Искры тьмы. Часть 3 (СИ) - Зверев Павел Александрович

Тишина, разлившаяся по бане, была бальзамом для моих ушей. В глазах этих троих я видел многое, но нужного там не было.

— Время за полночь и вам осталось три пути, — напел Миша слова из песни.

— Пошел ты нахер, — сплюнул в мою сторону самый прокаченный из тройки. Снайпер, который должен был меня убить.

— Миш, прострели ему колени, — тяжело вздохнул я. — Не нравится он мне.

Миша без тени сомнений отлип от стены и быстрым движением достав пистолет, выстрелил дважды. Пули раздробили коленные чашечки бойца, заставляя того завалиться на бок, оглашая помещение своими, хоть и сдержанными, но воплями.

— Люблю крики, — набрав в грудь воздуха, блаженно улыбнулся я. — О, а ты что на меня так зыркаешь?

Второй пленник, который был двенадцатого уровня, дернулся было, но большего цепи не позволили. Резко выхватив меч из-за спины, я плавным движением оказался практически вплотную перед мужиком и вогнал клинок ему прямиком между ребер. Небольшое усилие и меч входит в брус бани прибивая солдата к стене. Любое неосторожное движение или даже вдох будут причинять ему боль, а мне только это и нужно было.

— Миш, просьба будет, — повернувшись к бойцу, начал я. — Будь добр, принеси бутылку коньяка и какое-нибудь средство для мытья полов, где есть щелочь.

— Сделаю, — кивнул мужчина, даже бровью не поведя.

Когда Миша вышел, я вновь подхватил стул и в этот раз поставил его рядом с третьим пленником. Лет сорок на вид, морщинистое лицо и короткий ежик седых волос. Карие глаза смотрели на меня немного испуганно, но это снова было не то, что мне нужно.

— Мне вот интересно, какого это ощущать себя детоубийцей? — поймав взгляд мужика, с улыбкой спросил я. — Ваше нападение забрало двенадцать маленьких душ. Двенадцать маленьких людей уже больше никогда не улыбнутся. Их взгляды больше не будут светиться от радости, когда для них достанется очередной ящик со сладостями. Они не повзрослеют и больше никогда не смогут дышать. Двенадцать детей и двадцать пять ни в чем неповинных взрослых. Хороший куш, да?

В этот момент вернулся Миша. Он поставил передо мной бутылки, а сам снова занял место у двери, подпирая собой дверной косяк.

— Так, о чем это я? — на мгновение, задумавшись, я открыл бутылку коньяка и сделал четыре больших глотка. — Точно, ты мне всё-таки не нравишься.

Поднявшись со стула, я подошел к снайперу и недовольно сморщился. Колени практически зажили, выдавая очень сильную регенерацию. Судя по всему этот ублюдок отхватил отличную пассивку.

— Миш, дай ствол, — вытянув руку, я дождался пока в ней окажется пистолет и вытащив магазин, проверил количество патронов.

«Грач» порадовал меня шестнадцатью патронами, так что с этим всё было в полном порядке.

С силой пнув пленника, я дождался, пока тот откашляется и переведет на меня взгляд. Как только это случилось, шесть выстрелов эхом пронеслись по помещению, а все пули затерялись где-то в корпусе бойца. Несколько пробило легкие, какая-то пуля попала в печень, и крик боли стал приятной наградой.

— Хорошая живучесть не всегда плюс, — хмыкнул я, возвращая пистолет Мише. — Итак, продолжим. Ну что друг мой расчудесный, расскажешь мне, кто вас послал? Какие были цели?

— Иди к черту, — сжав челюсть, прохрипел пленник.

— Лады, — пожал я плечами.

Кинжал Танатоса я положил на стул так, чтоб все могли его видеть. Сам стул немного отодвинул, а из ножен достал самый обычный и рабочий охотничий нож.

— Знаешь, простые пытки меня уже не возбуждают, — тяжело вздохнул я, почесав затылок. — Но, без них никуда, — удар коленом в лицо и мужик заваливается на пол с напрочь расквашенным лицом. Я присел перед ним на корточки и продолжил: — Есть в теле человека такое замечательное место, как седалищный нерв. Самый больший участок с нервными окончаниями. И поверь, я знаю, где он находится.

