Язык текущего момента. Понятие правильности - Виталий Костомаров

К антинормам можно отнести многие диалектные, жаргонные, иноязычные варваризмы (вдруго́рядь, молонья, вёдро, надысь, пошто, глякось, ну чё, знамо кто, понты, чувак, устаканиться, бойфренд, гёрла, мочить, кошмарить), хотя вряд ли есть возражения против сопка, что по-сибирски означает «гора», или северного парма – «тайга», которые скорее относятся к ненормам.

Стали антинормами одинакие, калидор, фатера, тама, тута, здеся, принятые как нормы в ХVIII веке куды (отзвук сохранился в выражении на кудыкину гору), туды, откудова или откедова (народное откель). Антинормально произносить легче как леХШе, леКШе, хотя допустимо леХЧе и леГЧе (но только лёхькьие).

Антинормален акцент иностранцев, часто вызывающий, конечно, малоизвинительные насмешки. Вовсе зло высмеиваются неприглядные их ошибки в публичных объявлениях на улицах русских городов: Римонт – халаделник – маразилка. Пичолы мёд. Здаётца гамбургерний бутка. Срочний фото за 3 минут – Вход через вадвор (подборка из еженедельника газеты «Вечерняя Москва»[3], март 2013 года).

Очевидно антинормативны, хотя к ним нормально (!) обращаются ради выразительности носители образованного языка, жаргонизмы вроде Фирма́! (возглас одобрения) или просторечные шутки: «Ну вааще!» (экспрессивное усиление вообще); «“У тебя деньги есть?” – “А то!”» (в смысле «конечно есть!»); счас или щас вместо сичас! (при этом особая интонация придаёт значение «не будет этого», совсем чуждого для чёткого сейчас). Недавно стало модным своеобразное одобрение и пожелание успеха: «Ну ладно, живи!»

Некоторые отступления от норм не замечаются, другие – не прощаются. Любопытно, что неверное произношение многих иностранных слов вызывает резкое неприятие (сисИматический, патриотиЗЬм, АзербЫджан, КорЭя, предтЭча, шинЭль) и, напротив, смягчение: компьютЕр, тЕмп, хотя незаметно проходят более глубокие отклонения. Впрочем, нередко насмешку вызывают старые нормы произношения прилагательных на – ский (московскАЙ, русскАЙ), гласной после ш и ж (шЫры, жЫра, а не шАры, жАра). Разнятся по оценке стремления к благозвучию вроде о/об общем деле, из/изо всех сил. В то же время недопустимы у ей вместо у ней или у неё, пымал, сыми, вылазят (вместо поймал, сними, вылезают).

Разные языковые факты оцениваются – и весьма решительно – отдельными людьми по-разному: оплачивать за билет как контаминация нормативных оплачивать проезд и платить за проезд; смириться с ним вместо примириться с ним (смириться не требует предложного управления, так как значит «стать смиренным, прийти в согласие и примириться с тем, что есть»). Антинормально распространяется предлог о: хочу добавить о том, что; возмущался о безобразиях и т. д. Острые споры ведутся вокруг ударений: зво́нит/звони́т; голова кру́жится/кружи́тся; по́дняли/подня́ли; при́няла/приня́ла/приняла́ и т. д. (картинка 7.6).

Многие видят антинорму даже в новомодных ответах на приветствие «Доброе утро! Доброго дня!» – Доброе! Доброго! Да ещё произносимых с интонацией сомнения: Так уж и добрый? Без такой интонации эти выражения подобны неумелому детскому выбору главного: «Есть хочешь? – Хочешь!» По-английски на Good morning! можно ответить кратко: Morning!, но не Good! Вряд ли это объяснимо пресловутым фактором экономии, скорее тут действует желание отразить уничижительное отношение к реально происходящему. Так, десять рэ вместо рублей выражает недовольство девальвацией денег (по анекдоту: «Вот тебе сто рублей, и ни в чём себе не отказывай!»).

Анормальное распространение вроде, как бы (Вчера мы как бы ходили в кино. Я с ним вроде давно знаком.), смешение на самом деле и в самом деле, неуважительное опущение отчества (с чем яростно борется славный профессор Н.И. Формановская, и не она одна) – всё это звенья одной цепи неудовлетворённости жизнью, кажущейся порой ирреальной: так, как мы живём, жить нельзя.

