Сага о Тёмных Воинах - Татьяна Алхимова

У всех воинов за ухом была небольшая татуировка, своеобразное клеймо в виде скрещенных мечей. Когда, ещё будучи подростками, Воины приносят клятву верности, вместе с должностями и способностями они получают и эту заговоренную метку. Если Воин ослушается приказа или совершит преступление против Правителя и Лимана, метка убьет его моментально. Черный яд расползется по всему телу, не даст крови разносить кислород по тканям, остановит сердце и уничтожит мозг. Никто, кроме Правителя не знает тайну этого клейма.

– Чего вы пугаетесь этой детской легенды? – насмешливо произнес Оливер, продолжая лежать на полу. Он поднимал руки с мечами над собой и рассекал ими воздух, рисуя какие-то знаки. – Никто никогда не нарушал правил, может быть, метка не работает. Вик! У тебя есть шанс стать первопроходцем и войти в историю! Попробуй, а? Тогда мы все будем знать, правда это или нет.

– Идиот, – сухо констатировал Вик и быстрым шагом вышел из гостиной, осыпав Оливера перьями по дороге.

– Вот же дурак, – захохотал Всадник. – Как ребенок, ей-Богу.

– Бога не привлекай! Всё, что тут происходит – полнейшее безобразие, ничего с верой и Богом не имеет общего, – встрепенулся Ториус, очнувшись от дрёмы.

– Ладно, вы можете сколько угодно заниматься всякой ерундой, а я пойду отдыхать. Больше мне вам сказать нечего, а простой беседы у нас теперь не получается, – Ронг бросил попытки растопить камин и тоже вышел.

Оливер не шевелился, только отбросил свои мечи в сторону. Его взгляд застыл на каменном потолке и тоже не двигался. Монах мирно дремал в кресле, прижав руки к груди. Флэк смотрел в окно. День спешно клонился к закату, приближая самый бессмысленный вечер за всю жизнь. Понятно, что Правитель хотел довести своё дело до конца: напугать элиту, стремящуюся увеличить своё влияние на политическом фронте, показать им, кто на самом деле хозяин в Лимане. Тёмные Воины неожиданно оказались обычными пешками на арене власти. Но если такова цена свободы и процветания Лимана, то… Флэк задумался – действительно ли ему так важна его родина, Лиман, готов ли он пожертвовать жизнью ради него? Теперь уже, наверное, нет. Вот если бы была жива сестра или хотя бы у него была любимая женщина, как у Вика, дети. Возможно, тогда… Но жизнь не терпит ничего с частицей «бы». Сестра мертва, родители тоже, нет ни жены, ни детей, ни даже постоянной любовницы. Товарищи – странные и непонятные люди, которых Флэк так до конца и не узнал за долгие пятнадцать лет совместной жизни. Он всегда держался особняком, ни перед кем не раскрывал свою душу и не стремился лезть в души к другим Воинам. Ему всегда казалось, что семьи достаточно. Они-то уж точно знают, какой он, их родной сын и брат. Им ничего не нужно объяснять, мать всегда по одному только взгляду понимала, что что-то случилось; знала, когда нужно утешить и приободрить, когда посмеяться, а когда просто улыбнуться и обнять. Душа Флэка всегда была открыта перед ней, и от этого становилось легко и радостно. Разве можно вот так открываться перед чужими людьми, которые могут предать в любой момент? Ты для них – никто, человек, слепленный чужими руками из чужого теста, ты совершенно другой. Все Воины, как детали от разных механизмов, вынужденные работать вместе. Но даже после притирки, они остаются разными, далекими друг от друга и непонятными. Флэк вздохнул, жизнь снова показалась ему пустой и бессмысленной. Оставив Монаха и Оливера одних, он поднялся в свою комнату.

Как хорошо было снова оказаться здесь, в убежище. Всё же это место – дом. Почти половину жизни Флэк провел в этих стенах и как бы ни сопротивлялся этому, чувствовал себя здесь спокойно. А теперь, когда его родного дома не стало, убежище превратилось в последний оплот уюта и мира. Во всяком случае, так считал сам Странник. Первым делом он отправился в душ. Когда он закрывал глаза, то непременно видел взгляды тысяч людей с улицы, они обжигали его, засыпали пеплом и пачкали грязью. Ему хотелось смыть с себя всё это. Он знал, что в городе больше нет людей с такими же глазами, как у него. Во всем Лимане нет таких. Флэк – единственный, если не считать поддельных глаз Правителя. Как альбинос в стае серых волков. И если раньше ему доставляли удовольствие мысли о его исключительности, то теперь он почти ненавидел себя за это. Даже Вик не вызывал у людей таких эмоций, как Флэк. Тёплая вода струились по его телу, но он даже не замечал этого. Вспомнив весь сегодняшний день, Странник снова и снова возвращался к девушке с бледными губами. Он твердо решил выяснить про неё хоть что-нибудь. Про её смелость и другой взгляд.

Ближе к полуночи Воины в полном составе отправились к реке – во дворце их уже ждали. Никто из них не испытывал воодушевления, более того, Вик и Оливер были настроены достаточно агрессивно, Ронгу каждую минуту доставалось колкое замечание, пока они плыли по иссиня-черной речной глади. Флэк старался настроить себя на множество неприятных встреч, самыми сложными для него казались встреча с Правителем и Евгенией. Весь вечер он намеревался внимательно следить за присутствующими, в том числе и за сестрой Оливера, чтобы понять ситуацию. Он надеялся, что Правитель раскроет свои дальнейшие планы, и будущее перестанет быть туманным. Никто из Воинов никогда не посещал такие мероприятия и смутно представлял себе, что именно там происходит. Только один факт не вызывал сомнений – Тёмные Воины будут чувствовать себя экспонатами в музее, которых разглядывают, перешептываясь, оценивают и даже изучают. Флэк вспомнил голубые глаза Правителя и задался вопросом, не случайно ли они именно такого цвета? Он хочет выделиться, хочет показать всем и каждому, что он – не такой как остальные. Конечно, у него тоже есть сила, но какая конкретно – никто не знает, секреты в Лимане хранят хорошо.

Дворец и ведущая к нему небольшая аллея, ярко освещались. Флэк заметил, что внешний вид здания изменился: крыша поменяла цвет на коричневый, двери стали шире, а окна – уже и выше. Значит, то, что говорят про Правителя – правда. Всё вокруг него – иллюзия, вполне возможно, что и он сам как Лицедей, постоянно меняет внешность. Воины прошли во внутренний двор, который стал в несколько раз больше, чем во время визита Флэка. Вместо цветущих деревьев и садовых скамеек