Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Самат Сейтимбетов

Итачи посмотрел внимательно, выпрямился.

-- Хай, Годайме-сама, я готов, - ответил он.

-- Отлично! - воскликнула Цунаде. - А потом сразу лечиться, и набираться сил, тебе еще клан восстанавливать, Итачи-сан!

Жизнь в Акацуки приучила Итачи владеть собой, лицом и телом, и он просто поклонился в ответ, вроде бы бесстрастно и равнодушно. Но Цунаде все же уловила, не взглядом, но жизненным опытом, раздражение Итачи. Характер этого раздражения был отлично известен Цунаде и выражался словами в следующем: "Я выполнил свой долг, дайте мне спокойно умереть". О, Цунаде такое видела неоднократно, особенно на второй мировой войне, и знала, что такого "перегоревшего" надо через силу заставлять жить. Надо заставлять, но при этом не перегнуть палку, иначе можно сломать окончательно, и тогда уже никто не предскажет последствий.

Но дать Итачи лечь и умереть? Нет, Цунаде не собиралась такого допускать.

-- Если сейчас не показать другим Деревням, что Акацуки не просто сошли с ума, а следуют плану, направленному на уничтожение всех шиноби, то временный союз последних минут просто рассыплется в прах, - сказала Цунаде. - И тогда Акацуки все-таки возьмут верх, разбив нас по частям.

-- Да, Годайме-сама, я понимаю, - еще раз поклонился Итачи.

Впрочем, чтобы ощутить общую враждебность и напряжение между шиноби разных Деревень, не требовалось быть S-ранговым. Оно витало в воздухе, выражалось во взглядах и жестах, и, разумеется, Итачи понимал замысел Цунаде, но это не означало, что ему не хочется лечь и умереть, выполнив долг.

-- Шикаку, хитайате, - сказала Цунаде.

Глава клана Нара снял с себя хитайате и протянул его Итачи.

-- Теперь ты снова полноправный шиноби Конохи и глава клана Учиха, Итачи-сан, - сказала Цунаде просто.

-- Хай, Цунаде-сама, - ответил Итачи.

Цунаде видела и ощущала, что Итачи все же взял себя в руки, долг перевесил желания, и с этим уже можно было работать. Она кивнула и опять обратилась к Шикаку.

-- Проведем предварительные переговоры прямо сейчас, пока шиноби не набросились друг на друга на радость врагам, - тут Цунаде припомнила подробности эвакуации. - Генины и чунины, убранные из Конохи, не передерутся там?

-- Их переносили в разные места, близкие, но разные, - задумчиво ответил Шикаку, - но вообще вы правы, Цунаде-сама, если быстро что-нибудь не предпринять, могут начаться волнения, ведь наверняка все видели взрывы. Я сейчас же отправлю туда шиноби.

Шикаку отошел в сторону, Итачи сказал негромко

-- Возможно, стоит напомнить джонинам Облака, Камня и Песка, что их генины и чунины не погибли в последней битве, благодаря Листу. Это убавит враждебности, и покажет, что Лист держит слово и не держит зла.

-- И предложить всем эвакуацию в родные Деревни, - прищурилась Цунаде, - молодец, Итачи-сан!

Тот еще раз склонил голову с равнодушным видом.

-- Стихия Дерева: Дом! - Тензо небрежно сложил печати, и из-под земли полезли деревья, сплетаясь в дом.

Просторный, широкий, двухэтажный, с деревянными стенами и крышей, готовый к заселению.

-- Пожалуй, с отстройкой Конохи проблем не будет, - хмыкнула Цунаде.

-- Хай, - ответил Тензо, - я уже делал такое после налета в январе. Сейчас разрушения намного больше, но в режиме Отшельника жильем обеспечить всех точно смогу.

-- Еще инфраструктура, но это ладно, подождет, - заметила Цунаде. - Вначале все же

Она оборвала сама себя, вошла внутрь дома, сопровождаемая Итачи. Райкаге Эй зашел вместе с братом, и будущая Цучикаге Куроцучи прихватила брата Акацучи, который, правда, упирался. Темари, смотревшая на это, прикусила губу до крови, не в силах отделаться от мысли, что она тоже могла бы зайти внутрь... вместе с братом. Но Гаары нет, и она не Казекаге, и Темари терзала душевная боль, которую она пыталась заглушить физической.

-- Темари, - раздался голос Шикамару. - Не мучай себя, идем. Коноха сделает все, чтобы спасти Гаару, неважно, помогут другие Деревни или нет.

Темари обернулась, посмотрела на Шикамару. Тот стоял с самым серьезным видом.

-- Вернулся только что, - пояснил Шикамару, - после сообщения от отца.

-- Почему ты так уверен? - спросила Темари и тут же ощутила, как глупо это прозвучало.

-- Потому что он наш, - бесхитростно ответил Шикамару, - потому что он друг Наруто и Фуу, и твой брат, Темари.

