Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса - Эварт Окшотт

Рис. 53. Латная рукавица с манжетой со шлема, найденного в Саттон-Ху. Британский музей

Элементы военной добычи, которые я только что описал, принадлежат к имуществу вождей, но, как говорится в сагах, ими часто пользовались и воины более низкого ранга. Они предназначались не для красоты, а для того, чтобы их носили в бою, и не было более почетного дара, хотя в то же время и такого, который труднее было бы заслужить. Зато не было и сословных различий — оружие из рук своего вождя мог получить любой отличившийся воин, вне зависимости от своего богатства, положения или славы. По-видимому, человек, совершивший исключительный поступок, изначально считался достойным любых почестей, а почести выше этой тогда не было.

Я сосредоточил большую часть своего внимания в этой главе на оружии скандинавских народов, поскольку уверен, что оно представляет вооружение подавляющего большинства мигрирующих племен того времени. На материале из Саттон-Ху мы смогли убедиться, что амуниция правителей Восточной Англии практически во всех отношениях соответствовала той, которая принадлежала королям Швеции. По этому же признаку можно сделать вывод, что готы, лангобарды и вандалы были вооружены подобным же образом. Но вот как насчет франков? О них у нас много информации, но источники ее относятся скорее к литературе, чем к археологии. В общем, вполне ясно, что эти люди совсем не были так хорошо экипированы, как другие их современники, — этот факт вполне соответствует тому впечатлению дикости, которое они производят. Благодаря материалу из недавно открытой могилы воина в Моркене, датируемой VI в. н. э., мы знаем, что у франков были надежно вооруженные вожди. Здесь особый интерес представляют исключительно хорошо сохранившиеся шлемы. У них есть общие черты с типами из Саттон-Ху и Венделя, но гораздо больше принципиальных отличий: сам шлем имеет форму, более похожую на конус, и сделан из нескольких панелей, вертикально закрепленных в свободном пространстве между деталями основы, представляющих собой ленты, широко расходящиеся внизу, над бровями, и соединяющиеся в своей верхней части (рис. 54). В этом месте шлем заканчивается маленьким пустотелым креплением, служившим для установки воинского значка — или, возможно, плюмажа. Боковые пластины шире и по форме ближе к римскому типу, а вместо задней пластины шею прикрывает нечто вроде коротенькой «шторы» из кольчужного полотна, которая крепится с помощью мелких дырочек, просверленных в нижнем крае полоски основы. Фактически этот шлем идентичен тем изделиям даков II в. н. э., которые так ясно видны на барельефах в основании колонны Траяна (см. рис. 35). Кроме того, этот шлем заметно похож на другие, найденные в Персии и датирующиеся периодом правления династии Сасанидов. Если же добавить султан из перьев наверху, то получится форменный головной убор византийских кавалеристов VII в.

Рис. 54. Шлем из могилы вождя франков, жившего в VI в. Моркен

Другим объектом, найденным в могиле в Моркене и представляющим особый интерес, является «камень жизни», лежавший подле меча. Дело в том, что это очень красивое изделие из пенки, оправленное в золото.

Племена франков, которые заполонили долины рек Сены и Луары, объединившись под строгим началом Хлодвига (Кловиса), все еще очень напоминали своих предков, о которых рассказывали Тацит и Сидоний Аполлинарий в 460 г. Приблизительно ста годами позже Агафий говорит о них практически в тех же выражениях, а это доказывает, что завоевание Южной Галлии мало отразилось на их обычаях и военной организации. Рассказывая о победе Аэция над королем франков Клодионом, Сидоний пишет:

«Это раса высоких людей, закованных в тесно прилегающие к телу доспехи с поясом, обернутым вокруг талии. Они бьют топорами и бросают копья с огромной силой и при этом никогда не промахиваются. Щитами эти люди действуют очень умело и бросаются на врага так быстро, что, кажется, опережают полет копий».

