Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников (СИ) - Блум М.

— Би, ты… — растерялся я, потирая голову.

— Еще и на ты, — отчеканила Мами, — просто недопустимо!

Только в этот миг я освоился во мраке номера. Пепельные волосы, казалось, светились на черной ткани жилетки. Сложив руки на груди, демоница сурово смотрела на меня.

— Почему каждый раз, когда появляешься ты, возникают проблемы? — сердито выдала она. — Что она опять задумала?

Вопрос словно приложил о стену еще раз. Можно подумать, она передо мной отчитывается! Но даже если бы и знал, не сказал.

Не дождавшись ответа, Мами пробежалась взглядом по моей груди — грубо, будто расцарапывая глазами рубашку, чтобы увидеть, есть ли под ней хоть что-то.

— Ты ее бросил, что ли? — тоном строгой начальницы спросила она.

Вот только я не был ее подчиненным.

— Бросил, не бросил, — отрезал я, — это не ваше дело. По крайней мере, в отличие от ваших фамильяров, я ее не продам!

Глаза демоницы полыхнули так, что, казалось, номер вокруг загорится. А затем в одно мгновение все пламя будто залили ледяной водой.

— Вон! — процедила она.

С яростным скрипом дверь распахнулась — сама собой, повинуясь голосу хозяйки. Можно подумать, я сам желал этого разговора. Переступив порог, я вышел в коридор, пока меня не вышвырнуло туда ковровой дорожкой. За спиной тут же захлопнулась дверь.

Когда я покинул “Небесную лестницу”, на улице уже было темно, но при этом людно. Повсюду бродили обнимающиеся парочки, явно не торопясь заканчивать вечер. На земле забыто валялись листовки вперемежку “Порнофеста” и “Райских садов”, словно хоть где-то смогли договориться. Однако девчонок уже не было — ни с крылышками, ни с рожками. Вдоль облепленных плакатами стен я направился к своему отелю, попутно вытащив из кармана смартфон, который весь вечер провел в беззвучном режиме. Общий чат просто разрывался от сообщений. Обычно мои девчонки спорили, но сегодня были на удивление единодушны, на пару выясняя, где я шляюсь. Не став отвечать, я затолкал смартфон обратно — отчитываться не хотелось.

Башня отеля, напоминающая светящимися окнами гигантский маяк, осталась позади, и я свернул в “Парк любви”, чтобы срезать. Фонтанчик бодро журчал. Сверкая в темноте, бронзовая девчонка усердно глотала струи — кто-то нацепил на нее пластиковые рожки. Я прошел еще немного вглубь, и меня окружило звуками, будто город порока внезапно проснулся. Из каждого куста доносились горячие бесстыдные ахи и охи, порванные упаковки от презиков валялись на дорожках, а на скамейки было страшно сесть — ну мало ли, чем они могут быть заляпаны. Вечером парк отрабатывал название на сто процентов.

Вдоволь наслушавшись, я свернул на уединенную аллею — по иронии, такой тут оказалась самая светлая, а не самая темная. Неожиданно за спиной раздались шаги, становясь все отчетливее и ближе — знакомые шаги, быстрые, уверенные. Ее шаги. Я торопливо обернулся, но рядом не было никого — лишь вдалеке медленно брела парочка, чьих шагов я в принципе не мог слышать. Опять померещилось?..

Уже в полной темноте я вернулся в свой отель. Барельеф на фасаде игриво светился, подчеркивая идеальные формы мраморных красоток. Минуя яблонево-пальмовый сад, я подошел к крыльцу, как вдруг неподалеку от входа раздался голос.

— Почему именно мой отель? — протянула Лилит.

Я впервые слышал у нее такой тон — обиженный. Мой взгляд озадаченно скользнул по крытой террасе, где стояли столики кафе, пустые в этот час — кроме одного.

— Потому что я так захотел, — хмыкнул сидящий напротив нее мальчишка лет четырнадцати на вид, — или тебе нужны другие причины?

Не отдавая себе отчета, я покосился на скалящегося чертика на моей груди — ухмылка была один-в-один как у этого пацана, с которым я, кстати, уже встречался и, разумеется, встречу эту не забыл. Да и как забыть знакомство с самим хозяином ада? Которого они ласково называют шеф.

— Мне не нужны проблемы, — сказала Лилит, недовольно постукивая ногтями по столу.

