Венок из железных одуванчиков - Дарья Донцова

Зоя подлила мне еще чаю.

– Но, понимаешь, Ваняша, глупость – это семейная болезнь. По наследству она передается. Папаша Георгия начал сказку Эммы Соломоновны своими деталями украшать. В истории он не разбирался, такого напридумывал.

Зоя рассмеялась.

– Когда Василий скончался, Жорик его место занял, – еще больше развеселилась рассказчица, – он свои краски к повествованию подмешал. Что в конце концов вышло, ты слышал. Захарушка в возрасте, но работает кузнецом, венки из железных одуванчиков до сих пор мастерит. Заказов сейчас поуменьшилось, но они есть. Эмма Соломоновна ушла на тот свет, просила себя в венке похоронить, чтобы всем ее родным счастье привалило. Вот какой кавардак! Сама придумала историю и сама в нее поверила. Лычковские бабы тоже в венках хотят в землю лечь. Да и не только они – москвичи украшения покупают. От столицы к нам недалеко ехать, дачников много летом. Из развлечений у нас музей краеведческий, заведует им Соня, внучка Эммы Соломоновны, она в доме бабушки постоянно живет. Всем, кто на экскурсию приходит, про венок рассказывает. Вот уйду я к Господу, и некому правду про венец будет поведать. Станут дураки сказание Жорика из уст в уста передавать! Несмотря на то что столица под боком, у нас плохих происшествий не случалось. Ну напьется кто, в драку полезет, ему тут же соседи по башке настучат, водой холодной обольют. Полицию не позовут, сами разберутся. Ни воровства, ни убийств, ничего такого, мы мирно живем. Никто до сих пор у нас захоронения не разорял. Кладбище сельское, какие тут могут найтись сокровища? Легенда о дочери Голицына до сих пор живет, традиция соблюдается. Но венки-то из металла простого. Чего ерзаешь? Спросить чего хочешь? Давай!

– Почему одуванчики? – полюбопытствовал я. – Отчего не розы, лилии?

– Эмма Соломоновна придумала притчу в конце шестидесятых, тогда с красками по железу беда была: то одной нет, то другой. При социализме все пропадало, потом появлялось, снова исчезало – вечный базар-вокзал. А с желтым красителем проблем не возникало, его на железной дороге хоть завались было, не помню, зачем его там использовали. У Захарки брат в депо работал, кузнецу канистрами краску таскал. Вот откуда одуванчики. Ответила я на твой вопрос, дальше говорю. Объяснила уже, мы живем тихо, мирно, преступления в Лычкове такие – спьяну друг другу морду набить. Потом проспались, угрызлись совестью и помирились. Курицу у соседа придушили и съели. Зачем? «А чего она на наш огород приперлась?» Жена мужа к соседке приревновала, разборку затеяла. Ничего серьезного никогда не было. А тут! Могилу вскрыли! Покойную ограбили. Да только Павел сам виноват! Не следовало людей в грех вводить! Человек-то слабый, увидел вещь дорогую и соблазнился. Нефиг выпендриваться, упокой, как всех, с венком из железных одуванчиков. Зачем мертвой настоящая диадема, да еще о-го-го какая ценная?

– Вы уверены, что у Екатерины на голове была настоящая диадема? – осторожно поинтересовался я.

Зоя посмотрела на ватрушку, которая лежала на моей тарелке.

– Попробуй, или фигуру бережешь?

Делать нечего, пришлось приняться за угощение. К моему удивлению, оно оказалось очень вкусным. Зоя подперла подбородок кулаком.

– Полагал, что у деревенской бабы выпечка дерьмовая? Не хотел даже понюхать ее? И считаешь меня тупицей, которая золотишко от фуфла не отличит?

– Нет, – с набитым ртом солгал я, – просто недавно поел. А в случае драгметалла можно ошибиться.

– Врушка, – остановила меня Зоя. – Ты у Георгия давно сидел, видела, как машина приехала, а он только чай пустой предложит. А насчет того, что я глупая, не разберу, где золото, а где медная кастрюля…

Зоя сложила руки на груди.

– Ваня! Откуда тебе знать, что я всю жизнь в Москве оценщицей в ломбарде проработала? За километр настоящую вещь узнаю. Покойную в церкви отпевали, голову ей как положено платком повязали, венок сверху надели. Странно это. Но Павел с батюшкой пошептался, украшение оставили. И что я могу сказать о венце? Вещь не новодельная. Врал Миронов, когда говорил, что заказал диадему для похорон. Подобное за пару дней не сделают. Золото не современное, червонное. Знаешь, что это, или объяснить?

Я ощутил себя школьником, которого допрашивает строгий учитель.

– Металл самой высокой пробы. Червонным его назвали наши далекие предки. «Червоний» в переводе на современный русский язык – «красный». Тогда красным именовали красивое, любимое. Вспомним выражение «красна девица». На Руси этот металл использовали для чеканки монет. Поэтому появилось еще слово «червонец», так именовали деньги из этого золота.

– Верно, – улыбнулась Зоя. – И где сейчас его столько надыбать для немаленькой оправы? Да за день-другой? Камни тоже не современные, «химические», а настоящие, природные изумруды, рубины, сапфиры. Цветы из них были выложены. Я как красоту увидела, сразу поняла – аукционная вещь, такие в скупку нести нельзя. Вообще не продают подобное, хранят на совсем черный день. И уж точно в гроб не кладут. На отпевании близких не было, только муж. Ни детей, ни какой другой родни. Я промолчала. А Ленка Ковалева – ни ума у бабы, ни деликатности нет, – когда домовину из храма вынесли, не сдержала любопытства, вопрос задала: «Почему никого нет, кроме супруга?» Миронов не рассердился, ответил: «Один я в семье воцерковленный. Дети в Бога не верят, в храм войти не хотят, говорят: “Попы на "Мерседесах" катаются, деньги у народа отнимают”». После отпевания муж вынул второй платок, повязал его поверх диадемы, на лоб спустил прямо к молитве. Потом вокруг головы живые цветы уложил. Попросил всех выйти, хотел спокойно с женой проститься. Минут пять в храме провел, вышел и велел крышку гроба забивать. Наши бабушки зашептались, Ленка опять выступить решила: «Павел Иудович, цветы надо из домовины вынуть. И украшение забрать. Дорогое оно очень». Миронов на нее глянул, как бревном огрел: «Нет. Заколачивайте!»

– Значит, диадему точно похоронили, – отметил я.

– Стопроцентно, – подтвердила Зоя.

Глава тридцатая

– Усаживайтесь поудобнее, Иван Павлович, – попросил Андрей, он же Егудил Двенадцатый. – Ваша покойная сестра готова поговорить с вами. Не удивляйтесь, если призрак вдруг не захочет отвечать на каждый вопрос. Не все духи контактны, некоторые злые, в особенности те, что попали в ад. Их можно понять. Очень горько вечно гореть в огне и не иметь надежды на изменение своей участи. Пойдемте.

Я последовал за мошенником и оказался в темной комнате с одной зеркальной стеной.

– Разрешите присутствовать при вашей беседе? – приторно-сладким голосом осведомился Андрей.

Я решил прикинуться не очень вежливым человеком.

– С какой целью вы хотите слушать чужой разговор?

– Дух способен проявить агрессию, были