Недетские игры (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

— Хорошо. Я предупрежу, чтоб тебя пропустили.

— Опять к Бушманову? — мужчина за стеклом ухмыляется.

— Да.

— Помню тебя. У себя он. Идти куда, не забыла?

— Нет, — крепче прижимаю сумку к груди.

— Ну вперед тогда.

Лампочка на турникете становится зеленой, и я без проблем оказываюсь в коридоре, по которому буквально на днях шла с Кириллом. Только причина моего появления здесь была более приятной…

— Спасибо, — благодарю больше себе под нос и, ускорив шаг, топаю к заветной двери.

Пока я ехала в такси, подбирала слова. Как лучше сказать и с чего начать. Каждый мысленный монолог обрывался, как бы я ни старалась, не могла довести его до конца.

Ступор, и все.

У меня и раньше такое бывало. Во время учебы. Нужно сделать доклад, например, я сделаю. Найду информацию, структурирую, напечатаю, а когда дело доходит до чтения, тушите свет.

Вот и сейчас примерно так же. Поэтому я не нашла ничего более надежного, чем написать все на бумаге. Вытащить из сумки блокнот с ручкой и приступить к заполнению листа буквами. Строчка за строчкой.

Заправляю выбившуюся из общей массы волос прядь за ухо и подношу кулак к дверной поверхности.

Три коротких стука, за которыми следует громкий выкрик: «Войдите».

Переступаю порог, чувствуя на себе две пары глаз.

— Оля, — Кир слегка отстраняется от стола вскидывая взгляд.

— Привет, — аккуратно прикрываю за собой дверь кабинета, крепче сжимая в руках сумку.

— Что случилось?

Бушманов смеряет мое лицо серьезным взглядом, словно хочет без объяснений выяснить, что со мной происходит.

— Да это по работе, — нервно постукиваю по столу ногтями, прежде чем полезть в сумку и выудить оттуда листок. — Вот.

— Что это?

— Там все написано, — стискиваю ручки сумки пальцами.

Кир бегло читает мою «рукопись», хмурится и резко вскидывает взгляд. Сглатываю, поджимая пересохшие губы. Я отчетливо вижу, как меняется его выражение лица, а глаза… Боже, в его глазах творится что-то сумасшедшее. Там не просто злость, там настоящий апокалипсис.

— Извини, я не смогла вчера сказать… вслух, — добавляю шепотом.

— Жор, погуляй пять минут, — Кир косится на сослуживца, и тот понимающе кивает и выходит за дверь.

Кирилл провожает его взглядом, я, впрочем, тоже. Когда в кабинете остаемся только мы, становится еще более неловко. Идеально сидящий на мне костюм теперь кажется сбруей.

— Когда?

— Что?

— Когда он звонил?

— Вчера, я в душ пошла и…

— Фото…

— Я не покажу, — отрицательно качаю головой.

Ни за что в жизни не покажу. Я там на коленях и… нет.

Бушманов барабанит пальцами по столу, едва заметно скользит языком по верхним зубам и поднимается с места.

— Ты сегодня не работаешь? — убирает руки в карманы джинсов, замирая у окна.

— Меня отпустили на пару часов.

— Понял. Звони.

— Кому?

— Брату моему, звони и переноси встречу.

Первая мысль, что звучит в моей голове: «Убью!» Лично его закопаю.

Минутами позже ярость, накатившая волной, конечно, схлынула. Осадок остался, но разум, к счастью, включился.

В таких делах нельзя действовать на эмоциях. Хотя хочется, конечно. Очень и очень хочется открутить ему башку.

Отталкиваюсь от стола и смотрю на Олю. Сидит, сжалась вся, будто все мои мысли уже прочла, только вот не Олега, а себя в мои враги записала.

— Все хорошо, Оль, — говорю исключительно для того, чтобы ее подбодрить. Только вряд ли сейчас у меня это получится.

Она уже прошла точку невозврата и успела закрыться в себе.

— Да-да, — бормочет, а глаз не поднимает.

Стыдится. Вполне понятная реакция в ее случае.

— Нужно позвонить, Оль. Сказать, что встретиться ты можешь только сейчас.

— Хорошо, — вынимает из сумки телефон и кладет его на стол. — Поставлю на громкую?

Киваю, и она уверенно жмет на зеленую кнопку.

— Соскучилась? — гнусавит Олег.

Либо с бодуна, либо уже с утра накидался.