К антинормам (не без сожаления!) следует отнести устарелые, кажущиеся сегодня до смешного напыщенными, но очень благородные, упорядоченно вежливые этикетные выражения ХIХ столетия: соблаговорите, благочестный, извольте, благодарствуйте, милостиво, нижайше Ваш, преданный без лести, на Ваше благоусмотрение, благодетель, изволили откушать, благоволите сказать, окажите милость выслушать, даже так называемые словоерсы приходите-с, позвольте-с, пожалуйте-с. Сегодня всё это звучит иронически. Сюда же можно отнести и совсем забытые старославянизмы ошую, одесную (хотя помнится слово десница — «правая рука», а отчасти и шуйка – «левая рука»), выя (шея), зело (очень), паки (опять, вновь), паче (особенно, тем более) и многие другие. Впрочем, такие антинормы, обладая стилистической силой, вызывают к себе непреходящий интерес.

Сказка потеряет сокровенный аромат, если выбросить из неё начало: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве…» Изменит стилистический оттенок публицистический опус без архаичного творительного падежа: такой-то со товарищи. Наряду с безусловной нормой родина живо сохраняются отчизна, отечество (как и отчество), хотя забыто отчина, а соотчич стал соотечественником.

Два тома роскошно изданной энциклопедии «Три века Санкт-Петербурга» (СПб., 2003) озаглавлены Осьмнадцатое столетие. О старой норме числительного напоминают и названия морского головоногого моллюска осьминог и устаревших русских мер осьмина, осьминник, осьмушка. Чаще устаревшие слова обретают иной оттенок, как, например, портки, менее резкий, чем трусы, штаны, ещё для В.В. Набокова, так описавшего футболистов: «Меж тем, в короткие портки, в фуфайки пёстрые одеты, уж побежали игроки» (Набоков В.В. Университетская поэма). Сегодняшнее башмаки ещё не ношены раньше выражалось сочетанием не были в деле.

Далеко не полный обзор «семейств» антинорм позволяет считать их таксон существующим с известными перспективами. Можно с оговорками отметить в нём открытый выход в безбрежный языковой океан и вход его элементов если не в таксон норм, то, по крайней мере, в таксон ненорм.

При переходе в настоящее (данное) время к рассмотрению последнего таксона предлагаемой таксономии нормативности зудит рука заменить нормативно сухое текущего момента в заглавии этой книги древним и поэтическим ныне или просторечным нынче, неточными сейчас, сегодня, теперь. Этот набор и не норма, но и не антинорма, а именно ненорма. Он, как и, скажем, забвение союзов затем, что, и замена нынешним, не употреблявшимся ещё в начале ХIХ века союзом потому что и параллельно появившимися в канцеляриях так как, поскольку, в связи с тем, что, иллюстрирует таинственные переходы, в которых идея нормы кажется призрачной.

5.5. Ненормы

Нормы святы, антинормы под запретом, но говорящим скука тягостная – жить, следуя разумным советам и запретам, при строгом, здоровом и здравом порядке. На счастье, между двумя крайностями в образованном языке обращается и используется с разной мерой одобрения образованной публикой то, что даже с оглядкой и оговоркой ни признавать безусловно правильным, ни запрещать (скажем, детям) всё же не хочется. Этот таксон ненормы/ненорм внутренне широк, многообразен, неоднороден и представляет избыточность – полезную, бесполезную и вредную. Его семейства, роды, виды различны по влиятельности, оценке, будущей и нынешней судьбе. Своеобразие соотношений таксона норм и таксона ненорм уже затрагивалось (см. раздел 2) в примерах внимательнее – более внимательно, космонавт – астронавт. Гораздо чаще ситуация проста. Например, вряд ли обогащает язык слово склизский, хотя какой-то оттенок значения отличает его от скользский. Соответственно, оба слова включаются в образованный язык, но второе – в качестве нормы, а первое – в качестве ненормы.

Стоящие на грани антинорм экспрессивные болтаться, шляться наряду с нормативным бесцельно, неприкаянно ходить или кочевряжиться наряду с не соглашаться считаться нормами не могут, хотя столь общеизвестны и употребительны, что являются достоянием образованного языка, заносятся в его словарь, но в звании ненорм. Ни у кого не хватит смелости избавить людей от широко распространённых даже сомнительных синонимов, параллельных, схожих слов, форм, выражений.