Хоббит, или Туда и обратно (перевод Зинаиды Бобырь) - Толкин Джон Рональд Руэл

Пленников поставили перед ним; он взглянул на них сурово, но велел своим воинам развязать их, так как они выглядели оборванными и усталыми. – Кроме того, здесь им не нужны веревки, – сказал он. – Кого ввели в мои волшебные двери, тот уже не сможет уйти.

Долго и пытливо расспрашивал он Карликов о том, что они делали, куда идут и откуда пришли, но узнал от них едва ли больше, чем от Торина. Они были мрачны и угрюмы, и даже не давали себе труда казаться вежливыми.

– Что мы сделали, о король? – спросил Балин, оставшийся самым старшим. – Разве это преступление, – заблудиться в лесу, страдать от голода и жажды, попасться в плен к паукам? Или пауки – ваши ручные звери или ваши любимцы, что вы так гневаетесь за убитых?

Такой вопрос рассердил короля еще больше, и он ответил: – Преступление – бродить по моим владениям без спросу. Разве вы забыли, что находитесь в моем королевстве и что шли по тропе, сделанной моим народом? Разве вы не преследовали моих людей, трижды не помешали им и не разбудили пауков своим шумом?

После всех неприятностей, которые вы причинили, я вправе узнать, что привело вас сюда; а если вы не скажете мне сейчас, я буду держать вас всех в темнице, пока вы не поумнеете и не научитесь учтивости!

И он приказал поместить каждого из них в отдельную камеру и дать им еды и питья; но он велел не выпускать из темницы никого из них, пока хоть один не согласится рассказать ему все, что он хочет знать. И он не сказал им, что Торин уже находится у него в плену. Это узнал Бильбо.

Бедный Бильбо Баггинс! Для него настало ужасное, нескончаемо долгое время, когда он жил здесь совсем один, постоянно прячась, никогда не смея снять кольцо, едва осмеливаясь уснуть и забиваясь для этого в самые темные, дальние закоулки, какие только мог найти. Чтобы заняться чем-нибудь, он начал блуждать по дворцу Лесного короля. Ворота были закрыты чарами, но иногда ему удавалось выходить, если он был достаточно проворным. Время от времени отряды Эльфов, иногда с королем во главе, выходили из дворца, что бы поохотиться в лесу или на восточных землях. Тогда, если Бильбо был бы достаточно ловким, он мог выскользнуть вслед за ними, хотя это и было опасно. Не однажды он чуть не застревал в воротах, когда они захлопывались за последним из Эльфов; но он не смел идти среди них, боясь, что они увидят его тень (хотя и слабую и неверную в свете факелов) или наткнутся на него самого. А если он и выходил с ними – что бывало нечасто, – от этого не было никакой пользы. Он не хотел покидать Карликов, да и не мог придумать, куда бы мог пойти без них. Он не мог держаться вместе с Эльфами, когда они охотились, так что не мог узнать пути, чтобы выйти из леса; ему оставалось только одиноко бродить по лесу, боясь заблудиться, пока не представится случай вернуться во дворец. В лесу он оставался голодным, так как не умел охотиться; но во дворце ему удавалось поддерживать силы, воруя пищу из кладовых или со столов, когда никого поблизости не было.

«Я – как вор, который не может уйти и должен обкрадывать тот же дом снова и снова, – думал он. – Это самая неприятная и скучная часть во всем этом ужасном, утомительном, неприятном приключении! Хотелось бы мне вернуться в мою собственную норку, к моему собственному теплому очагу и светлой лампе!» Часто хотелось ему также послать весточку кудеснику, с просьбой о помощи, но это было невозможно; и вскоре он понял, что если и нужно что-нибудь сделать, то сделать это должен только Бильбо Баггинс, один и без всякой помощи.

Наконец, после одной или двух недель такой потайной жизни, слежки за стражами и всяческого риска, ему удалось узнать, где находится каждый из Карликов. Он разыскал все двенадцать камер в различных частях дворца и через некоторое время научился быстро находить их. С изумлением он подслушал однажды разговор стражей и узнал, что здесь в плену находится еще один Карлик, посаженный в самую темную и глубокую камеру. Он сразу догадался, что это должен быть Торин, и вскоре увидел, что догадался правильно, в конце концов, после многих трудностей, ему удалось найти эту камеру, когда никого вокруг не было, и поговорить с вождем Карликов.

