Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Но это будущее ускользало от меня.

Хранитель Красного луча Светоча переступила с ноги на ногу. Породитель ублюдков откашлялся. Я прижала руки к бедрам. Поток света, проникающий сквозь витражные окна храма, разливался по полу разноцветной радугой. Пылинки танцевали в струящемся свете. Моя левая рука зачесалась. «Мелкие детали. Оставайся в настоящем. Продолжай дышать».

– Пожалуйста, – произнесла я, смаргивая слезы.

Мой голос сорвался, и, поскольку в горле все еще першило, я сомневалась, что кто-нибудь меня услышал. Возможно, моим мечтам не суждено сбыться, но, если бы я могла выиграть время, если бы мне удалось найти возможность остаться, я могла бы узнать больше. Может быть, что-то изменить. Я нашла способ справиться с симптомами Миры, когда меня уверяли, что это невозможно. Я открыла способы облегчить боль Морганы, когда предполагалось, что ее ворок причиняет постоянные страдания. Кто сказал, что мне не удастся найти ответы для себя? Я могла бы заняться поисками, посмотреть, есть ли в библиотеке какая-либо информация или свитки, которые были упущены из виду или не приняты во внимание, поскольку обстоятельств, подобных моим, никогда раньше не случалось.

– Пожалуйста, не отсылайте меня. Я… я сделаю все что угодно. Откажусь от своего титула, от своего дома… – Я чуть не подавилась этими словами, но вынуждена была отречься от своих желаний, сделать все возможное, чтобы остаться. Не только ради себя. – Пожалуйста, ваше высочество. Позвольте мне остаться со своей семьей.

– Закон есть закон, и он применим ко всем детям империи.

Стремительный потянулся к своему мечу, и мой взгляд упал на рукоять его церемониального кинжала, вложенного в небольшие черные кожаные ножны, которая переливалась в лучах солнечного света, льющегося через окна. Что бы они сделали, выбери я путь сотуриона? Как Арианна уничтожила бы мой клинок? Расплавила его?

Я никогда раньше не прикасалась к кинжалу или мечу.

Но могла бы.

Меня исключили из Академии магов, потому что я не могла пользоваться посохом. Но мне не нужна магия, чтобы поднять меч или сражаться. Клинки режут плоть независимо от того, обладает их владелец магией или нет. Акадимы не поддавались магии. Все люмерианцы обладали магией, но не все пользовались ею ежедневно для заклинаний или работы. Некоторые хранили ее в своих телах. Они тренировались и направляли эту силу на то, чтобы стать воинами.

Я уставилась на свои ладони, на еще заживающий шрам. Правая ладонь для магов, левая – для сотури. Я подняла глаза и увидела, что Эмон внимательно наблюдает за мной.

– Я понимаю требование закона, ваше высочество, – произнесла я. – Без магии я не могу быть магом и не могу вносить свой вклад в общество с ее помощью. Но, полагаю, есть альтернативный вариант. – Я нервно сглотнула. – Я могла бы стать сотурионом.

Глаза Эмона заблестели, а губы растянулись в улыбке, и я поняла, что случайно нашла свой ответ. Эмон обменялся быстрым взглядом с моим отцом, который вздохнул с облегчением.

– Сотурионом? – захохотал Наместник. – Вы? Девушка, не обладающая магией? Да вы вообще понимаете, что делают сотури?

– Я выросла с ними в залах Крестхейвена, – вздернув подбородок, ответила я. – Они тренировались на моем заднем дворе и следили за каждым моим шагом. Чтобы нанести удар, магия не нужна. – Райан уже даже подсказал мне, как его нанести.

– Все не так просто, – возразил Эмон, но одарил меня заговорщической улыбкой.

– Сотури сражаются с акадимами, – продолжила я, – единственными существами в нашем мире, невосприимчивыми к магии.

– Мы уже вынесли свой вердикт. – Наместник обратил всю силу своего гнева на меня. Он был подготовленным сотурионом, и даже сквозь его мантию и доспехи я видела его накачанное тело, мощные мышцы, силу которым прибавляла магия. – Теперь вы просто поощряете бредовые фантазии ребенка. – В его голосе послышались ледяные нотки. – Мой сын и будущие сотури поступили в эту Академию из-за ее престижности.

