы доныне, то есть ко времени написания хроники, из горы слышны звук дудочки и детские голоса. Эта легенда вдохновляла самых разных авторов, от братьев Гримм с их сказкой «Гаммельнский крысолов» до Иосифа Александровича Бродского, вставившего этот сюжет в свою поэму «Шествие».

Гаммельнский крысолов

И доныне изображение крысы украшает все что можно в Хамельне, от вывесок кафе до номерных знаков автомобилей. И доныне на радость туристам и местным зевакам летом по воскресеньям на главной площади разыгрывается действо о крысолове (автор настоящих строк сам наблюдал его), причем роли одновременно крыс и детей исполняют учащиеся местной музыкальной школы. Так вот, многие исследователи настаивают, что в основе этой легенды лежат переработанные народной памятью до неузнаваемости воспоминания о Крестовом походе детей.

Глава 8

Пятый крестовый поход (1215–1221 гг.)

Идея нового похода

Несмотря на взрывы народного энтузиазма (или, если угодно, фанатизма), крестоносное движение выдыхалось. Папа Иннокентий III еще в 1213 г. возобновил призывы к походу. В 1215 г. IV Латеранский собор (XII Вселенский по католическому счету) подтвердил это решение. Начало похода было назначено на июнь 1217 г. Крест приняли император Фридрих II, король Англии Иоанн Безземельный, король Венгрии Андрей (Андраш) II и ряд других знатных сеньоров. Однако к началу похода Иоанн Безземельный умер (как и вдохновитель похода Папа Иннокентий). Фридрих же уклонился от участия, занятый своими владениями в Германии и Сицилии. В августе Андрей двинулся в поход. В сентябре в Акре собрались отряды крестоносцев из Европы, в частности из Германии и Голландии, с Кипра во главе с королем Гуго I Лузиньяном, а также местные бароны из латинской Сирии, возглавляемые Иоанном Бриеннским (в научной литературе он также именуется Жан де Бриенн). Всего, по данным хронистов, скорее всего завышенным, собралось около 20 тыс. рыцарей и около 200 тыс. пехоты.

Уже в Акре начались споры о том, куда наносить удар. На IV Латеранском соборе (такое название дано потому, что отцы Католической церкви заседали в Латеранском дворце в Риме) приняли решение идти в Египет, туда, куда так и не дошли участники Четвертого крестового похода. Прибывшие из Европы считали, что главная цель — Иерусалим. Местные франки говорили о Египте. Почти весь 1217 г. прошел в безуспешных походах по Сирии, пока Андрей Венгерский вообще не разочаровался во всем этом мероприятии. В январе 1218 г. он отбыл на родину, несмотря на угрозу отлучения от Церкви. Наконец крестоносцы двинулись на Египет под руководством Иоанна Бриеннского, не пользовавшегося, впрочем, большим авторитетом в их среде. 27 мая 1218 г. они приплыли к устью Нила и начали осаду города-крепости Дамиетты, стоящего на одном из рукавов дельты Нила. Дамиетта была окружена тройным кольцом стен и защищена мощной башней, которая также запирала осаждающим выход к морю. 24 августа башня была взята; по утверждениям хронистов, это известие так потрясло султана Малик ал-Адиля, что он умер. Его сын и наследник Малик ал-Камиль сделал неслыханное по щедрости предложение крестоносцам. Он соглашался восстановить Иерусалимское королевство в границах 1187 г., кроме нескольких крепостей, вернуть Животворящий Крест и освободить всех христианских пленников.

Некоторые летописцы приписывают это неожиданное предложение влиянию знаменитого святого Франциска Ассизского, бывшего при войске крестоносцев.

Святой Франциск в Египте

Основатель Ордена меньших братьев, «скоморох Божий», как его называли, считал, что христианство надо распространять мирной проповедью, а не военными действиями. И если султан обратится к Христу, то вопрос о том, кто должен владеть Иерусалимом, не будет иметь уже никакого значения. По словам современника (но не очевидца), хрониста и проповедника крестовых походов Жака де Витри (он же Иаков Витрийский), «когда армия христиан подошла к Дамиетте в Египте, брат Франциск, вооружившись щитом веры, бесстрашно направился к султану. На пути сарацины схватили его, и он сказал: „Я христианин, отведите меня к вашему господину“. Когда его к нему привели, то этот дикий зверь, султан, увидев его, проникся милостью к Божьему человеку и очень внимательно выслушал его проповеди, которые тот читал о Христе ему и его людям в течение нескольких дней. Но затем, испугавшись, что кто-либо из его армии под влиянием этих слов обратится к Христу и перейдет на сторону христиан, он велел его бережно, со всеми предосторожностями отвести обратно в наш лагерь, сказав на прощание: „Молись за меня, чтобы Господь открыл мне наиболее угодные Ему закон и веру“». По словам другого хрониста, жившего много позднее, в XIV в., францисканца Жана Элемозина, св. Франциск отказался от даров и сокровищ, которые хотел дать ему султан и «предложил войти в огонь вместе с сарацинским священником и таким образом неопровержимо доказать истинность веры Христовой. Но султан возразил: „Брат, не верю я, что кто-либо из сарацинских священников пожелает вступить в огонь за веру свою“». Позднее даже сложилась легенда, что султан в конце жизни перешел в христианство.