Лезвие кинжала вошло в плоть столь легко, что раздавшийся крик боли слегка сбил меня с мысли. Надавив на мужика коленом, дабы тот не дергался, я провели лезвием вдоль, расширяя рану. После поднялся на ноги, убрал нож в сторону и подхватил бутылку с чистящим средством. Какая-то белая бутыль с синей крышкой и желтой жидкостью внутри.

— Мне нравится, что прокаченные тела могут выдержать намного больше, — ухмыльнулся я, возвращаясь к мужику. — Вроде я где-то читал, что боль от воздействия щелочи на открытый нерв иногда приводит к остановке сердца. Проверим?

Как только жидкость попала в рану, тот крик, что был до этого, показался мне каким-то несерьезным. Мужик визжал, как девчонка, захлебываясь собственной кровью и слезами. Его трясло, капилляры в глазах полопались, а изо рта пошла пена. Забавное зрелище, если не представлять себя на его месте.

— Итак, всё еще никто не хочет ответить на мои вопросы? — поинтересовался я, переводя взгляд с одного пленника на другого. — Нет? Жаль. Так бы ограничился выстрелом в висок, а там вдруг повезет и перерождение в непися.

— Я скажу, — хрипло выдохнул прибитый к стене мечом.

— Закрой пасть! — нашел в себе силы рявкнуть снайпер.

— Иди лесом, Дуб, — сплюнул мужик сгусток крови. — Я не нанимался детей убивать, уроды. Военный лагерь, только взрослые и хорошо организованные бойца, — явно кого-то передразнивая, прохрипел пленник. — Мы здесь по твою душу, Серый. Приказ был устранить именно тебя. Ну а минометы это хороший шанс накрыть тебя сверху и не мучиться со штурмом. Ворон дал четко понять, что ты один можешь положить нас всех, так что работали по площади.

— «Витязи»? — хмыкнул я, наклонив голову на бок.

— Они самые, — кивнул мужик. — Набирали отряд из посторонних людей, лишь частично вставив своих. Дуб вон, да еще несколько бравых ребят.

— Ну и сука же ты, — сквозь сжатые зубы выдохнул Дуб. — Я тебя сам закапаю, шакал трусливый.

— Понятненько, — рассеянно кивнул я. — Миш, он выбрал свой путь, отпусти его по нему.

Подойдя к стулу, я подхватил кинжал Танатоса и неспешно подошел к мужику, который всё еще стонал от боли. Седалищный нерв и щелочь это, конечно, та еще компания. Раздавшийся за спиной выстрел прозвучал, как раз в тот момент, когда я вонзил кинжал в сердце пленника. Полминуты мучений и на этом всё.

— Ну что, Дуб, на этом твоя история подходит к концу, — ровно произнес я, смотря в глаза пленнику. — Сейчас ты умрешь и этого не избежать.

— Тварь, — с отвращением бросил мужик.

Я пожал плечами и медленно вонзил кинжал в живот пленника. Вновь тот же процесс, который сейчас протекал заметно медленней. Словно клинок позволял мне насладиться каждым мгновением той боли, что испытывал человек.

Спустя две минуты я спокойно выпрямился и окинул взглядом помещение бани. Да, больше нам в ней точно не посидеть. Повсюду была кровь, и только сейчас я почувствовал запах испражнений. Кто-то перед смертью успел обделаться.

— Собираем отряд, да наведаемся в гости? — голос Миши заставил вздрогнуть, ибо у меня банально вылетело из головы, что он стоит рядом.

— А адрес-то мы и не спросили, — хмыкнул я криво. — Так, ладно, поеду, съезжу до Клименкова, пусть поделится информацией. Они точно знают, где эти «Витязи» обустроились.

— Я тогда пока готовиться начну, — кивнул наш местный некромант. — Гостинцев подготовлю, да ребят проинструктирую.

— Добро, — ответил я, пребывая совсем не здесь.

Еще раз, окинув взгляд помещение, я вышел наружу и полной грудью вдохнул свежий воздух. Что ж, вот и подтвердились мои опасения, что во всех наших смертях есть и моя непосредственная вина. Интересно, как ко всему этому отнесутся те, чьи близкие погибли? Даже думать об этом не хочется, ибо перед глазами сразу появляются глаза Алены, в которых я вижу немой укор.

Пока суд да дело, я спокойно собрался, завел таблетку и без лишних разговоров покинул поселок. Машина хоть и была немного подлатана, но явно доживала свои последние дни. Наши постоянные поездки на ней практически полностью раздолбали кузов, ну а двигатель просто непривычно громко ревел на любых оборотах.