Кладбище звездных кораблей (СИ) - Зиборов Александр

Кажется, пробыл в заключении целые сутки. Лишь один раз получив полуторалитровую мягкую пластиковую бутыль с водой и сухой паёк синтетической еды. Поев, какое-то время провёл в дрёме.

Наконец за мной пришли. Надели наручники и провели в зал. Оказывается, меня должны были судить. В тройке судей я увидел придворного советника султана Уго, он был за главного. Ему помогал робот-судья, наверное, подсказывал нужные пункты закона и правильно оформлял процесс. Третьим был придворный архивариус Ивион.

Ко мне подошёл Галавис и сообщил, что он мой защитник. Это была неплохая весть, к нему я питал некоторое уважение.

Огляделся, увидел в зале всё семейство Белоградских: с особым чувством оглядел Ангелику. Она кивнула мне, от чего у меня потеплело на душе. Присутствующие здесь люди занимали все скамьи и стулья. По-видимому, стоять было запрещено, допускалось в зал столько человек, сколько имелось мест сидений.

Уже позже заметил, что здесь также находятся Ахмед, Милонег, Фрэнк, Ивэн, Пиньо, Клауд, Эллиас и другие известные и неизвестные мне селяне.

Галавис тихим шёпотом посоветовал мне меньше озираться по сторонам, а собраться и сосредоточиться, ибо слишком многое зависит от того, как пройдёт суд и какое будет вынесено решение.

Я последовал его совету, хотя мне хотелось глядеть и глядеть на княжну. Но он был прав, разумнее было усерднее вникать в происходящее.

Также совсем тихо, только чтобы я услышал, Галавис сообщил, что до меня под судом была княжна Белоградская, Ангелика, которая вела себя неподобающе в отношении султана. Была признана условно виновной, но тут же получила помилование Фейнала VI. Белоградские могли покинуть зал, но остались. Настояли на этом, хотя судья советовал им покинуть его.

Начался суд. Меня обвинили в нападении на полицейского робота при исполнении им своих прямых служебных обязанностей. В зале послышались смешки. Судья Уго прикрикнул на всех, пригрозив в противном случае приказать очистить зал.

Повреждений робот от меня не понёс, потому наказание вынесли мягкое: десяток золотых рупий штрафа и полтора месяца тюремного заключения.

Зачитав своей вердикт, Уго торжественно провозгласил:

— Милость нашего благословенного султана не имеет границ! Осуждённый имеет право обратиться к нему с покаянием и молением о прощении. — Повернулся ко мне: — Осуждённый, вы намерены воспользоваться таким правом?

Ответил я спокойно, но твёрдо:

— Нельзя так обращаться с девушкой. Каждый мужчина обязан был в подобной ситуации хотя бы попытаться вмешаться. Что я и сделал. В чём мне каяться?

Уго недовольно фыркнул, принялся перебирать бумаги, а заявил:

— Ну в таком случае я…

Тут загорелся экран, который занимал всю стену за судейской тройкой. На нём оказался султан Фейнал VI.

Судьи как бы вжались в свои кресла, повернувшись к нему, а голос того загремел на весь судебный зал:

— В чём-то осуждённый прав, и весьма немало. Потому я снижаю вдвое назначенный ему штраф, а указанный срок он может заменить согласием на участие в турнире гладиаторов. Очень даже многие наши граждане хотят увидеть его на ринге, как и я. Я знаю, что он отказывается от участия в них по какой-то причине: то ли не слишком горазд в подобных поединках, то ли из-за недостатка смелости…

Тут Ангелика прыснула, заулыбались и её родители.

— … Пусть осуждённый выбирает, — продолжал султан, — участие в боях или тюремное заключение.

Деваться мне было некуда и я согласился:

— Раз многие хотят моего выхода на ринг, то я согласен.

Главный судья радостно провозгласил:

— Сумма штрафа — пять золотых рупий — автоматически списана со счёта осуждённого, Елисея Андреевича Большакова. Осуждённый дал согласие на участие в турнире, посему постановляю: освободить его немедленно в зале суда.

Перед тем, как погас большой экран, я заметил тень улыбки, скользнувшей по лицу Фейнала VI.

