Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Самат Сейтимбетов

Нет, вроде Акацуки меня не видят, никто не мечет в меня техниками и печатями.

Совпадение. Можно отдышаться.

Йопт, куда это меня тянет?

Сброшенная взрывчатка вздувается, растет и облепляет каменный шар, висящий прямо под ногами, притягивающий все к себе, и взрывчатка скрывается под слоями камня и земли.

ДАДАХ!!!

Каменный шар взрывается, сразу телепорт вверх, и все равно воздух снизу бьет, не так сильно, но все же, на рефлексах ухожу еще выше. Барьер колеблется под этим мега-взрывом, летящими скалами, и тут же Пэйн, раскинув руки, что-то кричит, и огромная волна его техники бьет в барьер, и тот не выдерживает.

Моргнув, барьер Отшельников исчезает.

Потоки взрыв-печатей уже летят и несутся в открывшиеся просторы, и Пэйн бьет еще чем-то, завороженно и тупо смотрю на это, пытаясь отдышаться и чувствуя, как во мне не просто закипает злость, нет, это злость, смешанная с усталостью и истощением, отчаянно болит голова и ломит виски, и мне хочется не просто убить Пэйна, а разорвать его на куски, растоптать и обоссать, и долго трамбовать в землю, яростно визжа и крича, и плевать, что он кукла, просто выплеснуть все это накопившееся, связавшееся в один тугой узел.

БАБАХ!

Взрыв где-то там, в районе госпиталя, и у меня состояние близкое к инфарктному, телепорт вперед, здание в клубах пыли и каменной крошки, и тут же вспоминаю, что Шизуне не там, и вижу, что просто снесло часть крыши и верхнего этажа. Дейдара вырывается на свободу, взмывает вверх на спине шестикрылой птицы, размахивая хвостом прически и что-то крича о своей крутизне, и это становится последней каплей, так как он летит прямо на меня.

Палочка. Тройная петля и росчерк.

-- Круцио!!! - кричу, не сдерживая себя, выплескивая весь заряд эмоций и магии в Дейдару.

И краем глаза вижу, что взрыв-печати несутся ко мне, и Пэйн поднимает руку, но мне плевать, и нервный шок, боль, крики, трясущийся Дейдара, падающий вниз с птицы - это все, что имеет значение, и плевать на остальное. Просто плевать и все тут, главное - Дейдара и его страдания, которые несут мне облегчение и радость, и желание мучить его еще сильнее, и сейчас эта взрывная скотина заплатит за все, и будет мучиться вечность, не меньше, трястись в агонии боли, бесконечной и непрерывной.

-- Сусаноо! - и вокруг меня вырастает стена синей чакры, прерывая заклинание.

Меня трясет и подбрасывает, руки трясутся, и внезапно понимаю, что наслаждался Круцио, и наслаждался тем букетом боли и агонии, что испытывал Дейдара, сейчас падающий вниз. Его трясет так, что он даже не в силах вылепить новую птицу, да что там, он даже не осознает, что способен лепить птиц.

И это приятно, мучительно и невыносимо, и хочется ударить его еще раз, но очнувшийся мозг уже мечется в ужасе, теснит эмоции, показывает последствия, и это не та вещь, от которой можно просто так отмахнуться. Обдумать позже, да, но обдумать обязательно, потому что вот это наслаждение чужой болью - это все может зайти слишком далеко, если не сказать хуже.

Взрыв-печати стукаются в стену чакры Сусаноо, и Пэйн опускает руку.

-- Гермиона-сан, - говорит Итачи.

Смотрю на него, и кровавый Мангекё в глазах Учиха как будто смывает пелену эмоций с моего разума.

За спиной вспыхивает по новой барьер Отшельников, и взрыв-печати рвутся об него, и Пэйн вытягивает руку, подхватывая Дейдару перед самой землей. Надо прыгнуть и добить, но меня уже отпускает, и откат эмоций бьет не хуже молота, и понимаю, что сейчас ничего основанного на эмоциях не исполню.

Конечно, есть и Редукто, и Диффиндо, да можно просто накачать Дейдару энергией до окаменения, но видно, что Пэйн с Конан его прикрывают. Не то, чтобы убийство Дейдары не стоит риска, но эмоции уже схлынули, и это значит секунды колебаний перед заклинанием, и Пэйн просто успеет раньше, убьет меня. Организм трусливо сыпет оправданиями, с усилием прерываю этот поток жалости к самому себе, унизительный и постыдный, и хвала магистрам, что его никто не видит, кроме меня самого.

Пэйн, вытянув палец, наставляет его в сторону Итачи, и это значит, что пора уносить ноги.

-- Итачи-сан, - кладу руку ему на плечо.

Телепорт под барьер.

-- Я ваша вечная должница, - кланяюсь едва ли не до земли на глазах шиноби.

-- Гермиона-сан, - спокойно наклоняет голову в ответ Итачи, и кровавые слезы срываются со щек, падают в пыль и грязь.

