Падение царского режима. Том 2 - Павел Щёголев

Макаров. — Кажется, я уже был членом гос. совета.

Председатель. — Каким же образом и что именно стало вам известно об его уходе?

Макаров. — Мне стало известно, что он, будто бы, имел отношение к департаменту полиции, состоял его агентом, — что-то в этом роде. Мне стало известно, что он был в известных отношениях к департаменту полиции.

Председатель. — Вам только тогда стало это известно, когда…

Макаров. — Нет, мне это стало известно несколько ранее. Я стараюсь припомнить в точности, мне кажется, что это стало мне известно в конце министерства.

Председатель. — В конце вашего министерства?

Макаров. — Да.

Председатель. — Значит вы узнали это в конце 1912 г.?

Макаров. — В декабре месяце, вероятно. Ведь тут…

Председатель. — Александр Александрович, будьте добры вспомнить, при каких обстоятельствах вам стало известно это, потому что это обстоятельство довольно важное во многих отношениях.

Макаров. — Мне стало это известно, если не ошибаюсь, из разговора, скорее всего, с Белецким.

Председатель. — Скажем, из доклада Белецкого. Скажите, был такой доклад Белецкого?

Макаров. — Я постараюсь вспомнить. Я только могу утверждать, что по поводу выборов мне от Белецкого совершенно не было известно, кто он такой — этот Малиновский, какое он имеет отношение к департаменту полиции. Этого я совершенно не знал. А потом уже, может быть в декабре, вероятно в декабре, или после этого, как я ушел из министерства, — в точности припомнить не могу, но мне кажется все-таки в декабре, — мне стало известно.

Председатель. — Что именно?

Макаров. — Кажется мне, оттого я и сказал «из разговора», что не припомню, был ли это разговор официальный, т.-е. в то время, когда Белецкий был у меня с докладом по департаменту полиции, или же это был частный разговор. Я знаю одно: было так, что Белецкий не удержался и похвастал, как хорошо освещена социал-демократическая организация, потому что у него есть человек, чрезвычайно осведомленный даже и в думских делах социал-демократической фракции. Имени не называл и при каких условиях — тоже не говорил. Вот, что несомненно было, это я помню: именно такая форма, как я вам докладываю. Такая форма могла укладываться в докладе и, как я уже сейчас сказал, в разговоре.

Председатель. — Итак, вы были осведомлены от директора департамента полиции о том, что в числе агентов имеется член гос. думы?

Макаров. — Да, но я говорю, что не знаю, когда я был осведомлен: в качестве ли министра внутренних дел или после. Я не утверждаю…

Председатель. — Безразлично, во всяком случае вы сказали, что вы были осведомлены до вашего ухода из министерства внутренних дел.

Макаров. — Нет, я говорю, что форма, в которой директор департамента полиции сообщил мне это, допускает возможность осведомления меня и в качестве министра, и после.

Председатель. — Нет, позвольте, Александр Александрович, мне кажется, вы сказали, что были осведомлены об этом именно несколько ранее, в конце вашего пребывания в министерстве.

Макаров. — Повидимому, установить это в памяти точно не могу, но во всяком случае — это было в самые последние дни. Так оно и должно быть, потому что ведь, кажется, гос. дума была созвана 1-го ноября, а я этого долгое время не знал, так что это и могло быть в самые последние дни моего министерства.

Председатель. — Как же вы реагировали на это?

Макаров. — Да совсем не реагировал, потому что я не знал, в какой мере это факт и какое значение это имеет.

Председатель. — Вы не знали, в какой мере этот факт справедлив? Но когда директор департамента полиции докладывал вам о событиях на Лене, вы не ставили себе вопроса, насколько это справедливо, и гордо докладывали о них с трибуны. Когда же директор департамента полиции хвастает, что у него есть агент в гос. думе, вы объясняете свое ничегонеделание, непринятие никаких мер тем, что, может быть, сообщение это неосновательно, хотя для сомнения у вас не было никаких оснований.

Макаров. — Совершенно верно, оснований к сомнению не было, но в какой мере это — агент, в какой мере он получает деньги…

Председатель. — Хотя бы и в самой малой мере.