Франциск Ассизский проповедует перед султаном. Флоренция. 1250 г.

Этому преданию подвел итог Г. К. Честертон, не только автор знаменитых детективных рассказов об отце Брауне, но и известный публицист и эссеист католического направления. Сказав, что Франциск вернулся из Египта живым и невредимым, писатель-католик добавляет: «Быть может, он и впрямь понравился султану; летописец намекает даже на тайное обращение. Может быть, среди полудиких восточных людей его ограждало сияние святости, которое, как говорят, окружает в тех местах идиота. Может быть, тут сыграло роль то вельможное, хотя и своевольное вежество, которым, при всех своих пороках, нередко отличались султаны, перенявшие нрав и традицию Саладина… Но все это — лишь догадки, и нам не дано судить о великом замысле, ибо мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории».

Крах Пятого крестового похода

Скорее, впрочем, ал-Камиля подвигло на переговоры то, что о Египте он беспокоился более, нежели о своих сирийских владениях. Немалая часть крестоносцев во главе с Иоанном Бриеннским была склонна принять предложения султана. Но тут раздался голос папского легата кардинала Пелагия. Кардинал, прибывший под стены Дамиетты в сентябре 1218 г., пользовался среди воинов Христовых значительным авторитетом. Его позиция была непримиримой — никакого мира с язычниками. Предложения султана крестоносцы отвергли. Осада Дамиетты была долгой и весьма тяжелой для жителей города. Как утверждал хронист Оливер Схоластик (он же Оливер из Падерборна), из 80 тыс. жителей выжило лишь 3 тыс. Наконец, в ночь с 4 на 5 ноября 1219 г. Дамиетта была взята.

Жак де Витри считает, что победой крестоносцы обязаны лишь Богу, более того, взятие Дамиетты есть часть некоего Божественного плана, на что указывает числовая символика. «Ноября 5-го дня, когда Спаситель правил миром, а епископ Альбано (т. е. Пелагий. — Д. Х. ) отправлял должность легата апостолического престола, город Дамиетта был взят вследствие наших усилий и нашей бдительности, без всякого договора о сдаче, без сопротивления, без насилия, грабежа и приступа, чтобы всякому было очевидно, что такая победа может быть приписана одному Сыну Божию (любопытно, что отсутствие жестокостей объясняется волей Христовой. — Д. Х. ), который внушил Своему народу вступить в Египет и распространил Свою власть над этой страной. Пока мы занимали город на глазах самого вавилонского султана (напомню: Вавилон — это Каир. — Д. Х. ), этот последний по своему обычаю не осмелился проникнуть за наши укрепления, чтобы напасть на сподвижников Христа, которые были готовы защищаться. В то же время вода в реке значительно поднялась и наполнила наши рвы. Султан, придя в замешательство, сжег свой лагерь и бежал. (И с этого места Жак де Витри ударяется в числовую символику, доказывая Божественные основы всего происходящего. — Д. Х. ). Бог, собравший в третий день воду под небесами [42], Сам отвел Своих воинов по морю к гавани Дамиетты и доставил туда в мае в третий день недели. В феврале и точно так же в третий день недели Он перевел их через реку, чтобы осадить город. Мы можем сравнить Дамиетту, некогда потопленную землетрясением, „с трехлетней юницей, которая громко вопиет“ (Ис. 15. 5) [43]. Мы называем ее юницей по причине распущенности ее нравов. Она имела в изобилии рыбу, птиц, стада, хлеб, сады и огороды, занималась морским разбоем, утопала в наслаждениях и грехах и погибла в геенне. Но час суда настал… (далее поврежденное место в манускрипте. — Д. Х. ). При третьем землетрясении (видимо, Жак де Витри именует землетрясением штурм Дамиетты. — Д. Х. ) жители погибли, но город остался в целости. Дамиетта была прежде осаждаема греками и латинянами, которые оставили свой замысел. В этот третий раз Царь царствующих и Господь господствующих предал ее в руки Своих служителей, ведомых Иисусом Христом, который живет, царствует, повелевает и торжествует, который наводняет и оплодотворяет Египет, „и овладеет смущение теми, которые расчесывают лен и выделывают виссон“ (Ис. 19. 9)».[44]