Вспоминая Владимира Высоцкого - Анатолий Сафонов

Он знал это, показав и нам, что огромное, слепое человеческое горе даже в минуту отчаяния находит себе союзника в Слове и через Слово обретает способность светиться не только надеждой, но и сознанием достоинства.

Коллективное зло порождает мифологию коллективных упований. И, видимо, нужен был в том числе и Высоцкий,

чтобы напомнить, сказать нам об этом. Его хриплый — от земли и небес — голос, чтобы мы его услышали.

Меня опять ударило в озноб,грохочет сердце, словно в бочке камень.Во мне сидит мохнатый, злобный жлобс мозолистыми, цепкими руками…Он не двойник и не «второе я».Все объясненья выглядят дурацки.Он — плоть и кровь моя, дурная кровь моя.Такое не приснится и Стругацким.

Что это? Самобичевание?.. Самопожертвование?..

Но гениальный всплеск похож на бред.В рожденье смерть проглядывает косо.А мы все ставим каверзный ответи не находим нужного вопроса.(«Мой Гамлет»).

«Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от духа есть дух» — гласит древняя мудрость.

Размышляя о природе духовного начала в человеке, Декарт писал в свое время: «Что касается моих родителей, от которых, как мне представляется, я произошел, то… все-таки не они сохраняют меня и даже не они породили меня, поскольку я — мыслящая вещь».

Для Высоцкого подобное «чувство мысли», я думаю, во многом было определяющим. И, лишь учитывая это обстоятельство, можно, мне кажется, ответить на вопрос, почему он столь беспощадно относился к себе, подвергая, как некогда анахореты, свое тело постоянным испытаниям. Очевидно, он вел сходную борьбу, но уже не с собственным, ассоциальным телом за освобождение себя от «цепких рук» и «дурной крови» традиции.

Существуют по меньшей мере три известных пути обретения человеком своей сущности, сохранения себя в качестве человека. Путь долга, путь мысли (или познания) и путь любви. Причем путь познания, возможно, самый трудный из них. Ибо если человек добр, то это легко находит признание, так же, как в силу очевидной наглядности и факт выполнения человеком своего долга, следование ему воспринимается обычно с неизменным восхищением. Мысль же (ввиду нерасторжимой ее связи с языком) чаще всего находится на подозрении, о чем свидетельствует вся история познания (как научного, так и художественного) с ее взаимными человеческими обвинениями в разного рода ошибках, заблуждениях и пр. Хотя, казалось бы, быть в мысли, оказаться в ней — значит родиться! Однако поскольку язык многозначен, обманчив, постольку доказать другим свое пребывание в мысли всегда сложно, можно лишь косвенным путем. То есть опять же с помощью языка.

Я вовсе не собираюсь, однако, считать или называть Высоцкого «героем-спасителем». Отнюдь. Это было бы неверно. Полагаясь во всем на себя и друзей, он сам не вставал в эту позу. И возможно, поэтому мы не встретим в его песнях заискивающих ссылок на народ, как не найдем в них и упований на помощь со стороны или свыше. Его путь духовного рождения действительно непередаваем.

Есть такое понятие «эксперимент». Обычно о нем говорят в связи с доказательством или опытной проверкой выдвигаемого научного положения. Другими словами, эксперимент — это определенного рода искусство или способ достижения истины.

По отношению к человеку говорить об эксперименте, разумеется, недопустимо. Хотя история науки и опровергает это. Известно, например, что целый ряд ученых ставили эксперименты на себе, расплачиваясь порой за это собственной жизнью.

Я думаю, вся жизнь Высоцкого также была подобным экспериментом, но связанным не с поиском истины научного характера, а с доказательством необходимости своего личного, духовного присутствия в мире, восстановления нравственных начал жизни.

Такие понятия, как добро, истина и красота, познаются человеком только на собственном опыте. Это истина старая, и Высоцкий лишь напомнил нам о ней. Если мы познаем, то познаем в той мере, в какой любим и следуем своему долгу.

Я остановился на этом, чтобы подчеркнуть следующую мысль. В отличие от интеллигентов поколения Б. Пастернака и А. Ахматовой, сумевших сохранить полученную ими по праву рождения культуру, поколению Высоцкого еще нужно было родиться и наработать мускулы ума, достоинства, чести, чтобы появилась возможность восстановления нравственных основ нашей жизни.

Высоцкий был человеком русской культуры. Отсюда — особенности его характера и жизни и самого факта его духовного рождения: готовность к самопожертвованию, ясный и бескомпромиссный ум и непомерное чувство ответственности, доходившее до жестокости в отношении себя.

Вся его жизнь, безусловно, — символ того пространства, культурного и исторического, в котором он жил и, преодолевая которое, не только обозначил своими песнями границы этого пространства, но и подобрал ключ к нашим душам, открыл нам путь к обретению самих себя.

С. Цыбульник

ИСТОРИЯ ПЕСНИ

У меня, как у кинорежиссера, с автором сценария «Карантин» Юрием Щербаком возникла мысль предложить Владимиру Высоцкому написать песню для этого нашего фильма.

Весной 1968 года я отправилась в Москву, чтобы встретиться с В. Высоцким. Задолго до спектакля, в котором он был занят, жду у служебного входа.

Наконец, приходит. Коротко рассказываю, о чем сценарий.

Помню, Владимир Семенович не прерывал, не торопил. Выслушав, сказал, что согласен писать песню. Даже варианты на выбор.

В мае 1968 года — телефонный звонок: в такой-то день будет в Киеве.

Я попросила Юрия Щербака провести с Владимиром Высоцким в тонателье студии черновую запись привезенных им песен. «Давно смолкли залпы орудий…» и «Вот разошлись пути-дороги вдруг…». Потом уже мы остановились на первой песне, и ее, на мой взгляд, хорошо исполнил в фильме Юрий Каморный. Возможностей использовать и вторую песню не нашли. Но, думается, текст ее будет интересен почитателям таланта поэта.

Вот и разошлись пути —дороги, вдруг,—Один — на север,другой — на запад.Грустно мне, когда уходит другВнезапно, внезапно.Ушел — невелика потеряДля многих людей.Не знаю, как другие, а я верю,Верю в друзей.Наступило время неудач,Следы и души заносит вьюга,Все из рук вон плохо —плачь не плачь —Нет друга, нет друга.Ушел — невелика потеряДля многих людей.Не знаю, как другие, а я верю,Верю в друзей.А когда вернется друг назадИ скажет: «Ссора была ошибкой», —В прошлое мы бросим беглый взглядС улыбкой, с улыбкой:Что, мол, ушел — невелика потеряДля многих людей.Не знаю, как другие, а я верю,верю в друзей.

Станислав Говорухин