5 лет среди евреев и мидовцев - Александр Бовин

— … А хобби у Вас есть?

— Я собираю ощущения. Они не занимают много места, они всегда со мной и не надо заботиться об их сохранности. Собрал большую коллекцию ощущений.

— … Я вижу у Вас около стола лежат две гантели. Это для зарядки?

— Вы должны были заметить, что ни у меня, ни у посольства — в отличие от многих других послов и посольств — нет никакой охраны. Так что эти гантели призваны обеспечить мою безопасность.

— В том смысле, что можно и гантелей?

— Только в экстремальных случаях…»

В Израиле по понятным причинам всегда болезненно реагировали на антисемитские выходки в России. После нескольких неприятных разговоров на эту тему посольство решило направить в МИД специальное письмо на эту тему.

К сожалению, — писали мы, — борьба против антисемитизма идет у нас непоследовательно, половинчато, с большими недоговорками. Процветает «Память», выходят антисемитские издания, активно действуют группы, клеймящие — «жидо-масонский» заговор. А мы как бы «забываем» о законах, объявляющих уголовным преступлением разжигание национальной вражды. В Израиле очень внимательно следят за всем этим и делают соответствующие выводы. Из истории известно, что власти часто использовали «свободу антисемитизма» для сбрасывания паров народного недовольства. Хотелось бы надеяться, что наша новая власть еще недостаточно цинична для этого.

Кажется, мы уже поняли: каждый человек волен жить там, где хочет. Но когда здесь, в Израиле, чуть ли не везде сталкиваешься с «нашими» учеными и артистами, программистами и врачами, учителями и инженерами, да и просто с толковыми, знающими, энергичными людьми, которые могли бы принести много пользы России, становится обидно.

Давайте спросим себя — почему уезжают евреи? Убежденных сионистов, религиозных фанатиков вынесем за скобки. Их и было-то не очень много, а сейчас практически совсем нет. Мотивация основной массы эмигрантов была другой. До перестройки — несвобода, политический гнет, невозможность реализовать себя не только как homo politicus, но и как homo economicus. После перестройки — резкое падение уровня жизни, повсеместный рост преступности, угроза гражданской войны, отсутствие сколько-нибудь обнадеживающих перспектив. Но в обоих случаях мотивировка осознавалась и вызревала на фоне явного или скрытого антисемитизма. В застойные и дозастойные годы антисемитизм выступал как тщательно скрываемая, но фактически официальная политика партии и государства. В перестроечные и постперестроечные годы — как устойчивая, «корневая» установка значительной части бюрократии, широких «низов» и даже «патриотической» интеллигенции.

За последнее время произошли значительные изменения. Антисемитизм как государственная политика исчез. В разных формах возрождается еврейская национальная культура. И все же, как уже говорилось выше, остается впечатление половинчатости, какой-то «стеснительности», когда речь идет о необходимости официального осуждения антисемитизма, официальной — публичной, гласной — борьбы против антисемитизма.

Но жажда лучшего будущего неизбывна. Даже половинчатая, вихляющая политика сказывается на настроениях людей. Материальные факторы создают неустойчивое равновесие: за выезд в Израиль — хаос у нас, против — отсутствие жилья и работы у них. И если в последнее время выбор все чаще делается «против», если заметно уменьшается количество евреев, уезжающих из России в Израиль, то решающую роль тут играет, по-моему, рост — пусть медленный, пусть непоследовательный — враждебных антисемитизму настроений в общественной атмосфере.

В Израиле понимают это. В Россию, в бывшие республики Советского Союза хлынули многочисленные израильские эмиссары, вербующие евреев для отправки на «историческую родину». Вербуют под лозунгом: «В России для евреев нет будущего!» И наша пассивность, наша «застенчивость» играют на руку агитаторам из Израиля.

Есть старые, испытанные способы решения подобных проблем. Можно было бы ограничить деятельность указанных агитаторов. Можно было бы организовать перепечатку в нашей прессе материалов из израильских газет о колоссальных трудностях абсорбции. Но цель не оправдывает средства. Еще одна ссора с Израилем невыгодна нам ни в каком отношении. Она снизит наш международный «рейтинг». Она вытолкнет из России толковых, умеющих делать дело людей.

Существует только один способ сразу убить двух зайцев (предотвратить новое массовое бегство евреев из России и сохранить прочные отношения с Израилем) — бой с антисемитами. Игра в поддавки тут ничего не даст. Компромисс с черносотенными подонками — значит отступление, потакание им. Вряд ли нужно стыдиться защищать Конституцию, защищать демократическое будущее России. Наступление на антисемитизм — требование не только политики, но и совести каждого порядочного человека.

МИД промолчал. Впоследствии председатель комитета Верховного Совета РФ С. А. Ковалев говорил мне, что мое послание послужило одним из поводов для парламентских слушаний по антисемитизму. Но мало что изменилось. Тема антисемитизма в России (равно как и тема Ирана) преследовала меня постоянно. И столь же постоянно служила (и до сих пор служит) источником недоверия к России, к намерениям и политике российских властей.

26-28 июля в Израиле находился с рабочим визитом мой непосредственный начальник Виктор Викторович Посувалюк. Он тогда занимал пост руководителя Департамента Среднего и Ближнего Востока и Северной Африки. Приезд начальства всегда несколько возбуждает посольство. В данном случае главным было — организовать беседы Посувалкжа на достаточно высоком уровне. Чем выше — тем лучше, разумеется. Закавыка была в том, что у самого Посувалюка в те времена чин был не очень высокий. Но мы расстарались, и Посувалюка принял министр иностранных дел Перес.

В общем Посувалюк остался доволен. Затащил я его в мое любимое кафе на Дизенгофе. Пили прекрасный местный рислинг и налаживали отношения. Он втолковывал мне всякие премудрости посольской и мидовской жизни. Кажется, читали стихи. Потом мне много раз приходилось встречаться с Виктором Викторовичем в разных ситуациях. Человек он компанейский. Сочинял песни и сам исполнял их, аккомпанируя себе на гитаре. Умен. Хорошо знает арабский Восток. Встречи с Арафатом всегда сопровождались объятиями и поцелуями. По-моему, мы понимали друг друга. Иногда мне казалось, что он хитрит, не хватало искренности, открытости… Однако я вносил поправочный коэффициент на долгие годы пребывания в МИДе. И патология не выходила за пределы нормы.

Когда мы с Посувалюком были у Переса, я передал министру письмо Г. Попова, в котором предлагался проект опреснения морской воды.