Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

Тан-Фойденский мальчишка снова прыгал поблизости. Аскольд почувствовал странное раздражение. Как будто щенок, радостно виляя хвостиком, забрел в полный чудовищ лес как раз перед тем, когда одни монстры вздумали сцепиться с другими. И жалко, и бесит, и мешает.

Недавно Аскольд полагал, что глупых щенков к нему свалилось два. Теперь он уже так не считал.

- Алавет, - колдун подошел к ним. Бессменная правая рука, тот, с кем они полгода назад подняли мятеж. – Проводи этих двоих домой.

Маг льдов кивнул.

- Прощай, женщина.

- Я скоро вернусь с новостями от Рёгнера.

- В таком случае я буду безмерно удивлен.

Девушка хмыкнула. С этой ведь станется, действительно вернется. Проповедница обернулась через плечо.

- О ком ты говорил, Аскольд? Кому в городе нравится резать людей?

- Одному твоему коллеге.

;

Глава 10

В милости своей Светозарный вновь творил чудо. Творил чудо дланью его, шептал святые слова устами его, даровал ничтожному слуге великую силу спасать и исцелять. Полуобнаженный человек извивался и дико орал на кровати. Гисидор почти видел, как срастаются его переломанные кости.

- Хоть бы в сон погрузил, - тихо шепнул кто-то.

Целитель круто развернулся, щуплый брат милосердия сжался под его яростным взглядом.

- В сон? Я смотрю, брат Марий, ты испугался криков? Так знай, не крики это, а песня! Песня во славу Светозарного, песня очищения и отречения от всего греховного. Ибо страдания угодны Светозарному, страдания возрождают душу, словно дождь иссохшую землю, словно вода ручья уста заблудившегося в пустыне путника. Не для того наделил меня Светозарный великой силой, чтобы я облегчал путь к Свету слугам его. Кто желает исцелиться, тому надобно пройти пусть искупления. Иначе темна его душа и во Тьму же и отправится.

Больной на кушетке дико орал, выгибая спину и колотя руками. Трещали срастающиеся кости.

- Узрите, - возвысил голос Гисидор. – Узрите исцеление духовное и телесное, как через муки обретает свободу этот грешник, как очищается он от зла!

Грешник последний раз нечеловечески крикнул и вдруг затих. На губах застыла пена, глаза остекленели. Исцеляемый обрел свободу, полную и окончательную.

- Слаба оказалась эта душа для пути исцеления, - невозмутимо проговорил Гисидор. – Пусть же покоится она во Свете или во Тьме, завершив земной путь. Силы мои на исходе, но завтра, если Светозарный будет милостив, нового несчастного излечу я, коли он окажется достаточно крепок. Или не окажется.

***

Эту часть совей работы Лар ненавидел больше всего.

Наместник, ежа ему в портки, смотрел на истязание, нервно перетаптываясь и облизывая губы. Открыто живущий колдун в Тан-Фойдене, да еще и обласканный наместником, казался бредом сумасшедшего, и тем не менее отец Гисидор быстро стал едва ли не вторым человеком в городе. Продвижение по социальной лестнице, как это обычно и бывает, сумасшедшему целителю обеспечило старательное доносительство на своих же, то есть на колдунов и якшающихся с ними. И сразу же объединившая их с наместником общая страсть к издевательству над людьми.

Угодные Светозарному исцеления Рёгнер старался по возможности не пропускать. И всегда таскал с собой Лара, то ли от скуки, то ли из садистского удовольствия.

- Вы отпустили ребенка на верную смерть, - тихо проговорил Лар.

Рёгнер перевел на него расфокусированный рыбий взгляд, поморгал. В ушах его явно все еще стояли крики.

- Я никого никуда не отпускал, моего разрешения не спрашивали.

- Вы понимаете, о чем я говорю.

Отец Гисидор гордо прошествовал к выходу из лечебницы, вокруг толпились юные служители госпиталя и студенты-медики, которых добровольно-принудительно сгоняли на демонстрацию исцелений. Кто-то с отвращением отодвигался с его дороги, кто-то, наоборот, благоговейно тянул руки.

- Разумеется, понимаю. Она здесь явно лишняя со своими бредовыми идеями, и очень удачно, что девчонка решила избавить нас от хлопот и погибнуть самостоятельно. Но ты ведь не будешь утверждать, что ее убил я.

- Не буду.

- Пропала и слава Свету. Меня больше беспокоит, что Кириан куда-то делся. Будем надеяться, что пьянствует или не может слезть с какой-нибудь девки, а не потащился вопреки приказу за Вокарой. В противном случае его дедуля с меня шкуру спустит.

Так следил бы за своим протеже, а не инспектировал бордели и напивался до беспамятства. Лар за все время перебросился с молодым секретарем лишь парой слов, но юнец ему нравился. Было в нем что-то светлое и наивное, не испорченное этим городом. Жаль, это ненадолго. Недаром после Долгой Ночи Тан-Фойден стали называть проклятым городом. Говорят, души убитых тогда до сих пор летают над городом, не давая ему покоя. Впрочем, Лар живет здесь всю жизнь, если Тан-Фойден и был проклят, то гораздо раньше.

- Народ море наплачет, когда мы объявим, что их любимая Проповедница погибла.

- Ничего, переживет. Объявим, что в благости своей решила вразумить мерзких Свету колдунов и была зверски растерзана. Похороны устроим, трупов у нас в мертвецкой как раз полно. Да поторжественнее.

Дверь лечебницы распахнулась, стукнув по носу отца Гисидора, отчего тот несколько растерял свою величавость. На пороге стояла только что похороненная Проповедница. Потрепанная, но вполне живая.

Даже не взглянув на наместника, Вокара встала в дверях, перекрывая целителю проход.