Трудовые будни барышни-попаданки 4 - Ива Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Например, чума девятнадцатого века — сифилис.
* * *
Так что не удивлюсь, если со временем Чумной остров станет островом доктора Пичугина. Не удивлюсь и не обижусь. А Василию и Василисе какое-нибудь занятие найдется — там их искать не будут точно, доставим же от причала до причала.
Глава 25
Остаток ночи ушел на незатейливую конспирацию. Экипаж «Горлицы», включая капитана, отправился спать, а мы с Мишей разбудили сменную команду и сказали, что отплытие до рассвета. Заспанные люди не особенно глазасты и вряд ли обратят внимание на двух пассажиров.
Пассажиры, конечно же, были переодеты. В усадебном гардеробе легко нашлись брюки и сюртучок для Василия и платье для Василисы, правда чуть шире, чем нужно. Для сохранности инкогнито я взяла Василисино платье как образец, разбудила горничную с функцией портнихи, наговорила добрых слов и попросила за два часа ушить. Горничная зевнула, шепотом выругалась и принялась за работу.
На борт Вася с Васей войдут в моих фирменных прорезиненных плащах. Кстати, изначально разработала я эту одежку для Миши и его коллег. Потом для простых работяг, подневольных и вольных, которые часами трудятся под дождем. Но со временем и люди побогаче выяснили, какие она дает преимущества, так что я стала выпускать модели с меховой оторочкой и блестящей медной фурнитурой — господский вариант.
А вообще, конечно, это был тот еще квест: собрать привилегии на вулканизацию каучука в каждой стране отдельно. Потому как российское патентное право мало кого волновало в Европе, в Англии (а значит, и в ее колониях) и в Америке.
Но ничего, если не пожалеть денег на стряпчих, представителей и прочую бюрократию, добиться можно многого. Да простит меня Чарльз Гудьир, но в 1844 году ему уже ничего не светит. Потому что резина нам нужна уже сегодня.
И название я менять не стала. Вулканизация — в честь древнеримского бога Вулкана. Таинственный процесс, как в жерле огнедышащей горы. И никому не надо объяснять, как и почему молекулы каучука сшиваются в единую сетку. А имена античных богов сейчас у элиты в моде не меньше, чем имена супергероев в мое бывшее время.
Плащи наши, кстати, нынче во всем мире знают как «русские». Товарищ Макинтош чуть-чуть не успел и был вынужден покупать у нас право на производство в своей стране. Тем более что его попытки пропитывать шерстяную ткань сырым каучуком хоть и давали водонепроницаемость, но имели кучу недостатков. Первые изделия знаменитого в прежнем будущем шотландского химика были тяжелыми, боялись холода и со временем портились. К тому же неприятно пахли.
А вот нашу линейку плащей, курток на хорошем шерстяном подкладе и с застежкой-молнией сейчас начинали носить коронованные особы всех европейских государств. Ох, сколько пришлось труда в ту застежку вложить! Отдельная история. Казалось бы, мелочь… Как-нибудь вспомню в подробностях и сама ужаснусь — эдакую махину одолели. Еще и создали гарантированный доход на будущее: продажу запасных молний, а в самых крупных городах — сервис по починке. Да, скоро освоят, перехватят и фабрикацию, и ремонт, но пока мы имеем все преимущества лидера.
* * *
Пока портниха трудилась, мы с супругом обсуждали недавние события. Я рассказала о путешествии, о том, как разрулила ситуацию с заводом, о неофициальном благословении на презервативы.
— Если бы не привезла проблему, — закончила с улыбкой, — так плаванье мечты. Теперь ты радуй. Или огорчай.
— Рад бы порадовать — нечем. Ну, разве, теперь я не могу провести против «свинского» клуба настоящую полицейскую операцию: господин Ланской меня официально уведомил о запрете привлекать личный состав министерства. На вопрос, отменяет ли это царское поручение, ответил тихо, глухо и невнятно. Кстати, благодаря нашим Васям это прояснилось. Когда такое покровительство… Вряд ли хоть мой начальник, хоть Милорадович желает, чтобы я вытащил из этого храма Венеры Аракчеева-младшего. Отец никогда не поверит, что это произошло по инициативе чиновника МВД, и пойдет разбираться на министерско-губернаторском уровне.
— Ну а ты? — нейтральным тоном спросила я.
— Сижу жду, собираю информацию, анализирую, — ответил муж. Тоном, который мне совершенно не понравился. Ни отчаяния, ни облегчения, а, наоборот, злое сосредоточенное веселье. Ага, ждет он, собирает… Знаю его: как только соберет, так и подорвется в любой момент. Сам туда полезет. Ведь именно это ему министерским указом не запрещено.
И ничего мне не поделать. Ладно, всякое бывало. Бог миловал и сейчас сохранит.
— А насчет домашнего расследования?
— Все так же. Нет, даже интересней, — невесело заявил Миша. — Расширяется номенклатура похищенного. Ладно тушенка, ладно крупа, ладно свечи. Так из Большой гостиной с книжной полки пропал цветной атлас мира.
Я охнула. Это был пилотный экземпляр, именно пилотный, а не сигнальный — я еще раз хотела проверить качество красок. К ним претензий не было, зато претензия появилась у мужа. Геополитическая.
— Мушка, — спросил он, дойдя до Южной Америки, — ты уверена, что Уругвай уже существует?
— Как-то не подумала, — ответила я.
— Так спроси английских, испанских и португальских негоциантов. Даже если эта новая держава появится через пару лет, о нашем географическом пророчестве забудут, а мы стяжаем репутацию фантазеров, причем в мировом масштабе.
Я навела справки. После чего современный Уругвай был причислен к Аргентине, с блеклой штриховкой и сноской «также бразильская провинция Сисплатина, или независимое государство Уругвай по версии повстанческого комитета».
Кстати, Лизонька тоже приняла участие в раскраске карты: выделила из территории Османской империи независимое государство Греция. Я знала, что греческая независимость — больная тема для ребенка, поэтому лишь мягко спросила:
— Доченька, так это греческая республика или царство?
— Все равно. Это свободная Греция, — ответила Лизонька. И надула губки, приготовившись к очередному спору, но у меня было что-то неотложное, и спор не состоялся.
Несмотря на подобные штриховки, не Лизонькины конечно, мой продукт являлся безусловной полиграфической сенсацией всемирного масштаба. Одно дело — искать буквенные обозначения на черно-белых рисунках, и другое — с первого взгляда узнать свою отчизну по раскраске. Не сомневаюсь, даже Александр Павлович временно забыл бы о своей