Темари посмотрела, как в дом для переговоров заходит Реки и еще джонин Суны, которого она знала в лицо, но не могла сейчас вспомнить имя. Из ведомства Юры, это она точно помнила, но имя ускользало. Мимо пронесся знакомый оранжевый вихрь и влетел в дом, с криком.

-- Бабуля Цунаде! Мы должны спасти Гаару!

-- Видишь, я же говорил, - заметил Шикамару.

Темари кивнула, ощутила, что опять готова расплакаться, как будто ей три года, и усилием воли сдержалась. Проходивший мимо Джирайя кивнул в ответ, раскланялся с Отшельниками, и тоже скрылся в доме.

19 июня. Рядом с разрушенной резиденцией Хокаге, Коноха, страна Огня

-- Асума-сан, как вам не стыдно? - обращается Шизуне к сыну Третьего.

Тот, взъерошенный и уставший, удивленно смотрит на Шизуне.

-- Онэ-сан, я сама попросила сигарету, - вмешиваюсь.

-- Все равно! - восклицает Шизуне.

-- Гермиона -- взрослая девушка, - пожимает плечами Асума, - и сражалась сегодня наравне со всеми.

Ага, ага, и надо полагать, потому Шизуне и нервничает.

Тремор после драки или как там это по-научному называется, не знал никогда. Самое смешное, что чужое тело помогает сражаться так, как я не сражался там, дома, никогда не сражался, честно говоря. Школьные драки не в счет, речь именно о таком вот, как у шиноби или хотя бы в Поттериане. Чужое тело и ты как будто сам другой человек, хотя нет, не так, сложно выразить словами, как будто ты супергерой в маске, что ли? Как в фильмах, в обычной жизни тюфяк, над которым все смеются, но в маске герой, и все восхищенно аплодируют. Тоже не совсем корректно передает состояние, но уже ближе к телу.

-- Не волнуйся, онэ-сан, я не собираюсь снова поддаваться этой привычке, - сообщаю Шизуне.

-- Снова?!

Асума тоже бросает удивленный взгляд. Йоптель! Расслабился, ага, ударило дымом по мозгам. Понятно, что физическую зависимость с одной сигареты не получу, тело то другое, да даже если бы было родное, после семилетнего перерыва все равно не получить зависимость. Но мозги расслаблены, накал сражения ушел, ага, и Шизуне рядом, вот и ляпаю не подумавши. Очень не подумавши, ага.

Хорошо, говорят, помогает сбивать с мысли поцелуями, но не при Асуме же!

-- Мы поговорим об этом, потом, - с угрозой в голосе сообщает Шизуне.

-- Да, онэ-сан, конечно, - улыбаюсь в ответ.

Шизуне, вздыхая, мчится дальше по делам. Асума ерошит волосы, спрашивает.

-- Еще сигарету, Гермиона-сан?

-- Да, пожалуй, еще одну и работать, - вздыхаю.

Закуриваем еще по одной, все равно Шизуне не видит. Будет, конечно, разговор, но Асума прав -- совершеннолетие уже за плечами, и возможно эта игра в сестер зашла слишком далеко, раз уж Шизуне искренне в нее верит. Ее, конечно, тоже можно понять, вся эта история с семьей и так далее. В общем, не мне ее судить, но и бежать срочно дымить и бухать назло Шизуне, точно не буду.

Чай, не маленький уже.

Асума поглядывает, но вопросов не задает, и хорошо. Тоже, наверное, о семье думает, в конце концов, отец в госпитале в тяжелом состоянии, а племянник, как выяснилось, едва без головы не остался. Конохамару, недовольный тем, что детей и жителей Конохи эвакуировали, сказал своему приятелю по команду Удону, чтобы тот утер соплю, мол, они пойдут на войну! Будут доблестно защищать Коноху, он всем покажет свой огромный расенган и вообще!

И ведь проскочил бы!

Конохамару, конечно, еще не генин, но внук Хокаге, и немного во всей этой внутренней кухне разбирается, и проскользнул бы в Коноху, с понятным результатом. В лучшем случае его бы поймали свои, и пинком эвакуировали, в худшем остался бы лежать среди тысяч трупов. Не знаю и не представляю, как Цунаде собирается строить Мир и Дружбу после такого кровавого поебища, разве что переведут стрелки, что мол, шиноби между собой немного подрались, а основные бябяки -- Акацуки, они всех убили и вообще?

Тоже может быть, здесь в принципе, в пиаре и информационной войне разбираются, только на свой, шинобский лад, до сих пор местами непривычный моему взору. В общем, подружка их, Моеги, услышав такое, настучала в бубен одному, потом второму, потом сдала их одному из воспитателей Академии, в общем, обошлось. А ведь могло и не обойтись, и ладно взрослые шиноби, те знали, за что бьются и вообще, а дети, вроде Конохамару?