Век эмпирей - Тони Гонзалес

— Да, сэр? — просиял молодой человек.

— Ты будешь отчитываться непосредственно передо мной. Больше ни перед кем. Придумай себе какой-нибудь титул. Убедись, что расставил верных мне людей на важных постах. Я доверяю твоему суждению: ты знаешь, какие требуются люди — те, кто рисковал жизнью, чтобы остаться со мной. Понял?

— Да, сэр!

Тибус встал и повернулся к двери, ведущей к личной квартире Шутсу.

— Дайте объявление, — пробормотал он. — Пусть все знают, что, пока мы не сформируем нужную команду, дела пойдут как обычно. Рабочим низшего уровня не о чем беспокоиться, пусть они знают… да, вот о чем я вспомнил. Пусть Алтаг составит список менеджеров среднего и высшего звена. Кто-нибудь из нашей команды проверит его, чтобы убедиться, что никого не пропустили.

Тогда я хочу, чтобы ты заморозил их активы, включая все их личное дерьмо — собственность, счета, все. С этого момента все эти развратники будут ночевать в жилых модулях. Делай все, что сочтешь необходимым, но я хочу их деньги. Меня не волнует, заменишь ты их или нет, но это касается каждого. Продай все…

Алтаг закашлялся.

— И распредели выручку между рабочими низшего уровня, начав с самых бедных. Одновременно выясни, сколько я могу продать собственных ценных бумаг, не теряя контроль над компанией. Доходы используй для той же цели. Если кто-то поведет себя как сука, объясни им, что они получат возможность заработать это снова. Если они по-прежнему будут создавать трудности, запри их в клетки и дай некоторое время подумать. Сделай это, Янус. Сделай это вчера.

Тибус вышел в частные апартаменты прежде, чем молодой человек успел ответить.

Когда за ним захлопнулась дверь, Тибус напомнил себе, почему он ненавидит элиту калдари.

Личные апартаменты Шутсу занимали более 400 квадратных метров — безумное расточительство по самым щедрым стандартам, учитывая дефицит жилых площадей на космических станциях. Квартира была украшена экзотическими растениями, произведениями искусства и мебелью, сделанной из самых редких материалов в Новом Эдеме. Бар, совмещенный с окном внешнего обзора, был забит пряными деликатесами и настоящей, органической пищей — а не синтетическими питательными смесями, поставляемыми рабочим корпорацией.

Чем дальше он осматривал резиденцию бывшего главного администратора, тем более темная ненависть росла в его сердце.

Любой образец здешней роскоши стоил больше, чем обычный заводской труженик мог надеяться заработать в течение целой жизни корпоративного рабства. Но основное внимание привлекал, как вызывающая демонстрация богатства, — фонтан, извергавшийся в водоем, не имевший материальных стен. Вода удерживалась на месте той же самой гравитационной индукцией и технологией конвергенции, что использовались в оборудовании звездолетов, вроде трейсерных лучей и инерционных увлажнителей. Огромный резервуар почти на три метра возвышался над каменным полом, словно гладкое стекло, что заполняло целую комнату; внутри плавали тысячи ярких цветных рыбок. Только для того, чтобы нанять квалифицированных физиков и инженеров, способных произвести расчеты квантового поля, не говоря уж о материалах, способных облечь эти расчеты в реальность, ушло миллионы межзвездных кредитов, а не обесцененной валюты Альянса, используемой в регионе Лоунтрек.

Но кипящий гнев почти ослепил его при виде женщины, купавшейся в водоеме. Длинные волнистые волосы стекали по ее гибкой спине, переходящей в изящные, крепкие ягодицы, легко рассекающие воду, взбиваемую стройными ногами.

Несмотря на то, что облик этой женщины заставил бы любого мужчину воспылать желанием, Тибус видел только то, что она галленте, и его взор застлал багровый туман.

Хромая по каменным плиткам, он вогнал руку в водяную стену, за которой она плыла, крепко ухватил за лодыжку и дернул с такой яростной силой, что она не имела времени даже вздохнуть. Схваченная за одну ногу, она оказалась под поверхностью бассейна и отчаянно пыталась освободиться. Но Тибус был слишком силен и решительно настроен заставить женщину страдать за ее презренную этническую принадлежность.