Про копий во многом так же описывает ужасный рейд в Италию, который франки предприняли в VI в.; Агафий через век говорит, что вооружение этого народы было очень бедным, они не носили ни кольчуги, ни поножей. Однако он упоминает об очень характерной пике, ангоне, которую они использовали постоянно и которая могла быть как режущим, так и колющим оружием. Древко этой пики покрывали железом так, что дерева практически не было видно; наконечник украшали два шипа. Франки метали ангон во время атаки; он вонзался в щит противника, который уже не мог вытащить оружие, поскольку шипы намертво застревали и не отпускали наконечник, не мог он и перерубить его благодаря защитной железной оболочке древка. Вес копья тянул щит вниз, и владелец ангона мог спокойно приблизиться, поставить ногу туда, куда вонзилась пика, прикончить врага, уже не прикрытого щитом.

Этот тип копья, ангон, во многом похож на римский пилум и, по моему мнению, именно от него и произошел. Франки (которые очень рано вступили в контакт с римлянами) могли быть первыми из всех варварских племен, которые начали использовать такое оружие, но они ни в коем случае не были единственными, кто это сделал; англосаксы и скандинавы тоже сражались такими копьями, в особенности первые. В могиле Саттон-Ху оказалось семь ангонов, а еще больше найдено в бесчисленных захоронениях от Норвегии до Испании. Наконечники у большей части этих находок заметно больше по размеру, чем обычный наконечник пилума, а древки не являются, как, по-видимому, предполагал Агафий, деревянными планками в железном чехле, а, напротив, целиком состоят из железа и выкованы так, что составляют единое целое с наконечником. Здесь действительно есть нечто вроде чехла, от 4 до 8 дюймов в длину; он соединяется с длинной и тонкой, но твердой шейкой наконечника (длиной от 10 до 30 дюймов), на конце которой расположена широкая головка с шипами (рис. 55).

Рис. 55. а — крылатое копье, b — ангон

Другой тип оружия, очень характерный для франков, — это короткий и легкий метательный топор. Латинские писатели всегда называли его «Francisca», и теперь трудно сказать, происходило ли это название от народа, который часто использовал такое оружие, или сам народ назвали по имени любимого боевого топора. Кроме того, в некоторых местах мы читаем, что его еще называли «Frakki». Возможно, что последняя причина является наиболее вероятной, поскольку вполне разумным выглядит предположение, что лангобардов назвали так благодаря характерному оружию, и саксы, возможно, получили свое имя из-за довольно характерной привязанности к мечу-саксу. Очень забавно думать о том, что гордое имя Франции могло бы появиться благодаря маленькому боевому топору, принадлежащему самой варварской из всех тевтонских рас (рис. 56). Этого нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть (во всяком случае, на основании Имеющихся источников), но есть достаточно прямые ассоциации с историями других народов, говорящими в пользу правильности этой теории.

Рис. 56. Франкский метательный топор

Первое упоминание о том, что среди франков встречаются конные воины, принадлежит Прокопию, который рассказывает о том, что, когда Теудеберт в 539 г. вторгся в Италию во главе огромной армии, его окружали несколько всадников-телохранителей. В следующие два столетия состав франкских армий, так же как и их вооружение, оставался практически без изменений — это была большая толпа плохо вооруженных и недисциплинированных пехотинцев, не носивших доспехов. Короля окружал небольшой отряд охраны, состоящий из конных воинов. Судя по всему, их количество несколько возросло к концу периода правления Меровингов; но по отношению к армии в целом оно было еще очень невелико.

Это был век героев, одни из них легендарные, другие — реальные исторические личности: эпоха Сигурда и Артура, Беовульфа, Хрольфа Краки, Кловиса и Гейзериха и Велизария; таинственная переходная зона истории, где факты и легенды перемешивались между собой. С этого момента и далее мы окажемся на твердой исторической почве, поскольку начиная с эпохи викингов история в том виде, в котором она существовала, пришла на север. Однако в этом случае задача человека, изучающего археологию войны, становится еще тяжелее, поскольку по мере того, как богаче становится документальный материал, все меньше и меньше материала археологического. После этой эпохи больше не встречаются залежи священных артефактов и языческие погребения; все, что осталось нам от оружия, это находки, которые, по счастью, удается сделать в ложах рек или на полях сражений. Теперь во многих случаях придется заменять реальные примеры их копиями со статуй или иллюстраций к манускриптам, которым, впрочем, вполне можно доверять.

Часть третья

Викинги