Остров пропавших душ - Ник Пиццолато

Казалось, она была слишком обдолбана, чтобы стоять. Ее голова качалась на шее, а слова были еле понятны.

– Откуда у тебя синяки?

Рокки задрала юбку и в недоумении пожала плечами. Ее верхняя губа изогнулась.

– Заработала их там же, где и платье?

Она издала длинный прерывистый стон, как будто никак не могла восстановить дыхание, и зарылась лицом в колени. Ее дыхание стало прерывистым.

– Боже мой, какой же я идиот… – Я уселся рядом с ней и держал ремень перед ее глазами таким образом, чтобы она видела качающуюся пряжку. – Все бы было не важно, если бы ты только не взяла с собой малышку. Ты забрала ее из дома и вместо этого притащила вот сюда. А я? Ты вроде бы торчишь от того, что торгуешь своей маленькой задницей. И что ты об этом думаешь? Я хочу сказать, ты хоть понимаешь, что это незаконно, а? Давай на минуточку забудем о чувстве собственного достоинства, о безопасности и прочем дерьме – но что же ты, мать твою, делаешь?!

Я жестко схватил ее за подбородок и поднял ее лицо вверх. Ее ноздри дрожали, а парализованный взгляд, в котором светилось настоящее бешенство, был как у сумасшедшей.

– Та женщина… Голову не опускай. Смотри на меня. Та женщина собирается сообщить о тебе копам. И собирается сдать Тиффани социальным работникам. Собирается рассказать им, что шлюха бросила свою дочь. А ты знаешь, куда попадет Тиффани? Ты хоть представляешь себе, что такое приемная семья? Ты слышишь меня? Посмотри мне в глаза. У тебя нет времени оплакивать себя, дерьмо ты собачье.

Рокки опять отвернулась и покачала головой. Снова и снова она повторяла «нет».

– Мне очень жаль… мне очень жаль… мне очень жаль…

– Прекрати. Меня это не интересует. Ты вот-вот разрушишь всю свою жизнь и еще прикидываешься дурой, которая этого не понимает.

Я смотрел на нее с ненавистью до тех пор, пока она не прекратила задыхаться. Тогда я поднял ее за руки.

– А теперь давай поговорим. Скажи мне, что же ты все-таки творишь?

– Я не это имела в виду. Я имела в виду… Я хочу сказать, что потеряла чувство реальности.

– С Лэнсом? Что с ним-то произошло? А в Новом Орлеане? Как насчет твоей подружки в спальне?

Девушка зашипела на меня.

– А она-то здесь при чем? И что я… Как, по твоему мнению, я должна была ухаживать за Тиффани? А? Нам нужны были деньги, Рой, а ты нас бросил! – Рокки вытерла нос и поправила платье. – Ты ведь не собираешься оставаться здесь. И я это знаю. И что мне оставалось делать? Тебя это когда-нибудь волновало? Что мне оставалось делать?

– Могу предложить несколько сот вариантов, которые стоит попробовать, прежде чем идти на панель. А кто это был? Я имею в виду в «Кадиллаке»?

– Мужчина. Просто мужчина. Я его встретила пару дней назад. Он приехал на несколько дней, и ему захотелось общества. Хорошо заплатил. Теперь я смогу оплатить еще одну неделю здесь, и еще на еду останется. Ну, и на одежду.

– Ты только посмотри на себя.

– А ты думаешь, меня это волнует?

– Нет. Я просто не знаю, что тебя может волновать. Просто не представляю. Ты посмотри на себя. Ты же уже пропиталась коксом.

– Нет. Я… я не… – Рокки опять разрыдалась и притворилась, будто не может говорить. Свернувшись на кровати, она положила голову на руки.

– Черт побери. А ведь все могло быть хорошо, Рокки.

– Куда ты уехал? Куда ты исчез?

– Как будто я в этом виноват… У меня ведь не было никаких причин оставаться с тобою и дальше. Это ты понимаешь?

– Наплевать.

Я обернул ремень вокруг руки и стал над ней. Единственная лампа в комнате отбрасывала длинные и острые тени. В ее свете лицо Рокки выглядело просто омерзительно. Соленый воздух смешивался с ее запахом, резким, мускусным, влажным. Кожа ремня заскрипела у меня в руке.

Я совсем этого не хотел, но это как проучить собаку, которую любишь. Важно научить ее, и очень плохо, что это единственный способ научить животное.

Но на меня вдруг напал один из этих приступов кашля. Как будто тяжелый груз ударил меня в грудь. Я согнулся и отхаркался густой слизью со следами крови.

Из глаз у меня посыпались искры, и голова пошла кругом. Я никак не мог вздохнуть и упал на колени. Боль душила меня, и каждый кашель был как удар ледорубом в грудь. Мои ребра болели изнутри, перед глазами плясали яркие пятна, и я уже представлял себе старуху Смерть, шагающую по моему телу, – каждый шаг – еще один удушающий приступ кашля.

– Рой? – Девушка подползла ближе. – Рой? Ну же, приятель. Тебе что… мне что, вызвать?..

Я протянул руку, чтобы остановить ее, схватил ее за руку и сжал слишком сильно, как будто ухватился за якорь, при этом беспрерывно кашляя. Раздавался рев, харканье, хрипы, но Рокки не убирала руки. Наоборот, она схватилась за мою двумя своими и сжимала ее до тех пор, пока приступ не прекратился, но и после этого она продолжала держать меня.

