Грустная дама червей - Татьяна Александровна Бочарова

— Точно нет? — Карина попыталась заглянуть ей в лицо. — Ты ничего от меня не скрываешь?

Леля молча закончила свое занятие. Затем подняла па Карину глаза и улыбнулась:

— Да точно, точно. Зачем мне врать? Просто надо пить витамины, железо, аскорутин, еще какую то дрянь, всего не упомнишь.

— Но с ребенком все в порядке?

— Ага. Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? — Леля по-детски мечтательно наморщила курносый носик. — Мороженого. Крем-брюле или «Ленинградское». Жизнь отдам за кусочек.

— Какая же ты дуреха, — покачала головой Карина, чувствуя, как отступает от сердца тревога, терзавшая ее последние дни. Слава тебе, Господи, с Лелей ничего страшного не происходит. Олег был прав, а она, Карина, просто истеричка, которую муки совести довели до психоза. — Пойдем, — Карина взяла Лелю под руку, — купим тебе мороженое. Только, чур, будешь есть дома и по маленьким кусочкам. А не то еще ангину подхватишь.

30

Сознание того, что Леля здорова и с ней все в порядке, придало Карине спокойствия и уверенности. Она немного расслабилась, перестала днем и ночью терзаться виной, полностью отдалась своим чувствам, наслаждаясь отношениями с Олегом.

Изменившись внутренне, избавившись от комплексов, преследовавших ее с юности, Карина и внешне преобразилась до неузнаваемости. С лица исчезло выражение грусти и уныния, глаза заблестели, плечи сами собой развернулись, походка стала легкой и пружинистой.

Па улице на нее стали оборачиваться незнакомые мужчины, как это бывало давным-давно, во времена студенчества. Карина ловила на себе их восхищенные взгляды и не могла сдержать счастливой улыбки.

Тягостные воспоминания о годах, когда она была так одинока, так подавлена и унижена, когда рядом находились случайные, чужие люди, почти полностью изгладились из ее памяти.

Иногда, после особенно удачных концертов, возвращаясь в артистическую с лицом, горящим от возбуждения и усталости, Карина пыталась представить себе, как всего два месяца назад сидела в крохотном классе музыкалки, терпеливо и обреченно дожидаясь окончания урока с Эвелиной Малютиной, и не могла.

Ей казалось, что это было с кем-то другим, не с ней. Школьные старушки-педагоги, директор, завуч, приветливая и болтливая вахтерша, больше всего на свете обожавшая посплетничать, — все они вспоминались как бы сквозь туман, будто Карина не общалась с ними уже десять лет.

Словно в другой жизни были концерты, педсоветы, экзамены, горячие споры при обсуждении учеников. И все-таки когда-то эта жизнь существовала и была её жизнью.

Об этом Карину заставила вспомнить неожиданная встреча с Марией Максимовной Бурцевой, произошедшая при весьма пикантных обстоятельствах.

Им с Олегом стало катастрофически не хватать ночей, вернее, того малого их промежутка, которым они располагали для своих встреч урывками. Длительные репетиции, во время которых они были рядом, но не могли даже прикоснуться друг к другу, распаляли обоих настолько, что по дороге домой, в машине, их покидало терпение и сдержанность.

Как-то, в очередной раз почувствовав, что до дому им не доехать, Олег остановил «восьмерку» в соседнем квартале, в пустынном закутке между двумя магазинами. Шел девятый час, оба магазина были закрыты.

По сравнению с ночными свиданиями, отравленными вечным страхом того, что за стеной проснется Леля, любовь на откинутом сиденье автомобиля воспринималась Кариной как благо. На улице было совершенно темно и безлюдно, крошечный дворик неподалеку едва освещали два тусклых фонаря.

Теплый, натопленный машинный салон казался уютным и безопасным. Утолив голод друг подругу; Карина и Олег полулежали обнявшись, тихонько бол гая о всякой ерунде. Возвращаться домой не хотелось: гарантии, что им удастся встретиться сегодня еще раз, не было никакой. Леля могла не заснуть в течение всей ночи — такое случалось, и не раз.

Их идиллию внезапно нарушил громкий стук в окно.

— Эй, кто там! — взывал возмущенный женский голос. — Откройте!

Карина дернулась было, чтобы подняться, но Олег удержал ее:

— Не обращай внимания.

— Ио что ей нужно? — недоуменно спросила Карина.

— Мало ли сумасшедших бродит по улицам. Поорет и исчезнет.

Стук, однако, не прекращался.

Карина встревожилась, что безумная тетка повредит стекло. Она осторожно отвела руки Олега, выпрямилась и нажала на кнопку стеклоподъемника.

— Не вздумайте оставить машину здесь на всю ночь! — захлебываясь, застрекотал голос ей в лицо. — Тут утром мусор вывозят, грузовик не сможет проехать!

— Да хорошо, хорошо, — с досадой произнесла Карина, намереваясь вновь поднять стекло, и застыла с вытянутой рукой: прямо перед ее носом стояла Бурцева, в своей каракулевой шубе и высокой папахе, и взирала на нее округлившимися глазами. — Здравствуйте, — машинально произнесла Карина и кивнула, повинуясь многолетней привычке здороваться при виде начальства.

— К-карина Петровна? — заикаясь, выдавила Бурцева, косясь внутрь салона. В следующее мгновение она резко развернулась и засеменила в сторону двора.

— Вы что, знакомы? — удивленно спросил Олег, приподнявшись и глядя в окно на удаляющуюся, безупречно прямую спину завуча.

— Да, — умирая от смеха, проговорила Карина. — Да. Это завуч моей музыкальной школы. По-видимому, она живет здесь, в этом дворе.

— Суровая гражданка. — Олег поднял стекло и вновь увлек Карину па сиденье.

— Еще какая. — Она продолжала тихонько смеяться. — Знаешь, как она всех строила? Только попробуй вякни.

— Забудь, — коротко сказал Олег. — Не было этого — и все. Ни твоей музыкалки, ни этой стервы в каракуле. Да и тебя тоже не было. — Он улыбнулся, пристально вглядываясь в ее лицо, и уточнил: — Той, которая кисла и норовила саму себя загнать в угол.

— А ты? — спросила Карина. — Ты был?

— Я? — Он секунду раздумывал, затем с уверенностью произнес: — Я был. Правда, может быть, слегка другим.

— Каким?

— Черт его знает. — Олег пожал плечами. — Иногда мне кажется… что ты меня заразила своей рефлексией, вечными сомнениями, переживаниями за всех обиженных… словом, чепухой. Нет-нет в газоне твои мысли мелькают. — Он говорил нарочито небрежно, с усмешкой, но Карина видела. что глаза у него серьезные и даже грустные.

Он явно не шутил и не подтрунивал над ней, как часто любил делать. Видимо, эта тема волновала его, и волновала давно, но, в силу упрямства и заносчивости, Олег не желал обсуждать ее с Кариной.

Только что сказанное вырвалось у него невольно, под воздействием момента, и язвительным тоном Олег пытался убедить и Карину, и, главное. себя в том. что это действительно полная чепуха.

— Что ж, я рада, что благодаря мне ты теперь не такой циник и рационалист, как прежде, — проговорила она, интуитивно чувствуя, что должна подладиться под его тон, помочь ему обратить их беседу в шутку.

— Не радуйся, — моментально отпарировал Олег, и Карина поняла, что не ошиблась, он ждал