Лишь значительно позже я понял её причину. Поначалу я думал, что он вызнал про моё прошлое гладиаторство и желает увидеть в боях, но лишь много позже узнал, что ошибался. И очень сильно. Наоборот, султан тогда пребывал в уверенности, что я трусоват и не слишком хорошо умею драться, потому и решил заставить меня выйти на ринг, дабы там меня избили на глазах у всех. Известный принцип: ежели не можешь кому-то дать в рыло, то можно устроить, чтобы кто-то это сделал за вас.

Потому Фейнал VI устроил турнир по выявлению абсолютного чемпиона, в котором могли бы принимать все бойцы вне зависимости от веса. Он самолично составил четвёрку пар, в одной из них поставил меня с Эллиасом, победитель выходил на сильнейшего в схватке гладиатора-профессионала Маттео с любителем, экс-чемпионом лёгкого веса Пиньо. Затем предстоял финал, в который попадал кто-то один из других пар — Ахмеда и любителя-средневеса Понта, Бухлая и любителя-легковеса Ивэна. Я знал, что смогу победить как Эллиаса, так и Маттео, затем мне придётся биться с Бухлаем или Ахмедом. Что ж, поживём, увидим.

Первые пятираундовые бои состоялись в субботу, а следующие — уже в семь раундов — должны были проходить в воскресенье. В следующий выходной день, в среду, сильнейшие должны будут сойтись между собой и выявить абсолютного чемпиона в девятираундовом поединке.

В первых поединкам призом сильнейшим были золотая рупия и десять динаров, во вторых — золотая рупия и двадцать динаров, а в финале победитель вместе с чемпионской короной получал золотую рупию и пятьдесят динаров. Султан расщедрился. Похоже, он решил купить благорасположение населения, ибо весьма многие проявляли недовольство от его отношения к княжне и ко мне, который бросился на её защиту.

Передо мной встала проблема: как вести себя на ринге? Мысль — показать себя во всём блеске, сразу нокаутируя или деклассируя соперников, я отверг сразу же: не хотел унижать соперников и доставлять удовольствие султану. Тогда я верил, что он желает увидеть меня в бою. Думал, что стоит позволить взять верх противнику в первом же бою и сразу выбыть из турнира, но отверг: мнимое поражение — всё-таки поражение. Не смог пойти на такое, душа не принимала. Пришёл к твёрдой мысли, что следует как можно меньше доставить удовольствие Фейналу VI. Так и сделал.

Эллинас сначала действовал очень энергично, но я несколькими чувствительными ударами, которые он прочувствовал, заставил его поумерить пыл. Далее засушил бой, не позволяя сопернику приблизиться к себе, блокируя удары и проводя постоянные клинчи. Сам же следил за тем, чтобы наносить ударов заметно больше, чем Эллианс. Намеренно пропускал от него слабые удары, дабы он не выглядел совсем уж беспомощным.

Ходу поединка едва не помешало то, что я уже в первом перерыве между раундами заметил на трибуне Ангелику вместе с родителями. Невольно захотелось блеснуть перед ней, но взял себя в ежовые рукавицы и заставил себя придерживаться выбранного варианта.

Судья поднял мою руку.

Бурных аплодисментов собравшейся публики не было. Меня утешило то, что княжна аплодировала чуть ли не громче всех, но после шепотка матери прекратила делать это.

Я порадовался одобрению девушки, но тут же вспомнил султана и подумал: «Надеюсь, тебя я разочаровал, смотреть было не на что».

Ахмед тоже оказался победителем, без особых усилий одолев куда более лёгкого любителя Понтао.

На следующий день пришлось драться с другим профессиональным гладиатором — Маттео. Он оказался не сильнее Эллиаса, я видел на трибуне Ангелику с отцом и матерью, но преодолел сильнейшее искушение показать себя перед ней во всей красе: сам мало что делал, но ещё меньше позволял сопернику. Маттео вёл себя очень осторожно, наверное, накануне Эллианс поделился с ним опытом боя со мной, дал какие-то советы. Лишь временами он старался подловить меня на неожиданный и сильный удар. На его беду я замечал даже мельчайшие его рефлексы, своевременно реагировал. Поединок шёл под полным моим контролем.