После того как приступ закончился, мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Все лицо у меня было мокрым от слез и соплей. Я взглянул на девушку и понял, что она увидела, как я испугался.

Тыльной стороной руки я вытер рот, но крови не заметил.

– К чему все это? – прохрипел я. Мой голос звучал, как голос старика, который прополоскал горло жидкостью для прочистки труб. – Я спрашиваю, к чему все это? А?

– Прекрати. Просто не оставляй нас, приятель. Я не могу… – Рокки вытерла лицо и еще сильнее сжала мою руку. А потом отпустила ее.

– О Господи!

– А ты не хочешь сходить к доктору? – нервно спросила девушка, поглаживая пальцами одной руки ладонь второй.

– А тебе что, нужен синоптик, чтобы понять, что идет дождь?

– Но ведь ты же болен. Согласен? Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я напоминала тебе об этом. Но ведь ты ничего не делаешь со своим здоровьем. Просто пьешь. И куришь.

– То, чем я болею… От этого не излечиваются.

– Рой… – Выражение ее лица стало медленно меняться, как у ребенка, до которого, наконец, дошел весь смысл плохих новостей. – Тогда, в Оранже. Я, я… – Теперь она действительно очень сильно заикалась, и зажала рот двумя руками.

– Успокойся. С тобой все в порядке. Никому не придет в голову связать это с тобой. А от пистолета я давно избавился.

Рокки посмотрела на свои колени и опять расплакалась. Правда, сейчас ее рыдания звучали более жалостливо.

– Послушай. Плюнь, разотри и забудь. Это уже не вернется. Единственный человек, с которым ты должна все это утрясти, это ты сама.

– Я так… – Рокки покачала головой. – Он все время говорил мне, что это моя собственная вина… – На ее лице появилось выражение безграничного горя, и она стала похожа на маленькую девочку, а я почувствовал, насколько она сама себя ненавидит.

– Я уверен, что он заслужил это. Ты меня понимаешь. Не сомневаюсь. Если бы ты рассказала мне, что там происходило, то я, может быть, сделал бы это сам. Но сейчас это не важно. Все кончено. Тебе надо об этом просто забыть.

Я встал и помог ей подняться. И когда я обнял ее за плечо, она положила мне голову на грудь и расплакалась.

– Так всегда бывает. Не принимай это близко к сердцу. Просто попытайся выговориться. Но не говори того, чего не хочешь. Если чего-то не складывается, то и бог с ним.

Рокки изо всех сил обняла меня. В ее руках ощущалась гибкая сила.

– Рой, а ты веришь в ад?

– Нет, – ответил я. – Хотя на земле он вполне возможен.

– Я должна забрать Тиффани. Мне надо?..

– Я разберусь с Нэнси. Единственное, почему они еще никого не вызвали, это потому, что они очень любят Тиф…

– Я знаю. Действительно. Именно об этом я и думала, Рой, когда я… Я хочу сказать, что видела их всех и поняла, что они никогда не допустят, чтобы с Тиффани что-то случилось, или…

– Этого делать нельзя.

– Да, я знаю.

Колени Рокки задрожали, и я усадил ее на стул. Ей все еще надо было выговориться.

– Расскажи мне о нем.

– Нет, я не хочу, – покачала она головой.

Несколько минут я размышлял.

– Она ведь не твоя сестра, правда?

Она бросила на меня сумасшедший взгляд, а потом наклонила голову и разрыдалась.

– Успокойся, – сказал я. – Все в порядке.

– И я бросила ее. Оставила.

На это мне сказать было нечего, поэтому я сидел и ждал, пока она успокоится. Я ждал, потирая грудь.

Когда Рокки заговорила, голос звучал тихо, и в нем появилась какая-то сдержанность:

– Случилось так, что я заболела. А ее не было, то есть матери. Иногда она уезжала на пару дней, чтобы обслужить какую-нибудь конференцию, конвенцию или еще какое-нибудь сборище. Ну вот. Так что ее не было. А у меня начался грипп из-за того, что я провела почти всю ночь у этого гребаного перехода. Но это другая история. Когда я добралась домой, у меня поднялась температура, и мне пришлось лечь в постель. В доме были только я и Гэри, поэтому он перетащил телик ко мне в комнату. Помню, я еще подумала, как это здорово с его стороны. Лекарств у нас никаких не было, а он все время отхлебывал из бутылки. Он сказал, что это помогает, если болеешь. Сказал, что его мать давала ему и его братьям немножко виски, когда у них была температура. Так вот, он сидел со мной, смотрел телевизор, и время от времени потихоньку подливал мне в одноразовый стаканчик. И через какое-то время мне стало лучше, то есть я стала чувствовать себя счастливее, и меня уже не волновало то, что я больна. А он рассказывал всякие шутки, и мы смеялись над тем, что показывали по телику. В комнате было почти темно – только экран телевизора и пара свечей, а он сидел в кровати рядом со мной, и мне было все равно, потому что счастье переполняло меня. Он был очень толстый, поэтому кровать вроде как провалилась, и я скатилась прямо к нему. А потом, не знаю, было уже поздно, и я вроде бы проснулась, хотя вроде бы и не спала. Я не знаю, как это все произошло. Но я проснулась, когда все это уже происходило. Он уже был сверху меня. – Она смущенно покачала головой, как будто это была чужая история. – Он был такой толстый. Мне просто нечем было дышать. А на плечах у него было что-то вроде сыпи, такие большие красные пятна, и вонял он, как крабовое мясо, – тиной.