Торин чувствовал себя слишком подавленным, чтобы сердиться на свои неудачи, и начал даже подумывать о том, чтобы рассказать Лесному королю о своих сокровищах и своих замыслах (это показывает, насколько он упал духом), когда услышал тихий голос Бильбо у замочной скважины. Он едва поверил своим ушам, но вскоре понял, что не ошибается, и долго шептался с Хоббитом через дверь.

Таким образом Бильбо смог передать послание Торина каждому из пленных Карликов и сообщить им, что Торин, их вождь, тоже находится в темнице, недалеко от них, и что никто не должен говорить королю о цели их странствований, пока Торин не разрешит этого. Ибо Торин ободрился, услышав, как Хоббит спас его спутников от пауков, и снова решил не обещать королю доли в своем сокровище как выкупа за себя, пока не исчезнет всякая надежда на спасение каким-либо иным путем, – в сущности, пока Невидимка Баггинс (о котором он возымел теперь самое высокое мнение) не откажется придумать что-нибудь умное.

Остальные Карлики вполне с ним согласились. Все они думали, что их доли в сокровище (которое они уже считали своим, несмотря на свои теперешние затруднения и на неубитого еще Дракона) сильно пострадают, если Лесные Эльфы потребуют часть его, и все они верили в Бильбо. Все шло, как видите, именно так, как предсказывал Гандальф. Возможно, что это и было одной из причин, почему он ушел и покинул их.

У Бильбо, впрочем, совсем не было таких надежд, как у них. Ему совсем не нравилось, что они так полагаются на него, и хотелось, чтобы кудесник был рядом. Но желать этого было бесполезно: между ними и Гандальфом лежало, вероятно, все темное пространство Чернолеса. Бильбо сидел и думал и думал, пока голова не начинала раскалываться, но не мог придумать ничего удачного. Волшебное кольцо, конечно, хорошая вещь, но разделить его на всех невозможно. В конце концов, однако, ему удалось спасти своих друзей. Вот как это произошло.

Однажды, бродя и исследуя, Бильбо открыл нечто очень интересное: большие ворота не были единственным входом в пещеру. Под самым нижним ярусом дворца протекал в одном месте ручей; он впадал в Лесную реку дальше на восток, за тем крутым склоном, где находился главный вход. Там, где этот подземный поток выходил из склона, каменная кровля нависала низко над его поверхностью, и с нее прямо в русло можно было спустить решетку, чтобы преградить путь всякому, кто захотел бы войти или выйти здесь. Но решетка часто бывала поднята, ибо здесь всегда шло большое движение в ту или другую сторону. Войдя этим путем, можно было очутиться в тесном проходе, идущем глубоко в недра холма; но в одном месте, где проход шел под погребами, в его кровле был прорез, закрытый большими дубовыми дверцами. Дверцы открывались вверх, в королевские подвалы. Там стояли ряды за рядами бочонков и бочек, так как Лесные Эльфы, и особенно их король, очень любили вино, хотя виноград не рос в этих краях. Вино и другие припасы привозились издалека, – от их родичей на юге или из виноградников Людей в дальних странах.

Прячась за одной из самых больших бочек, Бильбо обнаружил дверцы и их назначение; притаившись там, прислушиваясь к разговорам королевских слуг, он узнал, что вино и другие припасы прибывают по суше или вверх по реке на Длинное озеро. Там, по-видимому, еще стоял город Людей, построенный на помосте далеко от берега в защиту от всяких врагов, особенно же от Дракона на Горе. Из города на Озере бочонки доставлялись вверх по Лесной реке. Нередко, они связывались вместе в большие плоты и шли по реке с помощью шестов или весел, а иногда их грузили на плоскодонные лодки.

Некоторое время Бильбо сидел и раздумывал об этих водяных воротах и о том, сможет ли он использовать их для бегства своих друзей; и в конце концов у него начал возникать один отчаянный план.

Пленникам принесли ужин. Стражи с топотом уходили по всем коридорам, забирая с собою факелы и оставляя все в темноте. Потом Бильбо услышал голос дворцового управителя: он окликал начальника стражи.