Расстрелянный парламент - Анатолий Грешневиков

Среди некоторых моих вопросов к кандидатам был, например, такой: «… Вам, наверное, сегодня известно, что Черноморский флот, Севастополь, который защищали русские моряки, должен отойти по решению парламента Украины к Украине. С точки зрения правоведа, какую Вы можете оценку этому акту дать? И второе… Как Вы относитесь к тому, что иностранное государство на территории России арестовало советского офицера – омоновца Парфенова? Оценка правоведа».

Пропрезидентские депутаты отличались предвзятостью, им хотелось провести в суд своих кандидатов. Цель определенная – иметь в суде большинство своих сторонников, и тем самым опираться в критической ситуации на суд.

Из кандидатов лучше всех, на мой взгляд, выступил Валерий Дмитриевич Зорькин, профессор Высшей юридической заочной школы МВД СССР. Он вначале несколько слов сказал о своей докторской диссертации – позитивистской теории права… «В ней рассматривалось, каким образом в теории и на практике люди приходят, и вообще могут приходить (и закономерно приходят), к определенным ситуациям: когда право превращается в свою противоположность, то есть в произвол.»

В своей записной книжке я отметил эту фразу. В стране уже складывалась ситуация, когда законы попирались властью, когда с вступлением в должность первого Президента России у оппозиции появились первые обоснованные опасения… Не хотелось бы, чтобы демократические преобразования закончились произволом.

Зорькин мудро определил границы деятельности Конституционного суда, еще не будучи ни членом суда, ни его Председателем:

– Как вам прекрасно известно, в книге книг сказано: «Не судите, да не судимы будете». Переосмысливая это изречение, я бы хотел сказать, что Конституционный суд, на мой взгляд, не должен быть органом, который стоит над всеми и вся. Он – хранитель Конституции, а в Конституции заложены рамки самой государственности общества, права человека. И я думаю, с этой точки зрения Конституционный суд должен быть определенным помощником, быть на равных с законодательной и исполнительной властями. Только вместе они смогут обеспечить подлинно правовую основу, в том числе и в сегодняшней чрезвычайной, кризисной ситуации. Крен в любую сторону приведет к деспотизму. Этого не хотелось бы. Вот с этими настроениями я и давал согласие баллотироваться в Конституционный суд.

Я опять отметил слова Зорькина. Написал на листке жирными буквами – «Перспектива. Прогноз. Интуиция.»

Еще мне подумалось: портфель Председателя суда хорошо бы вручить ему.

А когда после всех баталий, после заседания в суде, ко мне подошел земляк, член Конституционного суда (которому я тоже задавал на Съезде вопросы) Юрий Рудкин, то я узнал об осуществлении моей мечты. Пришлось расцеловать Рудкина… Дважды. Потому что самого Юрия Дмитриевича выбрали секретарем суда. Мне год довелось работать с Рудкиным, мы подружились в Верховном Совете, состоя в одной фракции и борясь за одни идеалы, и о нем всегда было хорошее мнение.

Теперь на суд возлагались большие надежды…

Прошло много времени. Я случайно открыл стенограмму Пятого Съезда и увидел результаты голосования за кандидатов в члены Конституционного суда. Каково же было мое удивление, весьма приятное удивление, – когда оказалось, что по результатам голосования Валерий Зорькин получил самое большое количество голосов, а именно – 757. На втором месте была Морщакова – 699 «за», на третьем месте – Эбзеев (657 «за»). Юра Рудкин получил 625 голосов «за».

Не зная на сто процентов Зорькина, имея на руках объективку, Съезд сразу почему-то определил его главенствующее положение, определил его мудрость и гражданскую зрелость.

Съезд интуитивно поверил более всего этому Человеку.

Еще ни одно решение не вызывало бурной реакции прессы и негодования президентской команды, как отмена Конституционным судом Указа Президента о воссоединении министерств безопасности и внутренних дел.

Политикам враз стало ясно – появилась некая третья сила, способная напрочь отвергнуть интересы партийных команд.

