Конъюгаты: Три - Люминис Сантори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не обижай их. Это тебе не слуги. Если хочешь, они мне, как подружки, или даже старшие дочки, так что попрошу уважения. Кстати, как книга?
Аичи мгновенно отвлёкся от недавнего негодования и с удовольствием погладил серебристый корешок увесистого тома.
— То, что надо. Неужели вы, и такое читаете?
— А ты думал, я старая толстая дура?
— По правде, вы не вызываете определённого впечатления. Классная вещь же?!
— Эх, я читаю её наверное лет тридцать уже. Никак не могу докончить.
— Так я и думал. Что это не ваше.
— Хрисанф сто раз перечитывал. У него даже есть копия фрегата "Паллада".
— Серьёзно?
— Да, сдаёт в аренду в Атлантике.
— Круто.
— У вас вообще крутой отец, если ты не знал.
— Я не об этом маразматике, а о судне.
Далила разглядывала парусник, набитый на его левом плече.
Хм, так плебейски романтично.
— Ты любишь море?
— Моё имя. Я изучал разные толкования.
— И?
— Больше по душе, что сокращённое от Айаннаар — путешествуй. Айтал — сын Айталайа. Я не такой. Я знаю, вы ненавидите меня и я тоже не то, чтобы в восторге от вас.
— Честно.
— Честно то, что, когда я решил отказаться от престола деда, то потерял всё: и брата, и деньги, и карьеру. Но почему-то сейчас мне всё по фигу, но и лучше, чем когда бы то не было. Да я — плохой человек. Айталик всегда был сильнее меня. Просто он младше. Вы знаете, что такое младший ребёнок?
— Немного.
— У вас вон сколько пупсов. У нас с этим напряжёнка. Араний трясётся над нами, как повернутый.
— Хрисанф говорил, что дед очень вас любит.
— Это бремя. Вы знаете, что такое бремя любви?
— Чуточку. Просто ты слишком молодой. Мне кажется, ты правильно сделал. Но только не с Арсеном. Подумай, отдохни.
— Мне пока особо некуда идти. Дедушка сильно разочарован во мне. Этот гребаный старпер думает, что мой старик специально подстроил всё таким образом: послал нас сюда, чтобы пробудить Айтала. Но это идиотское заблуждение. Араний относится к брату также, как и я. Это я посадил его в дикую калошу.
— Почему ты так ненавидишь своего отца?
Айнар цокнул языком и отвернулся от Кирсановой. Агний не рассказал ей о том, что прочитал в дневнике сына.
— Не знаю, зачем я вам всё это… Что ж, слушайте. У меня есть дневник Аракелы.
— Вашей мамы?
Далила волнуется. Она всякий раз пытается подавить нелюбовь к этой уже несуществующей женщине. Но из-за неё (пусть она и мертва) всякий раз пробегают маленькие неприятные чёрные кошки между ними: то в виде детей от первого брака, то какие-то недомолвки со стороны мужа, её почётные фотографии, бережно хранящиеся в их доме.
— Да. Записи Аракелы Аичи. Из-за них я такой, каким вы меня видите и не хотите видеть.
— В смысле? (смутилась от прямолинейности пасынка).
— Там всё. Она, её мысли, её огорчения, из-за этого старого ублюдка в том числе. Наставления нам. Наставление мне, старшему.
— Я не понимаю.
Кирсанова как-то смялась и сгорбилась, как будто её атаковала сама бывшая жена его нынешнего супруга. Айнар перестал сверлить её обвинительным взглядом.
— Вы не так поняли. Этот дневник Айтал не читал. Вы же знаете моего брата. Какой он. Его мама — ангел, и вы для него тоже — ангел. Как можно испортиться от обычного чтения? Это обо мне. Хоть я и был маленький, я сразу понял, что не дам это братику. Нет.
Тогда Далила подняла глаза и узрела совершенно иного человека.
— Если бы ты только мог допереть, как похож на твоего нелюбимого предка.
— Да всё уже там. Поезд ушёл. Мы просто случайное свидетельство их кратковременной связи.
— Ты можешь не верить мне, потому что для тебя я никто, но Хрисанф любит вас.
— Не нас. А Айтала. Его все любят.
— Нет же.
— Он чуть не убил меня. Из-за вас.
— Он никогда бы не сделал такого. Просто он такой же эмоциональный, как и ты. И всегда строит из себя дурака и плохиша. Пожалуйста, не мешай ему любить и наших сыновей. Из-за вас он считает себя неудачным родителем.
— Вы угрожаете мне?
— Нет. Просто, ты ведь в собственном одиночестве понял, как это трудно защищать любимого человека. Поэтому, прошу тебя, не заставляй его сердце обливаться кровью. Он этого не заслуживает. Он вас всегда любил и никогда не забывал. Потом, потом ты узнаешь, как он любит своих детей.
— Вы — странная женщина, сеньора.
— Отнюдь. Просто давайте постараемся стать хоть мало-мальски семьёй. Никто среди нас не идеален, но так сложилась карта судеб, что столкнула нас всех вместе.
— Айтал говорил, что вы имеете влияние на Хрисанфа.
— Не было такого никогда и не будет. Он хочет жить так, как хочет. Этого же желаешь и ты. Поэтому хватит трепать языком, помоги мне покормить наших младших.
Глава 30
Камила позвала Кирсанову, чтобы сообщить, что ей пришло письмо во время их отсутствия. Далила вскользь посмотрела на бежевый небольшой бумажный пакет, решив, что это предложение от издательств и попросила мать Ванессы выкинуть почту в мусор. Ей так нередко приходили рекламные проспекты и просьбы выйти на связь: в основном от тех организаций, которые что либо слышали о финансовых вложениях в её работы. Там не пахло и квантом заинтересованности книгами, только желанием денег. Поэтому она быстро избавлялась от подобной корреспондеции, так как Хрисанф давно ждал, что труды его дражайшей супруги заметят, что мог не понять, что дело в нём, а не в ней.
Айнар нехотя следовал за женой своего отца в детскую, так что задерживаться возле мелочей означало потерять внимание сложного пасынка. В потной засаленной одежде Далила протянула руки к Виктории, чтобы обнять крошку Трейс.
— Как мои ёршики?
— Поели и теперь хотят поиграть. Наверное, трудно будет уложить.
— Ничего, пускай повеселятся. Стефан помогает Калите, они, скорее всего, задержатся сегодня. Устала?
— Как можно устать от этих чудесных ребяток! К тому же Вероника час назад забегала с работы (она, всё же, устроилась секретарём в институте, поэтому носилась на два фронта).
— А где Ванесса?
— Она возилась со старшими до вашего прихода, сейчас ушла убирать восточное крыло.
— Ох, думаю, стоит нанять ещё горничную. Вы тогда бы исключительно