– Ваши сотури, – огрызнулся Стремительный, – приезжают сюда, потому что им нужна наша близость к океану для надлежащего обучения. Вы полагаетесь на нашу магию, на наш источник. Это недальновидность вашего народа, который отступил слишком далеко в горы! Слишком далеко от воды.

Люмерианская магия имела лишь одну слабость: чем дальше от Люмерианского океана уходил люмерианец, тем слабее становилась его магия и тем труднее было ее использовать. Это единственная причина, по которой наша империя не завоевала весь человеческий мир.

– Но даже при этом, – протянул Наместник, – наш самый слабый воин с окраины империи превосходит ее в свой самый неудачный день. Посмотрите на нее. То, что она носит прическу сотуриона, еще не значит, что она может им быть.

Я смущенно потрогала косу, которую Бренна мне заплела.

– Ты можешь представить, чтобы она справилась хотя бы с одним сотурионом? – спросил Наместник. – Не говоря уже о пяти. Да ее тут же убьют.

Внезапно мой план показался мне ребячеством. Я шагнула назад, но Стремительный бросил на меня взгляд, велев встретить вызов с достоинством, а не отступать. Он был на моей стороне. От осознания этого в груди вспыхнула надежда. Если самый могущественный воин в империи поддерживал меня, это должно означать, что все возможно, что этот план может сработать.

Эмон слегка кивнул мне.

– Прямо сейчас, без подготовки? Нет, – осторожно ответил он, обратившись к Наместнику. – Я не стал бы ожидать, что ее светлость хорошо проявит себя в бою.

– Но ты рассматриваешь такую возможность! Эмон, ты позволил бы стандартам пасть так низко? – раздраженно бросил Наместник. – Вот во что превратилась Академия Сотуриона почетного Университета Бамарии? Маленькие девочки, играющие в солдатиков? Достаточно. Мы выяснили, что она не обладает магией и не имеет возможности должным образом посещать обе академии. Закон есть закон. Она должна покинуть страну.

– Закон гласит, что изгнанию подлежит люмерианец старше девятнадцати лет, принявший участие в церемонии Обретения, не обладающий магией, – возразил Эмон. – Но мы все знаем юридическую интерпретацию этого закона: люмерианец, который был лишен своей магии, наказан за то, что устраивал беспорядки в обществе, не в состоянии внести в него свой вклад. Леди Лириана не является ни тем, ни другим. Возможно, она сможет посещать Академию Сотуриона и в этом случае внесет свой вклад. Мы по-прежнему страна образования, и я не допущу, чтобы невежественное, поверхностное прочтение закона определяло ее будущее, а не его истинное значение в интерпретации настоящих Ученых-правоведов.

– Ты затеял опасную игру, – огрызнулся Наместник.

– Жизнь – опасная игра. – Эмон изучающе оглядел меня с ног до головы, затем его взгляд смягчился, и он кивнул. – Я полагаю, мы можем прийти к соглашению. К такому, которое не нарушило бы закон и не лишало невинную девушку ее дома и страны.

Наместник скрестил руки на груди, играя рельефными мышцами. Он с усмешкой покачнулся на пятках.

– Леди Лириана, ваша светлость, сначала вы должны понять, на что соглашаетесь, – произнес Эмон, тихо кивнув моему отцу.

Брови Наместника сошлись на переносице.

– Она всегда будет в невыгодном положении.

– У каждого есть тот или иной недостаток, – многозначительно ответил Эмон. – Просто его лучше видно невооруженным глазом. Леди Лириана, пожалуйста, знайте, что если вы скажете «да», то исключений не будет, вообще никаких. Это условие должно удовлетворить не только закон, но и нашего Наместника. Если для того чтобы остаться, вы готовы пойти на все и даже стать сотурионом, то на эту силу я готов сделать ставку. Я готов сделать вам предложение.

Я кивнула, сжав руки вместе, чтобы они не дрожали.

– Девушка, не обладающая магией, станет солдатом? Девушка без капли выносливости и силы, когда мы воюем с акадимами? Когда с каждым годом все больше демонов приближается к нашим границам, – сказал Наместник. – Как ты думаешь, она сможет убить хоть одного? Защитить себя? Ты слышишь, как это звучит? Мы не можем позволить себе такой слабости в этой борьбе.