14:11. В небе, к северу от Конохи.

-- Что теперь? - спросила Конан, когда Итачи и Гермиона исчезли.

-- Ждем, - бесстрастно ответил Пэйн. - Они выйдут нанести удар, и тогда я сокрушу их. Если они не выйдут, я накоплю еще энергии, и применю Чибаку и Шинра Тенсей одновременно, сломав барьер еще раз.

Глава 12

14:12. Пункт эвакуации возле разрушенной резиденции Хокаге.

-- Бегом! Бегом! Бегом!

Оглядываясь на лиловую стену барьера, командиры подгоняли генинов и нерасторопных чунинов. Хрупкое и шаткое равновесие дружбы против Акацуки установилось, и команда переброски, то, что от нее осталось, быстро-быстро развернула портальный мост, если можно так выразиться. Множество портключей сгинуло в горниле ожесточенной схватки, сгорело под техниками, пропало под слоем земли и камней в уничтоженной половине Конохи. Там же где-то лежали шиноби команды переброски, не успевшие эвакуировать себя и собранные половинки портключей.

Но, сократилось не только количество портключей, но и шиноби.

14:12. Крыша здания-комплекса АНБУ.

Цунаде, сосредоточенная и собранная, лечила через Кацую, сидя в круге фуин, и наливалась яростью и скорбью. Да, шиноби Конохи пострадали меньше всех, в этой схватке, но треть их все равно погибла или умирала там, за барьером, куда не доставала чакра Цунаде. И Цунаде переправляла ярость в чакру, как ее учили, лечила еще быстрее, еще сильнее, стараясь успеть, потому что медлить было нельзя, и до снятия барьера и решительной атаки оставалось не более пяти минут.

14:12. Штаб Шикаку, подземная база Корня.

Шикаку, охватывая взглядом стол, наполненный сводками, связываясь с тем или иным шиноби, и обращаясь к Яманака за оценкой, быстро набрасывал доклад, оценивая силы и возможности нового альянса, родившегося из боли, крови и смертей, причиненных Акацуки. Это нужно было для быстрого построения новой стратегии, сражения против Пэйна и оставшихся Акацуки. Ибо, несмотря на то, что было известно, что у Пэйна-Нагато риннеган, что он использует марионеток, которыми управляет, передавая чакру, техники риннегана оставались загадкой. И только теперь, в полной мере оценив их мощь и возможности, Шикаку мог строить стратегию.

-- Так, - поджал губы Шикаку, глядя на цифры.

Решение оставить только сильнейших шиноби для продолжения борьбы с Пэйном, было правильным, но как это часто бывает в мире шиноби правота эта была обоюдоострой.

В битве за Коноху сошлись сорок пять тысяч шиноби, двенадцать со стороны Конохи, и тридцать со стороны союза Ивы, Суны и Кумо. Также присутствовали три с половиной тысячи бойцов Акацуки, и пятьсот шиноби Неба, и еще горстка шиноби Водопада.

Теперь, спустя сорок пять минут с начала сражения, половина из них погибла или была тяжело ранена и выведена из строя, надолго, если конечно союз не будет продолжен, и Цунаде не применит лечение на шиноби других Деревень. Некоторые погибли, не успев даже вступить в бой, просто Пэйн ударил по площади и убил там всех.

Просто, повторил Шикаку и потер шрамы на щеке.

Казекаге мертв, и пятитысячный корпус Суны расстроен и уничтожен, и хорошо, что они послушались Темари, но все же, все же, боевого духа от них ждать нельзя. Сотня джонинов, тем не менее, согласилась вступить в битву под знаменем Темари, и это подтверждало правоту решения выставить против Пэйна элитный отряд. Генины и чунины лишь смазка для техник, когда сходятся в бою S-ранговые шиноби, и здесь как раз был такой случай. Не армия на армию, где генины и чунины выполняли свою задачу, добывая свою половину победы, а несколько сильных, безумных и не отягощенных моралью врагов.

Шикаку, конечно не поклялся бы, но был сильно уверен, что эта сотня джонинов возглавляла пятитысячный корпус Суны, вела их в бой, и уцелела, когда четыре пятых корпуса погибли. Возможно, будь они рядом с Шестым Казекаге, тот уцелел бы, и возможно это скрытое чувство вины подвигло джонинов согласиться с Темари.

Но вот и обратная сторона атаки элитным отрядом: сильные шиноби против сильного противника. Акацуки знали, что слабые шиноби им не противники, и ударили по самым опасным из врагов. Хорошо, что Итачи заранее предупредил, вынудил врага атаковать раньше, ибо Шикаку представляя, чем был бы удар Пэйна, когда армии шиноби сошлись бы в тесной схватке в центре Конохи, просто ужасался. Минимум девять из десяти шиноби остались бы на поле боя, и биджу были бы захвачены все, и Каге убиты, и сейчас Акацуки, хохоча, добивали бы остатки.