Олины зрачки расширяются, а глаза округляются до невероятных размеров. Вот теперь она вскидывает голову и смотрит на меня, плотно сжав губы.

Покручиваю кистью, подталкивая ее к ответу.

— Губу закатай, — бойко выдает моя девочка, хотя сама при этом горбится. — Мне неудобно в обед, но есть полчаса сейчас.

— С каких пор ты решила, что можешь ставить мне условия?

— Ни с каких, Олег. Тебе нужна эта встреча или нет? — шумно выдыхает, начиная растирать щеки. — У меня по горло работы и…

Делаю шаг, крепко сжимая ладонями Олькины плечи.

— Не ори, понял я. Сейчас так сейчас. Минут через пятнадцать-двадцать подъеду.

— Хорошо, — она выдыхает, упираясь затылком в мой живот.

— Ты только без глупостей там. Помни, что тебе я присылал самые невинные фотки.

— Через двадцать минут, — отрубает Грицай и сбрасывает звонок. — Что дальше? — теперь уже адресует вопрос мне.

— Ты встретишься с ним. Он должен думать, что его план работает. Он дал тебе три дня. Но появился раньше явно не просто так. Нам нужно знать зачем.

— Поиздеваться, зачем же еще?!

— Не думаю, что только за этим. Я надену на тебя микрофон, чтобы записать ваш разговор.

— А потом?

— А потом… есть у меня одна идея, — веду ладонью по ее плечу, добираясь до шеи. — Главное — веди себя так, как будто ничего мне не говорила. Он там, конечно, периодически в дрова. Но просечь может.

— Ладно.

Оля выпрямляется. Медленно разворачивается ко мне лицом.

— Спасибо тебе.

— Я пока ничего не сделал, — намеренно от нее отдаляюсь, лишая поддержки.

Веду себя как свинья, знаю. Но она не должна быть спокойна и уверена в том, что сейчас все хорошо. Брат это поймет и свалит.

А мне что-то подсказывает, что встретиться с ней он хочет точно не на тему своего шантажа. Тут другое. В глубине души я уже догадываюсь, о чем пойдет разговор, но пока не услышу сам, это всего лишь мои личные соображения.

Ощутив мою отстраненность, Оля опускает взгляд в пол, стараясь незаметно вытереть слезы.

Да твою ж!

Вовремя сообразить, что она воспринимает мое так называемое отступление на свой счет, не успеваю.  Сам же пять минут назад видел, как стыдливо горят ее щеки. Она сейчас каждое мое слово и движение анализирует. Воспринимает по-своему. И выводы явно делает неутешительные.

— Та-а-а-ак, красота ты моя, присядь.

Она послушно опускается на стул.

Подтянув брючины, сажусь перед ней на корточки.

— Давай мы с тобой сейчас наше личное отодвинем в сторону. Оно ко всему этому никакого отношения не имеет. Поняла?

— Конечно, тебе все это неприятно, я понимаю.

— Да твою ж… Оль, ты меня слушаешь вообще?

— Слышу, — натянуто улыбается. — Прости, что снова втянула в эту грязь.

На пару секунд прикрываю глаза. ладно, сейчас спорить бесполезно. Потом.

— Поехали, — протягиваю Оле руку.

Она настороженно вкладывает в мою ладонь свою. Выпрямляемся мы синхронно, практически сталкиваясь лбами.

В коридоре оставляю ее буквально на минуту, чтобы взять микрофон. Убираю устройство в карман и направляю Ольку к выходу из отдела.

В машине мы погружаемся в тишину, я раздумываю о том, что я сделаю с этим козлом, а Олька… Олька, скорее всего, занимается самокопанием.

Сворачиваю в арку и притормаживаю с обратной стороны дома, в котором находится кафешка.

— Когда выйдешь, сразу заказывай такси. Езжай на работу, я приеду туда часа через полтора. Поняла меня?

— Да.

— Не волнуйся. На провокации его не ведись. Знай, что я рядом. Если что-то выйдет из-под контроля, вмешаюсь. Веди себя естественно.

— Кирилл…

— Оль, все будет нормально.

— Я не про это, просто… мне бы не хотелось, чтобы ты слушал, как он…

— Сейчас это не наша с тобой личная жизнь, а оперативное задание, — притягиваю ее к себе. — Представь, что ты шпион, — касаюсь губами виска. Улыбаюсь.