— Тем более не понимаю, — многозначительно заметил он, — почему ты споришь.

Он развернул ладонь, и на ней заплясали языки пламени, разрывая темноту вокруг. Однако уже через мгновение огонь потух, оставив вместо себя не дым и копоть, а небольшую пластиковую коробочку — идеальную для школьных завтраков. Шеф подкинул ее, и внутри что-то звонко брякнуло, похожее на монеты.

— Завтра раздашь, — он поставил коробку перед Лилит. — Каждый.

Она мрачно заглянула внутрь, но не рискнула возразить. В этот момент шеф заметил меня и насмешливо подмигнул. Кивнув в ответ, я поспешил к двери, пока и меня не подгрузили на какую-нибудь работу.

Лифт распахнул дверцы на последнем этаже. Мимо веселых картинок с оргиями я прошел к своему номеру и открыл дверь. Стоило переступить порог, как темнота обступила со всех сторон — однако свет включать не хотелось. Хватало и подсветки баннера с “Миссией” за окном. Как и днем, три красотки томно глядели на меня, как бы сообщая, что не дадут. Их белые крылышки вызвали невольную злость. Но еще больше разозлили сверкающие огнями, словно чтобы намеренно мозолить глаза, очертания гигантских строящихся аттракционов вдалеке, которые не было видно днем.

Куда ни посмотри, рай был повсюду, возвышался над всем, и мне в этот рай дороги не было — мне отказали даже в надежде на это. Флешка в кармане, которую дала Виви, будто сама напомнила о себе. Я шагнул к телевизору, собираясь ее вставить и посмотреть, что за лекарство мне предложили. Однако не успел я включить экран, как за дверью прогремели шаги.

— Эй, ты там?.. — треснула с той стороны Саша.

Я нахмурился, чувствуя, что начало разговора мне уже не нравится. Едва ли такими темпами понравится и сам разговор.

— Открывай! — Саша треснула еще настойчивее.

Сцепив руки на груди, я молча отошел к окну — отлично понимая, что если сейчас открою, то это паршиво закончится, и я сорвусь. А я еще не настолько свихнулся, чтобы срываться на нее.

Стук повторился вновь, разносясь по каждому углу номера. Вот же неугомонная.

— Может, не пришел еще? — предположила Майя за дверью. — Свет не горит.

— Где он, интересно, шляется по ночам? — проворчала Саша.

Однако стучать больше не стала. Затем снова прогремели шаги, и девчонки ушли. Солистки “Миссии” на баннере по-прежнему смотрели на меня — только сейчас их взгляды казались не томными, а глумящимися. Поморщившись, я задернул штору и плюхнулся на кровать. Следом, как и днем, из соседнего номера раздались сочные жаркие стоны, не давая побыть в тишине. Вашу ж мать! Спасаясь от них, я накрыл голову подушкой.

Проснулся я от того, что что-то прохладное легонько царапало кончик носа. Озадаченный, я распахнул глаза. Медальон, который все это время хранился в моем кармане, сейчас болтался перед моими глазами. Стоя около кровати, склонившись надо мной, Лилит с улыбочкой раскачивала из стороны в сторону золотую цепочку и время от времени проезжалась кончиком потрескавшейся позолоченной пластины по моему носу.

— Проснулся, мой сладкий мальчик… — невинным голосом протянула она.

Вытянув руку, я с досадой отобрал у нее медальон и затолкал обратно в карман. Усмехнувшись, Лилит забралась ко мне в постель — босая, с распущенными волосами, в легкой пижаме, как самая обычная девчонка, которая осталась на ночь у парня. Но больше всего в ее образе удивили очки в тонкой оправе — точь-в-точь как у Виви.

— Я смотрю, — зеленые глаза насмешливо сверкнули за стеклом, — девушки в очках — твой новый фетиш…

Ее точеная грудь, чуть просвечивающая под тонким топиком, кокетливо потерлась о мое плечо. От такой близости голову повело как с похмелья.

— Что, — я немного отодвинулся, — за ложку будешь отчитывать?

— Нет, — ответила она, снимая очки, — ты воспользовался моим подарком. Это было очень мило…

Розовые губы, созданные, чтобы в них впиваться, слегка разошлись и вновь сошлись, будто посылая мне воздушный поцелуй.