Стокгольм времен Астрид Линдгрен. История повседневности - Татьяна Чеснокова

С появлением видео И. С. не может отделаться от ощущения какой-то фальши, подделки. «Видео было преступлением против диктата телевидения, ибо оно позволяло выбирать продукт и время для его потребления. У И. С. поднималось настроение именно от того, что он готовился к моменту начала фильма по ТВ, что он мог позволить себе удивиться, посмотрев что-то незапланированное, что он знал: такой-то фильм будет показан только в определенное время и больше никогда, – может, только повтором через пару лет. Все это повышало ценность фильма: для него было специально назначенное время, и И. С. не мог повлиять на этот факт.

Если ТВ устанавливает, фильтрует и переделывает течение времени и событий, то видео делает еще шаг вперед: оно упраздняет законы телевидения и предоставляет индивиду решать, что и когда он будет смотреть. Демократическая ценность видео сродни универмагу. Там всегда свободный выбор, потребление безгранично. Все возможно, но едва ли что-то необходимо» [126] .

Когда И. С. заходит в видеомагазин что-нибудь купить, его подавляет само изобилие, он не знает, что выбрать, ему все кажется, что он что-то упустил. На работе уже никто не обменивается впечатлениями о том, что показывали вчера по ТВ. Смотреть необязательно, можно записать на видео и отложить на потом. Можно когда угодно включить фильм, отмотать пленку, остановить по выбору. Но, несмотря на технические новшества, хочется сохранить свежесть впечатления, новизны, ожидание самого события, которое может произойти не когда угодно, а только в конкретное время. Как пишет Леннарт Хагерфорс, ведь только осенью можно наслаждаться прозрачной, печальной прохладой, и только осенью листья желтеют и опадают на землю.

VI. «ФРЁКЕН БОКК, ПОЧТИ В ОБРАЗЕ ЛЮСИИ»…

Санта Лючия, Санкта Люсия…

От Рождества до Пасхи. Летние радости.

Гражданские праздники

В последней части трилогии о Малыше и Карлссоне есть эпизод, когда героям не хотелось укладываться спать, и они затеяли игру. На шум явилась «фрёкен Бокк, почти в образе Люсии: в белой сорочке и со свечой в руке». Что же это за узнаваемый для шведов образ, и почему фрёкен Бокк «почти» Люсия?

Санта Лючия, Санкта Люсия…

Астрид Линдгрен вспоминает здесь об одном из самых любимых национальных праздников в Швеции. День святой Люсии отмечают 13 декабря и выбирают при этом самую красивую девушку – и дети в школах, и взрослые у себя на работе, и все вместе – главную Люсию Стокгольма. На таком конкурсе красоты грозная домоправительница явно не имеет шансов, хотя и одета так, как подобает.

В действительности, сам праздник – не шведского происхождения, но в Швеции он приобрел те типичные черты, которые сохраняются и по сей день. Люсия – это Санта Лючия, итальянская святая из города Сиракузы. Ее культ вышел за пределы Сицилии и распространился в других католических странах средневековой Европы. В современной секуляризированной Швеции от него осталась красивая традиция, связанная с определенным ритуалом – пением, шествием, костюмами, едой.

…В самую длинную ночь в году, когда царит холод и мрак, в дома приходит Люсия, возвещая о свете: само имя святой происходит от латинского «lux» – «свет». Люсия держит в руках свечу, на голове у нее – «корона Люсии» (Luciakrona), с подсвечниками, в которых горят настоящие свечи (или же электрические лампочки, чтобы не загорелись волосы). Девушка одета в длинную белую сорочку и подпоясана красной шелковой лентой. Она идет во главе процессии, следом за ней шествуют ее служанки – девушки в таком же одеянии и со свечами в руках, но без короны, и мальчики-звездочеты, в длинных колпачках, украшенных бумажными звездами. Все они поют песню о святой Люсии, которая своим светом разгоняет тьму. Эту процессию можно наблюдать в разных местах: на городских улицах, в больницах и домах престарелых, в школах и университетах, в кругу семьи, в шведских посольствах за рубежом, где по этому случаю устраивается прием, а посольские дети идут в свите Люсии. Дома в роли Люсии выступает младший ребенок. Рано утром он приносит домочадцам поднос с кофе и старинной шведской выпечкой – шафрановыми булочками и перечными печеньями. Кроме того, на Люсию, как и на Рождество, принято пить глинтвейн – горячее красное вино со специями, обычно с корицей, гвоздикой и изюмом. Именно такой традиционный стол накрывается 13 декабря и в других местах.

На официальном же уровне устраивается «конкурс Люсии», где выбирается чаще всего блондинка с длиными волосами. В Стокгольме праздник в его нынешнем виде отмечается с 1927 года, и, по традиции, Нобелевские лауреаты, останавливающиеся в «Гранд-отеле», бывают разбужены рано утром Люсией. Бывший посол Швеции в СССР, Гуннар Ярринг, вспоминает в своих мемуарах примечательный случай, связанный с вручением Нобелевской премии по литературе Михаилу Шолохову. Ярринг заранее рассказал писателю, что тот будет иметь воможность принять участие в шведском празднике Люсии. «Он не знал, что это такое, и терпеливо выслушал мои пояснения. Я сказал, что он должен быть готов, когда к нему в номер Гранд-отеля рано, – в пять часов утра тринадцатого декабря, – придут подружки Люсии… «Это ничего, что так рано. К этому времени я уже буду на ногах», – сказал Шолохов. Я объяснил, что надо оставаться в кровати, когда подружки Люсии придут в номер. «Да, но тогда я хотя бы рубашку с галстуком надену», – с испугом в голосе ответил Шолохов. Позднее стало известно, что в Стокгольме писатель не воспользовался любезностью Нобелевского фонда, заказавшего ему номер в Гранд-отеле, и предпочел остановиться в посольстве» [127] .

