Обещание - Ольга Романовская

— Боги, возьмите назад свой амулет, мне он не нужен!

Принцесса сорвала с шеи цепочку и бросила на песок. Затоптать, затоптать его, втоптать глубоко-глубоко в землю, эту мёртвую землю, чтобы навсегда забыть о нём! Прямо сейчас, не медля, пока кто-нибудь из бессмертных циничных философов снова не запудрил ей мозги.

Она подняла Лайнес на дыбы; лошадь изо всех сил ударила копытами по талисману. Странно, но с ним ничего не случилось. Ни единой трещинки, ни единой царапинки.

— Это еще что за новости? Белены объелась? Вот, значит, как ты ценишь подарки… Какое неуважение к дарителю! К твоему сведению, с волшебными камнями так не поступают, это тебе не какая-нибудь безделушка! — раздался недовольный голос за её спиной.

Принцесса обернулась, но никого не увидела.

— Подними и надень сейчас же, — продолжал голос.

Стелла не послушалась; ей надоели приказы, которые она не желала исполнять. Они и пальцем ради неё не пошевелили, значит, она им ничем не обязана.

— Стелла Акмелур, я не люблю повторять дважды! Ты будешь носить его независимого от того, хочешь ты этого или нет. Этого хочу я — и для тебя этого достаточно.

Талисман медленно оторвался от земли и поплыл по воздуху. Принцесса почувствовала, как золотая цепочка коснулась её шеи; щелкнула застёжка.

Стелла снова осмотрелась, но никого не заметила.

Она решила закончить разговор, толком не начав его, уйти от ответа самым древним известным ей способом. Принцесса стегнула лошадь, надеясь, что за каким-нибудь жидким кустом сумеет закопать талисман, но надеждам ее не суждено было сбыться: кто-то или что-то не давало Лайнес сдвинуться с места.

— И кем ты себя возомнила, решила, что ты умнее меня, маленькая смертная? Вздумала обмануть бога? Я вижу тебя насквозь, вижу даже то, о чем ты еще не успела подумать.

Девушка вздрогнула, когда в воздухе перед ней возник чёрный ворон. Стелла искоса посмотрела на Маркуса: принц дремал, обхватив руками шею коня. Ей предстояло выдержать этот разговор один на один.

Странное чувство леденило сердце: сомнений не осталось, перед ней Мериад. Лучше бы это был не он, лучше бы она ошиблась!

— Вижу, ты узнала меня. — В его голосе слышалась насмешка. — Не прошло и года! Ну-ка молчать! Прикуси свой не в меру длинный язык. Честно говоря, не часто встречаешься с такой дерзостью. Или ты думаешь, что тебе все сойдёт с рук?

— Простите меня, я вовсе не желала… — выдавила из себя девушка, но дальше слова не шли, скованные оцепенением страха.

Ей с раннего детства твердили, что ни в коем случае нельзя обидеть Изабеллу и Мериада. Оскорбишь жену Амандина — не будет жизни на этом свете, обидишь бога умерших — попадёшь к Дрегону. Перспектива страшных мук до и после смерти её не прельщала, а ведь всё к этому и шло.

— Ты хотела выбросить талисман, потому что думала, что он бесполезен? — Ворон опустился ей на плечо. — Ты ошиблась, как ошибаются все обделенные умом смертные, не видящие дальше своего носа, и вскоре в этом убедишься.

Плечо онемело, мороз разбегался от него вниз по руке. Стелла боялась пошевелиться, боялась дышать.

— Носи его и не снимай, — строго продолжил бог. — И без глупостей! Он ещё поможет тебе в Добисе. А теперь поклянись, что ты не выбросишь его за блажащим поворотом!

Ворон слетел с её плеча, ударился о землю и принял человеческое обличие. Бог был рассержен, принцесса поняла это по тому, как почернела под ним трава. Бедная ящерка, оказавшая на свою беду в опасной близости от его ног, завалилась на спину и судорожно задергала лапками. Девушка поймала себя на мысли о том, что скоро и она вот так же будет корчиться на земле.

Взгляд Смерти, она снова ощутила его, пусть мимолетный, но он прошел по ее лицу, оставив на нем след из побелевшей кожи.

Стелле не хотелось давать клятву, поэтому, пойдя на риск, она решила разыграть грозного повелителя мёртвых, в прочем, не надеясь на успех. Девушка тихо вскрикнула, будто могильный холод и страх подействовали на нее сильнее, чем следует, и эффектно упала на шею Лайнес, беспомощно свесив руки.

Принцесса пролежала в мнимом обмороке довольно долго, пока не поднялся прохладный ветерок. Когда Стелла открыла глаза, Мериада уже не было.

— Повезло! — пронеслось у неё в голове.

Старое проверенное средство вновь выручило в трудную минуту.

Она посмотрела на Маркуса: он проснулся и с недоумением осматривался вокруг.

— Что случилось?

— Ничего. — Стелле не хотелось рассказывать о том, что произошло.

Черпены предстали перед ними в вечерней дымке. Принцесса никогда не видела гор, и они показались ей великолепными и величественными. Серые камни, пронзающие небеса, белесые шапки гор, зелёные, бурые, болотные, будто бархатные, полоски леса…

Дорога приняла более-менее ясные очертания — сказывалась близость человеческого жилья. То здесь, то там мелькали живые изгороди, над которыми вился дым от жилых построек. Блеяли овцы, неторопливо пережёвывали жвачку флегматичные коровы.

Когда подъём стал круче, а воздух — разреженнее, количество поселений заметно уменьшилось. Последним обитаемым островком перед Ари был трактир «Белый лебедь», где через два дня друзья заночевали и недурно перекусили жареными цыплятами и тушеным картофелем.

Дальше поднимались по специальным дорогам, проложенным жителями Ари. Иногда приходилось спешиться, чтобы облегчить путь лошадям.

Казалось, горы — сплошная стена от земли до неба, а подъём — бесконечен. Но вот их ощетинившийся к небу хребет остался позади, показались узкие полоски полей, возделываемые жителями местных деревень.

Ари со всех сторон окружали камни; горожане старались укрепить его неприступными стенами, часть построек, в том числе, ограда были высечены прямо в скалах.

Город славился мастерством своих скульпторов и резчиков по камню; дома украшали затейливые орнаменты из изображений зверей, птиц, иногда и людей.

Уже стемнело; друзья устали и хотели только одного — выспаться.

Внутрь попали безо всяких проблем: ворота в это время года не запирались, так как через город днём и ночью проезжали купцы из Мари в Нериш.

Ари спал; в окнах домов не теплилось ни единого огонька.

Впереди, в створе широкой улицы с многочисленными лавочками в нижних этажах домов темнел храм Беарис — произведение искусства местных мастеров, их непревзойденный шедевр. Его осмотр единогласно молчаливо было решено оставить назавтра.

Усталые путники постучались в дверь ближайшей гостиницы, чью вывеску — какую-то птицу — освящало колеблющееся пламя свечи, укрепленной на специальном держателе с козырьком. Стены гостиницы покрывал странный орнамент из букв; дверь обрамлял небольшой портик, на фронтоне которого был барельеф с изображением пары девушек с кувшинами.