Случайности не случайны, или Ремонт как повод жить вместе - Ирина Солнцева

— У Кристиночки квартиру затопило, а к нам на следующей неделе моя сестра с семьей приезжает и нам будет тесно здесь, вот Андрей и выручил, предложил пожить пока что у него. Они с Сашей живут в одной комнате, а Кристина в другой, ведь так? — спросила мама зачем-то и уставилась на меня. У нее что, тоже сомнения появились?

— Дааа, — сказала я с придыханием, потому что палец Андрея бесстыдно полез внутрь, а потом уже более спокойно добавила, — конечно.

Аня опять непонимающе уставилась на нас. Ну да, я понимаю, как это выглядит с твоей стороны, детка: ты видела Андрея, выходящего из моей комнаты, да и сегодня мы мирно спали в обнимку. Но все можно объяснить, я уж постараюсь, если ты спросишь. Так что прости, девочка, мы будем гнуть свою линию.

Эта тема утихла сама собой, но я видела, как девушка периодически бросала на нас с Андреем оценивающие взгляды. Я понять не могла какое ей дело до нас? Может обычная бабская интуиция, которая недовольна тем, что вроде как права, а ее убеждают в обратном?

А Андрей все не оставлял своей забавы. И главное ж никого вообще не смущает что у него так долго одна рука под столом, да и я не могу ничего сделать. Пыталась своей рукой убрать его руку, но сделала только хуже. Андрей вместо того, чтоб убрать свою руку, перехватил мою ладонь своею и направил мне между ног. В итоге я сама себя ласкала, ведомая им. Какой же он бесстыдник! И как же меня возбуждает это бесстыдство. Соски затвердели, что стало немного видно сквозь ткань лифчика. Западло! Может встать сходить пока в туалет?

— Так, я, наверное, пока что сменю тарелочки, а вы пока закуски кушайте, — сказала мама, поднимаясь.

— Нет!!! — я резко подскочила, правда не полностью разогнулась, потому что за моей прытью Андрей не успел полностью убрать руку и палится мне не хотелось абсолютно.

— Кристиночка, ты чего? — ласково сказала мама. — Я соберу грязные тарелки и принесу чистые.

— Мам, давай я сама. Ты столько наготовила, устала, посиди, я все сделаю, — сказала я и стала ловко собирать тарелки, складывая их стопкой. На кухню я метнулась быстрее молнии.

Положила тарелки в мойку и оперлась о нее, переводя дух, приходя в себя. Тело было возбуждено до предела, щеки горели от стыда и желания. Да что ж такое творится? Как можно так возбуждаться в присутствии родителей? Да мне даже целоваться с парнями при них было стыдно и неловко. А тут меня бессовестно ласкают между ног и мне плевать на все на свете!

Зашел Андрей и ласково обняв за талию, нежно поцеловал в щеку и сказал.

— Решил помочь отнести чистые тарелки.

Я как фурия набросилась на него:

— Ты что творишь? Ты совсем с ума сошел? Что ты себе позволяешь? Отпусти! Андрей, отпусти говорю! Нет!! О дааа!

Его руки медленно полезли под юбку, а губы ласкали шею. Я вообще потеряла связь с реальностью. Это безрассудство, но такое восхитительное.

— Милая, либо ты кончаешь сразу, либо хотя бы делай вид какой-то деятельности, — с этими словами Андрей развернул меня от себя, повернул лицом к мойке, надел на меня фартук, включив перед этим воду.

Зашла мама, неся в руках тарелки, как раз, когда Андрей перестал возится с завязками фартука.

— Я хочу нарезку подложить. Кристина, да не нужно мыть посуду, нужно было только чистые принести, а я бы потом все перемыла.

— Теть Тань, — лучезарно улыбаясь и доставая из шкафчика чистые тарелки, всучивая их маме, сказал Андрей, — вы пока чистые несите, а мы посуду перемоем и перетрем сразу, чтоб вам проще было. В четыре руки быстрее будет. Да и нам не сложно. Можете пока пообщаться с детьми.

И подмигнул, нагло выпроваживая мою маму из ее собственной кухни. Мне кажется, он продал свою совесть еще в яслях даже не за пряник, а за малюсенькую конфетку, потому что уже тогда совести у этого пацана не было совсем. Я старалась не оборачиваться, чтоб мама не увидела мои пылающие щеки и блестящие глаза, затуманенные возбуждением.

Андрей повернулся ко мне, приподнял юбку и восхищенно произнес мне на ушко:

— На тебе эти трусики в сто раз лучше смотрятся чем на манекене, — и стал гладить мою кожу сквозь ткань, стоя сзади, загораживая меня от входа. Если кто и зайдет, то ничего не заметит кроме его широкой спины.

Ощущения были восхитительные и я ни капли не пожалела, надев это белье — руки гладили сквозь ткань, и в то же время были голые участки кожи — и этот контраст ощущений через ткань, а потом резко без ткани, — просто пьянил.

— Андрей, что же ты со мной творишь, — жалобно прошептала я, не в силах мыть больше посуду или хотя бы перекрыть кран, потому что его руки отодвинули ткань трусиков и стали гладить голую кожу, слегка проникая внутрь, задевая клитор и снова гладя только складочки.

— Андрей, пожалуйста, — прошептала я, не понимая, чего хочу больше: чтоб он убрал руки или чтоб наконец-то помог кончить. Я ощущала себя нашкодившей школьницей, обнимающейся с мальчиком в своей комнате, прикрываясь тем, что нужно готовить домашку, когда родители за стенкой мирно беседуют.

— Красавица моя, — прошептал он, целую затылок и шею, активно лаская меня пальцами, проникая глубоко внутрь, резко, безжалостно, пока я не выгнулась и не затряслась сдерживая стон, отчего извивалась еще больше, будто невозможность кричать и стонать в голос передалась телу, и оно пыталось кричать вместо горла.

— Умничка моя, — прошептал Андрей, одернув мне подол платья, прижимаясь крепче ко мне и из-за моей спины протянул руки и начал мыть посуду вместо меня. А я все стояла, облокотившись о раковину и приходила в себя, я была не в состоянии делать что-то еще, потому что все силы уходили на восстановление дыхания и держание себя в вертикальном положении. А ощущение каменного стояка за спиной сбивало с мыслей еще больше.

Когда немного опомнилась, забрала у Андрея мочалку и молча продолжила мыть посуду. Андрей чмокнул меня в щеку, и ловко стал перетирать тарелки, ставя их на место. Когда закончила с посудой, так же молча выключила воду, вытерла руки, сняла фартук, не глядя на парня. Он подошел ко мне, обнял и прошептал:

— Маленькая моя, я не хотел тебя