Михаил Шолохов получил Нобелевскую премию в 1965 году. В 1963 году в Швеции был разоблачен полковник ВВС Стиг Веннерстрём, работавший многие годы на советскую военную разведку. Из-за шпионского скандала в советско-шведских отношениях наступило охлаждение, был даже отложен визит Н. С. Хрущева, который состоялся только в 1964 году. Можно себе представить атмосферу страха и напряженности, когда любой, с виду безобидный иноземный обычай может расцениваться как потенциальная провокация.

И праздник Люсии, и Нобелевские торжества выпадают на декабрь, а завершается этот месяц главным в католическом и протестантском мире праздником – Рождеством. Четыре недели декабря – это Адвент (Advent), ожидание пришествия Христа в мир. И Люсия возвещает о том, что свет Рождества уже близко.

От Рождества до Пасхи

Ожидание заключается в соблюдении определенного ритуала: каждое воскресенье поочередно зажигается свеча в специальном подсвечнике, и в четвертое воскресенье декабря и в Сочельник зажигаются все четыре одновременно. Подсвечники часто выставляются в окнах домов, свет свечей разгоняет зимнюю тьму, и это красивое зрелище можно наблюдать с улицы. Само Рождество, как и некоторые другие церковные праздники в Швеции, состоит из трех дней – кануна Рождества (24 декабря), собственно праздника (25 декабря) и второго дня Рождества (26 декабря). Праздники обычно сопровождаются рождественскими каникулами, а праздничный стол накрывают 24 декабря, то есть в Сочельник, что существенно отличается от православной традиции, когда в этот день предписан строгий пост. Рождество в Швеции сопровождается обильным угощением, и некоторые современные этнографы даже утверждают, что рождественский стол – главное, что отличает сегодня шведскую рождественскую традицию от традиций других народов. Именно в канун Рождества устраивается праздничный обед, вручаются подарки, а в три часа дня по телевизору неизменно показываются диснеевские мультфильмы про утенка Дональда Дака.

Обед начинается, как правило, со «шведского стола», то есть с разнообразных закусок – нескольких сортов маринованной селедки, печеночного паштета, копченой колбасы. Кроме того, это еще и студень из свинины, горячие закуски – жареные мясные тефтельки, «искушение Янссона» (картофельная запеканка с анчоусами). Главное горячее блюдо – рождественский окорок (julskinka). Без него немыслимо застолье. Окорок зажаривается в духовке до аппетитной румяной корочки.

По старинной традиции, дошедшей до современных шведов из Cредневековья, как отголосок поста и рыбной диеты, на стол ставят блюдо из сушеных тресковых рыб (lutfisk). В течение двух недель сушеную рыбу вымачивают в воде и в щелочном растворе, пока она не набухнет и не станет мягкой, как желе.

На десерт же бывает рождественская выпечка в форме разных фигурок или сердечек, знакомая нам по дню Люсии: перечные печенья, шафрановые булочки. К старинной традиции относится приготовление рисовой каши, которую едят с молоком и корицей. По народным поверьям, миску каши нужно было выставлять домовому в рождественскую ночь.

Рождество всегда было и остается семейным праздником. Дети участвуют в украшении елки, помогают взрослым выпекать булочки и другие сладости. Во многих шведских фильмах можно увидеть сцену празднования Рождества или подготовку к нему. Такой семейной сценой начинается знаменитый фильм Ингмара Бергмана «Фанни и Александр». Соблюдение праздничного ритуала для большинства шведов считается обязательным. В сиюминутной спешке и суете он остается выражением незыблемых ценностей. Действие известного детективного романа «Подрывник» (1998) шведской писательницы Лизы Марклюнд (по которому снят одноименный фильм) происходит в декабре, незадолго до Рождества. Главная героиня, журналист вечерней газеты Анника Бенгтсон, участвует в расследовании преступления и, разрываясь между семьей и работой, едва успевает – но все же успевает! – подготовиться к празднику. В такую субботу, как эта, в последнюю субботу накануне Рождества, она должна быть дома, варить тянучки, выпекать шафрановые булочки. «… Она ускорила шаг. Очень хотелось домой. Она смотрела на здания, выстроившиеся вдоль набережной. Окна светились теплом и уютом. Почти во всех горели рождественские электрические звездочки и рождественские свечи. Анника свернула с набережной в переулок, ведущий к улице Хантверкаргатан» [128] . «Надо было перед рождественскими каникулами переделать кучу дел… Анника лишь повесила на окна латунные рождественские звезды и расставила подсвечники с электрическими свечами. Рождественские подарки еще не куплены, и продукты к празднику тоже, лосось не засолен, елку не выбрали, рождественский окорок не запечен. <…> Анника любила свежезапеченную рождественскую ветчину, ароматную, с пылу с жару, так, чтобы мясо еще сочилось» [129] .