Травля Конституционного суда началась как-то незаметно. Даже предостережения Зорькина, его частые остроты, не вызвали во мне тревоги. И вдруг прозвучали те слова, которые разом все определили:

«…Конечно, может статься, что неудобны мы президенту… Но если президент встанет на путь конфронтации с Конституционным судом, то… мы будем иметь не правового президента, а латиноамериканского…»

В телепрограмме «Итоги» Зорькин попытался затушить возникающий конституционный кризис, раздуваемый искусственно президентской командой. Он констатировал: суд «может, вправе и обязан… поставить вопрос» об отставке должностных лиц в государстве. Кажется, бесполезно… С предостережением никто не считается. Угрозы не страшны, ибо войск у суда для разведения конфликтных сторон нет… А у нас признается лишь сила кулака. Иное давление вряд ли может повлиять на президентскую команду.

Не срабатывают уж и умиротворяющие обращения Зорькина: «Мы все россияне, а не враги друг другу».

Выступил Конституционный суд против сепаратизма, против неконституционного референдума о суверенитете в Татарстане, а Президент промолчал, мер не принял и тем самым нанес удар по самому Конституционному суду. Решение суда должно во что бы то ни стало исполняться. Иначе к суду нет доверия, иначе суд перестает выполнять свою роль. Понятно заключение Зорькина: «Конституционный суд не имеет солдат, но если не выполняется решение Конституционного суда, то это касается всей власти, всех ее отраслей». Ельцин на свой счет это не относит, он преследует свою цель… Может, тогда прав Зорькин – Ельцина ждет участь Горбачева?!

Скорее всего, правда в другом – у Ельцина своя политика, и он не терпит преград, даже законов, мешающих ему в достижении цели… Скажем, политика с Татарстаном выше отношений с Конституционным судом, выше исполнения его решений. Если не поддержать сепаратизма Татарстана, обозначавшиеся конфедеративные настроения между республиками, то какова же суть заявления Ельцина о том, что берите суверенитета столько, сколько можете переварить?!. Что же тогда будет представлять из себя сам СУВЕРЕНИТЕТ?! Не отказываться же от него?.. Ему ведь невдомек, что в США между Вашингтоном и любым штатом никогда не подписывался и не может быть подписан договор, как у нас на уровне двух республик.

Конституционный суд своим решением может развенчать суверенизацию, значит, с судом не обязательно считаться. Его решение остается без ответа.

Дальше хуже – Ельцин все заметнее дистанцируется от суда.

Хоть пресса и начинает пощипывать Конституционный суд, все-таки решительной и однозначной команды травить его пока нет. Но есть уже обвинения… И суд пытается маневрировать. Когда Зорькина обвиняют, что он симпатизирует одной стороне, то есть оппозиции, ему хочется, видимо, исправиться. Именно исходя из этого, как мне кажется, суд обсудил постановление Съезда «О мерах по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании и в службах информации» и не поддержал главного его положения – о наблюдательных советах. Во многих цивилизованных государствах эти попечительские – наблюдательные советы за работой телевидения есть, а нам – в условиях полнейшей монополизации средств массовой информации президентской исполнительной властью – отказали в них. Суд посчитал пункт о наблюдательных советах расплывчатым, потому отказался оценивать его с юридической точки зрения. Что для нас это означает? Мы не сможем поставить средства массовой информации под народный контроль, телевидение вновь будет выполнять президентский заказ, шельмовать Съезд и представительную власть. Все мои выступления сделать российское телевидение исконно и истинно российским остаются лишь словами.

Ельцин предпринял попытку «подкупить» Конституционный суд. Иначе и нельзя в политике: сперва – пряник, а потом, если не удастся приручить, то – кнут. Речь идет об Указе Президента, согласно которому судьям КС установлены высшей квалификационный класс и доплата к жалованью.

Лидеры нашей фракции Сергей Бабурин и Николай Павлов справедливо заметили по данному поводу, что Президент одним росчерком пера уничтожил независимость Конституционного суда.

«Комсомолка» к конфликту президентской и депутатской рати, консультативному участию Конституционного суда – дала комментарий классика:

…В Кремле не надо жить.

Преображенец прав.

Здесь зверства крайнего еще кишат микробы,

Бориса дикий гнев, и всех Иванов злобы,

И Самозванца спесь взамен народных прав.

Готовность Зорькина выступить в роли арбитра вначале была поддержана и депутатами, и желтой прессой.