В панике, борясь за жизнь, она наглоталась воды, ее движения стали слабеть, по мере того как тело охватывало кислородное голодание. Только тогда был он удовлетворен степенью ее страданий; он хотел мучениями подвести ее к краю смерти, но перевести через край — еще нет. Он злобно рванул ее через водяной барьер, позволив голове удариться о холодный каменный пол с отвратительным глухим стуком. Удар почти лишил ее сознания, но она больше не контролировала себя, легкие были повреждены, она с кашлем и хрипом извергала из себя пинты воды.

Тибус сгреб ее за волосы.

— Кто ты, мать твою? — потребовал он.

Отчаянно хватая ртом воздух, она выдавила:

— Шутсу… нанял…

— Ты — шлюха! — заклеймил он ее. — Кто еще здесь?

Искаженные слова вырвались изо рта:

— Только… я…

Он подтащил изувеченное тело к двери, оставляя на полу мокрый след, испачканный кровью. Когда дверь открылась, он бросил тело на руки потрясенных мужчин и женщин, работавших в офисе.

— Избавьтесь от этого мусора! — заорал он. — Вы ответите передо мной, если я найду еще кого-нибудь!

Игнорируя ошеломленные взгляды, он захлопнул дверь, прежде чем кто-либо опомнился. Только теперь, убедившись, что он один, он ощутил приступ головокружения. Простой вид и физический контакт с плотью и кровью галленте вызвали всеохватную, ошеломляющую тревогу, обрушившуюся на него, как вода рушилась в бассейн.

«Что я сделал? — спросил он вслух. — Я должен быть мертв!»

Он обхватил голову, закружился на месте, стремясь повергнуть невидимого противника. Ужасные вспышки памяти о боях — невыразимых переживаниях, врезанных в его память, — о времени задолго до работы в корпорации — промчались через его душу подобно циклону. Он вцепился в свои белые волосы так, что почти рвал их; ужасы войны, резня в знакомых кварталах, товарищи, разорванные в клочья врагами-галленте, — все это почти изгнало дыхание из его легких.

«Мне не полагалось быть здесь!»

Он рухнул, словно пораженный залпом плазменного огня. Вечная боль в ноге внезапно стала столь острой, как будто он только что получил рану.

«Это должно было закончиться на Бронестроительном комбинате… Я должен был умереть героем… не жить! Я не хочу этого! Я…»

— Тибус…

Голос Брокера, раздавшийся из наушника в кармане, заставил видение испариться.

— У меня хорошие новости, Тибус. Смотри.

Над баром материализовался новостной канал, показывающий пресс-конференцию «Каалакиоты» в живом эфире. Полицейский кордон окружал подиум, пока пиарщик мегакорпорации обращался к враждебной толпе журналистов.

— Они хотят знать, почему национальная гвардия открыла огонь по рабочим, — пояснил Брокер.

Тибус поднялся на ноги, изгоняя воспоминания и восстановив самообладание.

— Приказы передавались через военные коммуникаторы… как могла пресса…

— У меня есть… уникальные… связи со СМИ, — сказал Брокер. — Похоже, что озабоченность главного администратора Хаатакан Оиритсуу исключительно денежными вопросами — и ее очевидное презрение к рабочему классу Альянса, подтвержденное использованием силы, дабы вернуть свою собственность, — также были показаны публике. Ваши соотечественники отреагировали соответственно.

Изображение переключилось на сцены горящих городов и бунтующей на улицах Альянса молодежи.

— Нет, черт побери! — Тибус был в ужасе от того, что увидел. — Это не то, чего я хотел.

Брокер проигнорировал его слова.

— Реакция общественности в конце концов уничтожит ее, Тибус. Это открывает перед тобой большие возможности.

— Я не знаю, что, на хрен, делать! — возопил тот. — Все эти финансы — для меня сплошной мусор, я не могу с этим справиться!

— Тибус, Тибус, — произнес Брокер, приближаясь к допустимым границам сарказма, но не пересекая их настолько, чтоб это не прозвучало лицемерно. — Оставь финансы мне. Твой человек — Янус — уже собирает качественную команду, пока мы говорим. Он умеет принимать правильные решения. Всегда умел.

Волосы на загривке Хета встали дыбом.

— На что ты, черт возьми, намекаешь?

— Посмотри на эти горящие города Альянса, — сказал Брокер, на сей раз с большей силой в голосе. — Только ты можешь остановить это.

Тибус уставился на картины, трясясь от ярости, возбуждения и страха.

— Поговори с ними, — продолжал Брокер. — Отврати своих соотечественников друг от друга; вместо этого разверни их к вашему врагу. У тебя есть дар. У тебя есть страсть. Им нужно услышать твой голос.