Любовь приходит в черном - Анна Чарова

Марина скривилась. Неужели и она уподобится говорящей кукле, растратит огонь души? Ян продолжил:

— Например, мы с тобой, как недавно инициированные, еще способны лгать. Эстонки вынуждены говорить только правду, но и возможностей у них больше, чем у нас.

— Как давно они инициированы? — поинтересовалась Марина.

— Не знаю. Береги себя.

Он махнул рукой и зашагал в контору. Две парикмахерши, курящие у входа в салон с дурацким названием «Гла-Мур-мур», приосанились и проводили его жадными взглядами.

Марина села за руль, но уезжать не спешила, пыталась осмыслить новое ощущение. Что это? Симпатия? Она снова оживает? Наверное. А почему бы и нет? Ян — интересный мужчина, состоятельный, эрудированный. Все женщины от зависти полопаются. У древних греков было семь видов любви, один из них — сторге, любовь-дружба, основанная на длительных теплых отношениях.

Нужно ли ей такое сейчас?

Марина прислушалась к себе и ощутила звенящую пустоту. Как говорится, подумаем об этом позже. Она завела авто и покатила к выезду из двора.

К счастью, Тампошка не заметил ее отсутствия, Марина прокралась в свой кабинет, уселась за невыключенный комп, свернула статью о пользе овсяного киселя и настрочила новый заголовок «Посмотри в глаза своей страсти». Нет, немного не так. «Страсть» надо заменить на «манию».

— О чем пишешь? — без интереса спросила Кристина, увлеченная подпиливанием ногтя.

Дева изменила имидж, состригла волосы и теперь носила каре, которое шло ей гораздо больше.

— О людусе, сторге и агапе, — ответила Марина.

Кристина вскинула брови и продолжила с невозмутимым видом:

— Это иностранцы, что ли? Мы же пишем только про отечественный бомонд… Или они приезжают на карнавал? Погоди-ка. О сторге я что-то слышала. Это финская порнозвезда?

Танюха легла на стол, сотрясаясь от хохота.

— Ага, только греческая. И не порнозвезда, а примерная жена. А вот Мания — порнозвезда еще та. И Эрос с Людусом — тоже. Когда они оприходовали бедную Манию…

Кристина заподозрила неладное и полезла гуглить. Танюха сжалилась и объяснила:

— Крис, это виды любви у древних греков. Эрос — жажда обладания, людус — это про меня, секс для взаимного удовольствия. Прагма — про тебя, любовь с выгодой. Манию мы недавно наблюдали у Маринки, когда полный крышеснос. Сторге — скорее дружба. Еще что там было?

— Агапе, — сказала Марина. — Жертвенная любовь, это не про нас. Молодцы греки, столько оттенков разглядели. А у нас одно слово «любовь» — и раскрашивай, как знаешь.

— Филию забыли, — гордо произнесла Кристина и зачитала: — «Духовная любовь-дружба. Это спокойное чувство, в нем нет страсти эроса и самоотверженности агапе»… Бла-бла-бла… глупость, короче говоря.

— Мания — глупость, — возразила Марина.

Кристина поднялась, пригладила юбку:

— Ну что, идем?

Танюха тоже встала. Одна Марина была не в курсе и спросила:

— Куда?

— Главред приготовил нам сюрприз, — шепнула Кристина. — И не говорит, с чем он связан.

Марина оставила статью и последовала за Танюхой в конференц-зал.

Тампон пришел минута в минуту, облобызал взглядом свою новую любовь — уборщицу Полиночку. Девушка вспыхнула, приложила ладони к пухлым щечкам.

Говаривали, что Тампон так запал на деревенскую простушку, что собрался разводиться. Но Марина знала, что «собрался разводиться» у большинства мужчин не более чем мечты — духу не хватает.

Зато все издательство с умилением наблюдало разворачивающийся роман. Молодежь была за Полиночку, женщины из бухгалтерии Тампошку всячески осуждали.

— Добрый день, кого не видел, — улыбнулся он. — Все знают, что в честь дня рождения любимой внучки господин Антонов проводит карнавал, куда званы лучшие люди столицы? — Он выдержал паузу. — Сегодня кому-нибудь из вас повезет, и он выиграет приглашение на двух особ. Каждый из вас уже получил номерок. Если нет, — он поставил на стол стеклянную коробку, — подойдите сюда и достаньте.

Номерка осталось два — один забрала Авдеева, второй передали Марине, но, задумавшись, она не сразу развернула скрученный рулетиком листок. Влюбившись, Тампошка подобрел и стал чудить. Сейчас вот решил разыграть приглашение на карнавал, считая, что любой из сотрудников поскачет туда с радостью. Даже поглощенная детьми Авдеева, обреченно смотревшая на начальника.

— У меня есть вторая коробка, — проговорил он, вытащил ее, сунул туда руку. — Итак, кто же этот счастливец?

Он простер над головой свернутую белую бумажку, глянул на номер и прищурился.

— Девять. У кого девятка?

Зал загудел. Танюха вздохнула с облегчением:

— Фууф, пронесло. У меня восемь.

Марина встрепенулась и принялась разворачивать свою бумажку. Судя по тому, что победитель не объявлялся, высока была вероятность, что посчастливилось ей. Так и есть!

— Это я, — сказала она, поднимаясь.

— Кнышева, вам везет! — Тампон слез с трибуны, протопал к ней и торжественно вручил два пригласительных — скромных лаково-белых билета с голограммой в углу. Марине не особо хотелось на вечеринку. Тем более это уже завтра, а надеть нечего и хлопотать по этому поводу нет желания. Может, отказаться? С одной стороны, светские вечера, где нужно улыбаться и держать лицо, утомляли ее. Но с другой — не каждый день выпадает счастливый билет, за который любая Золушка душу продаст.

Да и наверняка Тампон затребует репортаж. И надо подумать, кого пригласить «вторым лицом». Невольно вспомнился прием, где она блистала в бирюзовом, подаренном Артуром платье, и счастье было так близко, руку протяни.

Это в прошлом и не повторится никогда. Но ведь может, может повториться! Встреча-укол, и заструится по венам адреналин, и мир сойдет с орбиты, закружится в бешеном танце, чтоб вспыхнуть сверхновой и погаснуть уже навсегда.

Марина скрипнула зубами. Когда же это закончится, черт побери? Когда ты отпустишь меня, проклятый упырь? Изыйди из сердца, из мыслей, из памяти.

А что если пригласить Яна? Почему бы и нет? Марина прислушалась к себе, но не смогла понять, захочется ли ей в такой момент видеть рядом коллегу. Как бы то ни было, получится жалкое повторение того вечера и сплошной стокгольмский синдром.

— Спасибо. — Марина дежурно улыбнулась и чмокнула Тампона в щечку. — С меня материал!

Она прошествовала к выходу, ловя на себе завистливые взгляды коллег.

Усаживаясь на рабочее место, Марина положила пригласительные на край стола, еще не решив, что с ними делать. Иногда вечер утра мудренее, вдруг найдется оригинальное решение?