Охота на фейри (ЛП) - Уилсон Сара

Глава сорок вторая

Когда нам обеим было шестнадцать, Хуланна решила, что ей очень нравился старший сын Рутдигера, Эден. И хоть родители ругали ее, она часто бросала дела и убегала к нему.

Она нашла меня одним утром в загоне с козами, я поила их.

— Я пойду к Эдену, — сказала она, разглядывая платье в ее руке, поднеся его к свету. Оно было красным, как яблоко в ее другой руке — платье, которое я хотела с тех пор, как она получила его два года назад. Я была удивлена, что она решила надеть его, а не голубое, которое все время носила теперь. — Если отведешь коз на пастбище вместо меня, я дам тебе то, что в моей руке.

Я сглотнула, глядя на красное платье с желанием. Она улыбалась, словно уже знала, что я скажу «да».

— Я как раз туда шла, — бодро сказала я.

Но той ночью, когда я пришла за платьем, она дала мне яблоко.

— Как и договаривались, — сказала она с улыбкой.

Я говорила себе, что она не соврала. В конце концов, это тоже было в ее руке.

Глава сорок третья

Я ожидала, то пройду в лес, как тот, откуда вышла, но в Фейвальде. Я должна была знать, что визит туда будет удивительным.

Я стояла в центре круга камней, но, в отличие от камней дома, тут едва хватило бы место для костра, и камни выглядели как кристаллы размером с череп, отполированные, чтобы не порезаться, и сияющие теплом насыщенного вина.

Вокруг камней были огромные деревья — старый лес. Они стояли широко, каждое было достаточно большим, чтобы внутрь ствола поместилось четыре меня, их ветки были так высоко, что вся деревня могла бы скрыться под ними от бури и солнца. Некоторые деревья — с большими красными листьями и кривым стволом — были достаточно большими, чтобы уместить наш дом внутри ствола. Они сияли лилово-красным светом. В тумане сумерек с сотен деревьев свисали огоньки — или легко плясали, словно были живыми. Может, и были.

Между деревьев мелькали существа — сотни существ с разными обликами — появлялись и пропадали для моего духовного зрения. Совогрифины летали в воздухе с ястребами, воронами, скворцы и сойки. Они не переживали, что были сумерки, и что им стоило искать место для ночлега или начинать охоту. Лисы бегали в чернильных тенях, зайцы бегали среди травы цвета вина.

Среди всего этого кружился снег, сверкая красками, белый среди угольно-лавандовых сумерек, но его было мало, так что он был скорее украшением, чем началом зимы.

Куда я ни смотрела, всюду были фейри. Красивые, чудовищные и невозможные фейри. Одни были с крыльями, другие — с рогами, а то и копытами. Я даже заметила хвост под плащом, обвивающий посох его хозяина. Одежда фейри была такой, какую я еще не видела — даже на Скувреле или фейри, которые приходили за Хуланной.

Женщина ближе всего ко мне охнула, когда я вышла из кольца камней, но я была потрясена не меньше нее. Ее желтое платье было с панелями в юбке, где были птицы в клетках разных цветов от пылающего красного до синего. Женщина рядом с ней была темной красотой с сияющими бараньими рогами, на ней было узкое платье из живых черных лоз. Они двигались, пока я смотрела, меняли силуэт, и по очереди покрывали и открывали ее кожу.

Мужчина-фейри рассмеялся, поднялся бокал с серебряной субстанцией, похожей на расплавленный металл. Он поднял бокал ладонями в темно-коричневыми шипами и выпил, оставляя серебряный след на губах, но не сводил меня взгляда глаз как у ящерицы.

Все смотрели на меня жадно, как старые божества леса, пришедшие на пир. Это было празднование, хотя они застыли от моего появления, смех прервался. Танцы застыли на половине шага, а бокалы — у ртов.

Они застыли, словно я привела с собой зиму и очаровала их.

Только тогда я поняла, что была без повязки.

Я стала поднимать ее, но Скуврель остановил меня словом:

— Не надо.

— Чт…

— Сделка, охотница, — сказал сдавленным голосом Скуврель. — Выпусти единорога.

Я сглотнула, нервничая от всех взглядов, словно то, что они вдруг замерли, остановило и меня. Я не могла отвести от них взгляда.

Я потянулась к дверце, фейри вокруг меня расступились.

За ними поднималась скала с водопадом из дыма, ниспадающим по ее склону. Дым переливался белизной, стекал как прозрачное молоко с выступов соблазнительно плавно. Он очаровал меня, такого я еще не ощущала. Хотелось сесть и смотреть, как дым стекает от одного пруда к другому.

На дне дымопада дым мерцал и принимал облики гарцующих лошадей и больших кораблей на волнах, драконов и замков в огне, чудесных героев и ужасных злодеев, бьющихся на мечах и с помощью шаров огня. Одна легендарная сцена сменялась другой, дым двигался среди празднующих, прижимаясь к земле, направлялся к нам, мерцал между ног и юбок собравшихся фейри.

И на вершине того холма перед дымопадом, который стало видно, когда толпа расступилась, красивее, чем я помнила — красивее, чем я считала возможным — была моя сестра-двойняшка.

С одной стороне от нее у кривого дерева, окутанного дымом, висел отец Олэна, прибитый к стволу бронзовыми шипами сквозь плечи. Его мандолина лежала, разбитая, у его ног, глаза остекленели, голова была склонена от жуткой боли.

Я охнула, посмотрела на сестру и ангельскую улыбку на ее лице, а потом в сторону, где другое кривое дерево сияло в дыму. К тому дереву так же, как певчий, был прибит мой отец. Его глаза упрямо пылали, но голова была опущена, словно он не мог ее поднять, и он не говорил, хотя должен был увидеть меня.

Ужас наполнил меня, оставляя кислый вкус во рту, мои конечности дрожали как шуршащие листья.

— Эластра, — сказала мама, ее улыбка была невинной, как у ребенка. — Один пришел через портал, один может уйти. Но кто? Хм? Этот в моей руке?

Она вытянула руки, и ладони легли на головы отца Олэна и моего отца, и вокруг меня фейри засмеялись как от шутки, жестоко дразнящей их свободой.

Но это не могла быть Хуланна. Это была не моя сестра-двойняшка с мечтательным взглядом и милыми улыбками. Не моя подруга. Она могла быть эгоистичной и мелочной, да, но она могла быть и верной и храброй. Это была не она. Она была не такой.

Но со вкусом яблока во рту я четко сказала:

— Я хочу, чтобы ты освободила отца.

Я все еще сжимала ключ в руке. Я сунула его в карман, и, словно это могло что-то изменить, ее глаза стали хищными, она засмеялась со своими друзьями-фейри.

— Готово.

Отец Олэна исчез, и я охнула, предательство пронзило меня.

— Что ж, — она криво изогнула губы. — Чей-то отец.

— Прошу, — прошептал Скуврель. — Сделка.

Мне нужно было сосредоточиться на Хуланне. Найти способ освободить отца. Мне не нужно было, чтобы Скуврель меня отвлекал.

Я открыла клетку.

Единорог выскочил, принял полный размер, рыл копытами землю, топтал алые листья и фыркал в воздухе со снежинками, его дыхание лилось, будто дым на скале. Красная кровь была на его боках там, где Скуврель тыкал его снова и снова, борясь за власть. Скуврель сверлил взглядом, сидя на спине единорога с иглой в руке, ставшей размером с рапиру. Он стал красивее обычного — манящая тьма наполнила его глаза, а крылья из дыма окружили его, будто столпы ада.