В некотором роде волшебник - Нита Неверова

   Между нашим миром и нулевым измерением постоянно происходит энергообмен. Это один из фундаментальных законов Вселенной. Человек как микрокосм не является исключением. Наше тело соединено с нулевым измерением триллионами невидимых глазу каналов, по которым циркулирует энергия. Давно установлено, что травмы и болезни приводят к энергетическому дисбалансу в организме человека. Проще говоря, в нулевое измерение вытекает больше энергии, чем из нулевого втекает в реальный мир. Чем больше ущерба нанесено физической оболочке человека, тем труднее восстановить баланс. С возрастом энергообмен замедляется естественным путем, и человек постепенно переходит в нулевое измерение. Когда дисбаланс достигает критической отметки, наступает смерть. Все эти процессы хорошо изучены современной магионаукой.

   Установлен также еще один интересный факт: у людей, профессионально занимающихся волшебством, происходит существенная перестройка энергообменной системы. Каналы, связывающие чародея с нулевым измерением, концентрируются в определенных точках организма: в сердце и мозге. Волшебники, завершившие первый десятилетний этап обучения, становятся условно бессмертными. Они не болеют, не стареют и теоретически способны жить вечно.

   Волшебник может умереть лишь в трех случаях: при серьезных повреждениях сердца, мозга или более 70 процентов тела. Эта информация не является секретом, однако её не афишируют. Кроме того, волшебники создают вокруг себя непроницаемый кокон из самых зловещих легенд, слухов и откровенной лжи.

   Даже дипломированные магиологи не берутся однозначно утверждать, насколько правдивы россказни о неординарных способностях великих волшебников. "Да ну их нафиг ещё с дураками связываться", -- такова официальная позиция современной магиологии.

Повесть 4. Исход

   Он мог бы стать императором, нет, богом! А он предпочитает любоваться миром!

   Вечернее представление окончилось. Цирковые расходились по домам. Кто-то окликнул его по имени: мол, долго ли он ещё собирается здесь торчать.

   - Недолго, - ответил он, а про себя подумал, что, наверное, всю жизнь.

   Заурядный человек с заурядным именем. Сколько себя помнил, он служил в цирке. За годы он освоил мастерство фокусника, наездника, жонглера, гимнаста, эквилибриста, метателя ножей и даже немножечко дрессировщика. Но так и не заслужил ни имени, ни славы, ни уважения. Почти все его одноклассники стали приличными людьми, а он по-прежнему был одиноким циркачом. Неудачник без семьи, дорого костюма, брендового и-фона и крутой тачки. Человек-тень, человек-пустое-место. Никто. Приличные люди относились к нему соответствующим образом: как к ничтожеству. А он улыбался, произнося в ответ кроткие, вежливые слова, и представлял, как втыкает им в шею нож.

   Он не был злым или жестоким! О нет! Он не был одержим желанием убивать. Просто ещё в детстве, когда родители объясняли ему разницу между плохим и хорошим, он понял её по-своему. Он высоко ценил жизнь, но в то же время не считал убийство чем-то из ряда вон выходящим. Может быть, он стал бы отличным солдатом. Но умение подчиняться чужим приказам никогда не было его сильной чертой.

   По натуре он был наблюдателем. Он мечтал путешествовать, узнавать мир, знакомиться с интересными людьми. Но, увы, пройдя свою земную жизнь больше, чем наполовину, так и остался циркачом в провинциальном городишке.

   Иногда ему начинало казаться, что в этом мире для него просто нет места. Чтобы заглушить накатывающее отчаяние, он воображал иные Вселенные, с иной, лучшей жизнью. И в глубине души он понимал, что все это - лишь жалкие фантазии неудачника.

   Вчера он допоздна репетировал новый номер: подъем на крохотном воздушном шаре под купол цирка (разумеется, шар был бутафорией, а "взлетал" он при помощи канатов). Сегодня оттарабанил несколько отменных номеров. На арене он всегда улыбался. Но эта улыбка не шла от сердца. Просто напряжение лицевых мускулов.

   Переодевшись, он вышел в душную мглу городской ночи. Правда, светящиеся вывески и фары автомобилей разжижали эту мглу до консистенции сумрака. Но, как говорится, имеет что имеем.

   Бредя к светофору, он погрузился в фантазии о своем идеальном мире. Нет, сам по себе этот мир был отнюдь не совершенен. На его вкус, от идеалов веяло мертвечиной, полное же отсутствие проблем означало бы жуткую скуку. Просто этот неидеальный мир идеально подходил именно ему. Там ему было бы удобно. Там он был бы счастлив. Он даже имя себе новое придумал: Людвиг. Как у французских королей и в то же время как у сказочного лисёнка, подружившегося с цыпленком.

   Тьма сгустилась. Теперь её не могли рассеять даже огни большого города.

   Прямо перед ним на красный свет пронесся огромный внедорожник, грохоча мерзкой какофонией, выдающей себя за музыку. Он отступил на шаг назад. Ему показалось, будто за спиной вспыхнул серебристый свет. Но тут же все кругом заволокло чернотой, и он решил, что ошибся.

   Некоторое время он брёл сквозь мрак, похожий на черничное желе. Удивительно, однако страха он не испытывал. Только легкое недоумение: вроде бы здесь раньше не было столько деревьев.

   Хотя ночь только началась, вскоре забрезжил рассвет. Вокруг был лес. Через него пролегала широкая дорога. По ней неслись двое всадников. Он решил бы, что это какие-то любители истории из клуба реконструкторов, если бы не одна деталь: их лошади были темно-синими, в лиловое яблоко.

   Один из всадников что-то выкрикнул на непонятном языке, на ходу выхватывая копье.

   Что-то ударило его в грудь, а потом он ударился обо что-то спиной. Первым "чем-то" было копье, вторым - ствол дерево, к которому это копье его пришпилило.

   Всадники спешились. Тот, что бросил копье, явно был богачом: пальцы, унизанные перстнями, на костюме золотое шитье. Другой был попроще и какой-то нервозный.

   Снова зазвучала речь на непонятном языке. А он стоял, наколотый на копье, как жук на булавку, и думал, почему же до сих пор жив. И почему не чувствует боль - только легкое, неприятное жжение.

   - ...отвечай! По моим землям имеет право ходить только один волшебник!

   Тарабарщина внезапно обрела смысл.

   - Давайте лучше я разделаюсь с ним, ваша милость, - жалобно проблеял нервозный спутник богача.

   - Заткнись! А ты отвечай, как тебя зовут, кто тебя послал? Не притворяйся, что не понимаешь: я волшебников за версту чую!

   - Я не волшебник, - доброжелательно ответил он. Тревога, неуверенность, отчаяние, обида - все это ушло. Он ещё не понимал, что происходит, но знал, что разберется. Он был спокоен. - Меня зовут Людвиг. Меня никто не посылал. Я сам по себе. Пожалуйста, вытащите из меня копье.