Верни мне музыку. Воспоминания современников - Арно Арутюнович Бабаджанян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы представляете, какой мудрый был отец! Ведь действительно, если композитор имеет маленькую душу, как бы он ни был музыкально одарен от природы, в его произведениях этой широты не будет. Я в тот день весь светился от радости. Но не понимал еще тогда, что отец сделал мне куда более дорогой подарок – он подарил мне характер, сделал меня счастливым на всю жизнь…
И поэтому я думаю, что у меня многое получилось. Ну какой характер нужно? Во-первых, ничего не принимать близко к сердцу. Что я имею в виду? Надо быть выше мелочности и всяких житейских дрязг. На второе место я бы поставил доброжелательность. Не надо никому завидовать. Зависть – это ужасная вещь. Она очень мешает людям, и композиторам в том числе. Представляете, в душе у человека яд собирается. А с ядом в душе что ты можешь написать хорошего?!
Давно ведь замечено: если человек делает что-то специально, ничего не получается. Иной раз подумаешь: «Напишу-ка я такую песню, чтобы она сразу шлягером стала, чтобы ее все сразу запели!» И что же? Ничего не выходит. Потому что музыка, песня должны идти от души, а не от головы…
Я когда-то давно написал песню о Ереване к кинофильму «Песня первой любви». Может быть, помните? И вот как-то раз был я в Томске – и слышу, там поют: «Где б ни был я, но ты всегда со мной, мой Ереван…» Мне было очень приятно. Не из-за того, что именно я написал эту песню. А оттого, что так далеко, даже в Томске, поют про мой родной Ереван.
Или вот вспоминаю: были мы с женой в Варшаве. На одной из улиц встретили компанию ребят. Они пели мою песню «Мосты». Жена подошла к ним, спросила: «Что это вы поете? Вам нравится?» – «Да, очень», – ответили они. Жена не сказала им, что это моя песня. А я подумал тогда: это, наверное, лучше, когда знают твою музыку, но не знают, кто ее написал, чем когда знают имя композитора, но не знают его произведений…
Еще я могу сказать, что я всегда любил своих родителей. Меня так воспитали. Очень люблю друзей. Горжусь, что их у меня много: есть и самые близкие, есть и просто приятели. Вообще, я общительный человек. Вот говорят: трудно пройти огонь, воду и медные трубы. Я все прошел. И медные трубы тоже. Было такое время… Но я всегда оставался самим собой. И, конечно, без Армении я себя просто не представляю. Она во всем, что я делаю, в каждой рожденной мной ноте…
Песня – отражение времени
Думаю, что не существует композитора, который начинал бы всегда со стихов или, наоборот, только с мелодии. Я чаще всего начинаю без текста, отталкиваясь от непосредственных жизненных впечатлений. Творчество человека, сочиняющего песни, не должно протекать исключительно у рояля. Необходимо нащупать пульс жизни. Песня – это как репортаж, веселый или грустный, драматический или забавный. Как репортаж, она обязательно должна сообщать людям что-то новое. О них самих, о других людях.
Но вот приходит мелодия, долгожданная гостья – не знаешь, куда посадить, чем угостить. Суетишься, а она вдруг исчезает. Потом появляется снова – и уже навсегда. Проверяешь первое впечатление: так ли уж она хороша? Если на самом деле хороша, приглашаешь поэта. И все начинается снова…
Никогда нельзя предсказать заранее, удалась песня или нет. Окончательный приговор выносит слушатель.
Расскажу, как сложилась песня «Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала…». Так сначала возникла мелодия, скорее приблизительный набросок ее. Проиграл поэту Роберту Рождественскому, автору стихов многих моих песен. Послушал он, помолчал, а потом сказал то, что мыслилось мне самому: свадебная, мол, это будет песня. Очень скоро принес стихи, которые сразу, точно и легко легли на музыку…
Конкретного образа при создании этого произведения не было, хотя впечатлений такого рода к моменту написания песни накопилось немало. Мне приходилось бывать на самых разных свадьбах: русских, армянских, грузинских. Национальные различия на свадьбах, на мой взгляд, несущественные. Естественный процесс взаимопроникновения и взаимообогащения национальных культур, общность советского образа жизни не могли не отразиться и на таком обряде, как свадебный. Разумеется, если случится вам быть на кавказской, к примеру, свадьбе, вы услышите обилие торжественных тостов, сердечных пространных пожеланий, напутствий молодым…
И если говорить о моем видении свадебного обряда, о том, чего часто не хватает в пышном ресторанном застолье, скажу: именно таких напутствий. Когда, как не в этот день, поговорить с молодыми о семейном счастье, об их будущем родительском долге, о взаимной ответственности?
Вообще, в нашем свадебном пире порой остро не хватает именно культуры застолья. На свадьбу собираются родные и близкие молодой четы отнюдь не затем, чтобы посидеть за обильным столом. Свадьба – это прежде всего праздник в честь нового семейного союза. Более других торжеств свадьба несет в себе «заряд» нравственных устремлений, пожеланий. Это напутствие в новую жизнь. Мудро ли напутствовать просто пьяным разгулом? Если говорить про приданое, то я категорически не разделяю мнение родителей, которые считают своим долгом перед детьми «обеспечить им на долгие годы безбедное существование». Лучшее, на мой взгляд, приданое, что могут дать родители своим детям в день свадьбы, – это их родительский нравственный пример.
Надеюсь, читатели не сочтут нескромным, если я прокомментирую эту мысль личным воспоминанием. Мне было семнадцать, когда уехал из родного Еревана в Москву «учиться на музыканта». Отец мой, Арутюн Акопович, особых средств к существованию дать с собой не мог, но я увозил в огромный незнакомый город неизмеримо более ценное: твердые нравственные принципы, которые сумел внушить мне отец – крестьянин, ставший учителем. Именно он помог мне осознать, что составляет для меня дело жизни, и не уставал прививать любовь к этому делу. Сколько себя помню, в нашем доме всегда звучала музыка: отец самоучкой играл на многих музыкальных инструментах.
Эти незабываемые отцовские уроки… Уроки музыки и уроки любви к музыке. И суровые уроки жизни. С тех ранних лет не представляю, что можно жить, исповедуя какие-либо неблагородные принципы. Конечно, и в избраннице своей хотел видеть подобные взгляды на жизнь. Тереза училась в консерватории тоже по классу фортепиано.