Макаров. — Я кредита никакого не ассигновал. Я не знал о Малиновском. Я не знал, в какой мере он является изменником своего собственного дела, той партии, которую он в то время представлял. Я не касался этого вопроса. Надо было все-таки считаться с тем, что он член гос. думы.

Председатель. — Вас не касался вопрос о том, не совершает ли этот человек преступления и не пользуется ли этим преступлением директор департамента полиции? Быть может даже, не вызывал ли он этого преступления?

Макаров. — Я этого не скажу. Потому что ведь, если он и был агентом директора департамента полиции, то обязанности его, как члена гос. думы фракции эс-эров, т.-е. социал-демократов, совершенно другие. Это было очень грязно, очень нечистоплотно с нравственной стороны, но каким образом он подходил бы под уголовное…

Председатель. — Вы следили, как министр внутренних дел, за деятельностью гос. думы, за выступлением ораторов?

Макаров. — Конечно, до известной степени.

Председатель. — До вашего внимания, или, по крайней мере, до вашего сознания дошли резко-революционные выступления, по открытии гос. думы, члена гос. думы Малиновского?

Макаров. — Я тогда понятия не имел о Малиновском.

Председатель. — Но во всяком случае в круг вашего внимания, как министра внутренних дел, входили также и выступления крайних левых в гос. думе?

Макаров. — Несомненно, но я не знал, что Малиновский является…

Председатель. — Так позвольте, я говорю о моменте, когда вы узнали, наконец, что этот революционер, призывающий рабочие массы к революционной деятельности с трибуны гос. думы, этот человек есть агент департамента полиции.

Макаров. — Но ведь со времени его выступления прошло тогда уже полтора месяца… Выступление Малиновского совершенно не казалось мне… Я не помню такого обстоятельства, чтобы резкие выступления социал-демократа…

Председатель. — Вы теперь не помните. А в декабре?

Макаров. — И тогда… не припомню…

Председатель. — Почему вы думаете, что и тогда не припомнили бы?

Макаров. — Потому что, если бы я тогда помнил, я обратил бы на это внимание. Но я внимания особого не обратил, потому что резкое выступление со стороны социал-демократов…

Председатель. — Простите, вам было известно, что Малиновский — лидер социал-демократической фракции?

Макаров. — Я этого не знал и вообще за деятельностью Малиновского не следил.

Председатель. — Не за деятельностью Малиновского, а за деятельностью думы. Ведь вы же министр внутренних дел были. Как же министр внутренних дел, который интересуется деятельностью департамента полиции, т.-е. деятельностью крайних партий, не знает лидеров фракций, в том числе и революционных?

Макаров. — Я вам скажу откровенно, что в деятельности думы меня лично интересовали не крайние течения.

Председатель. — Вас лично. Но как министра внутренних дел?

Макаров. — Как министра вн. дел меня интересовали общественные настроения более умеренные, потому что крайние левые — они, так сказать, находятся в особливом положении, и резкие выступления крайних левых уже совершенно естественны.

Председатель. — Простите, Александр Александрович, но я не понимаю, министр внутренних дел, повидимому, придает большое значение так называемому при старом режиме «спокойствию»; так называемое «спокойствие» нарушается, по терминологии старого режима, деятельностью революционных партий; член гос. думы, лидер одной из фракций гос. думы, призывает в своей речи к революционной деятельности, и вдруг оказывается, что обстоятельство это не только не интересовало министра вн. дел, но даже прошло мимо его сознания.

Макаров. — Нет, несомненно, в свое время это было прочтено, но весь вопрос в отношении к тому или иному из прочтенного: одно — то, что интересно, — должно остаться в памяти совершенно твердо и определенно, другое — то, что менее интересно, — забывается скорее. Выступления левых групп менее интересовали меня, как министра вн. дел, чем выступления более умеренных партий, оказывающих влияние на более распространенное общественное настроение. Мне тогда казалось, что так и полагается, чтобы эти выступления были резкие, а потому эти резкие выступления, хотя я о них и прочел в свое время, особенных следов в моей памяти не оставляли; настолько не оставляли, что — скажу вам совершенно по совести — я, например, даже не знал, что Малиновский — лидер левых с.-д.… Я припоминаю, что лидером был Чхеидзе и те из членов гос. думы, которые и в настоящее время…