Сломанные побеги - Михаил Март

Целлофановые мешки с золотыми монетами заполняли все пространство. Сверху лежала шкатулка, а в ней камни.

— Глупо зарывать сокровища в лесу, Пашенька. А если найдут? У земли замков нет.

Рядом с ним что-то звякнуло. Он глянул на пол. У левой его ноги лежали наручники.

— Можешь приковать меня ими к батарее. Забирай сумку и отвези в банк. Там надежней. Я за тобой следить не буду. Мне твое золото не нужно. Однажды я тебе уже сказала об этом. Ты не поверил. И до сих пор мне не веришь, глупец. Пересчитай. Я ни одной монеты не взяла. Все твое. Но такие гонорары за пустяки не платят. Деньги надо отрабатывать. И наши личные отношения тут непричем. У меня своих денег хватает. Я не требовательна и привыкла жить скромно. Даже из Парижа не привезла ни одной тряпки. Зато тебе купила пару хороших галстуков. Ты же их любишь носить.

Слепцов поднялся с колен и глянул на Дену. Она оставалась спокойной.

— И по какому паспорту ты пойдешь со мной в ЗАГС?

— По своему. Я Лена Новоселова, если ты еще помнишь.

— Когда пойдем?

— Завтра утром. А сейчас я хочу затащить тебя в постель. Очень соскучилась. Не возражаешь?

Павел глянул на сумку.

— Не убежит, если ей не приделать ноги, — прокомментировала невеста.

Новая книга Саши Фалька прогремела громом по столице. Ее буквально сметали с прилавков магазинов и лотков.

В связи с этим свадьба скандальной журналистки Елены Новоселовой и подзабытого автора романтических триллеров Павла Слепцова прошла не очень заметно.

Тем не менее, журнал поздравил молодых и поместил их фотографии на обложке.

Смотреться вместе в зеркало им не понадобилось. Снимок видели все подписчики и почитатели популярного издания. Выглядели они неплохо. Сенсации не получилось, да и никто не ставил перед собой таких целей. Тема для сплетен на пару дней. Куда интереснее было читать интервью Саши Фалька на страницах того же журнала.

Новоселова сумела трижды поставить знаменитого автора в неловкое положение своими каверзными вопросами. Но Фальк выкрутился.

В любом случае он оставался загадочной личностью. На последний вопрос он тоже не ответил.

— Ваша первая книга называлась «Ошибки молодости», вторая «Вкус молодости». Какое же название вы припасли для третьей книги? Остался только упадок. А вы еще так молоды и красивы.

— Без комментариев. Ничего нового я пока писать не собираюсь. Нечего описывать. Вы правы. Событий в моей короткой жизни не хватит на три книги. А фантазировать я не умею.

— Успех и слава не прощают простоев.

— Согласен. Но я не тянулся за успехом и славой. Так сложились обстоятельства.

— Роковое стечение обстоятельств. Но кто поверит в черные силы, стоящие за вашей спиной?

— Я уже начинаю в них верить. Пока я книг не писал, ничего не случалось. Каждая книга звучит, как приговор. Меня это самого пугает.

— Сглазили? Сходите к гадалке или экстрасенсу. Может на вас навели порчу?

— Я не верю в колдовство. Я верю в судьбу.

— Удачи вам.

Знаменитый автор не поздравил журналистку с бракосочетанием. Оно состоялось через два дня после записи интервью, а узнал он о замужестве Лены, когда получил по почте журнал.

Алла возмущалась, топала ногами, била тарелки и разбрасывала стулья. Ее Паша женился на молодой! Мало того, он женился на преступнице, и ему грозит опасность.

К приходу Насти она немного успокоилась и даже привела квартиру в порядок.

Обе женщины были растеряны.

— На сцену выводят Слепцова, — рассуждала Настя. — Вот он во всей красе. Шикарная фотография, ничего не скажешь. Что касается интервью, то оно мне непонятно. Это первое и, похоже, последнее интервью писателя. Мало того, что он выглядит напуганным слабохарактерным деморализованным дурачком, он еще делает заявления о закрытии лавочки. Я все сказал, хватит! И как мы должны это расценивать?

— Очень просто. Мы с тобой, Настена, убеждены в его причастности к убийству. По крайней мере одному убийству. Поэтому нам непонятно его заявление. А если посмотреть на ситуацию с точки зрения обывателя, прочитавшего его книги и верящего в их содержание, а таких большинство, то они ему сочувствуют. Человек в трансе. Так и должно быть. Он потерял самых близких людей. О какой славе можно думать? Какие книги?

— Я знаю одно. Имя раскручено, и оно должно работать, — настаивала Настя. — И я могу себе представить их следующий ход. Новоселова знакома с Фальком. Обложка тоже должна выстрелить. А если Новоселова обращается к Фальку и просит его написать книгу о се муже, который, как выяснится позже, был очень болен, но не знал об этом?

— Типун тебе на язык. Забываешь, Настенька, что книги-то пишет не Фальк, а Слепцов. Он сам о своей смерти напишет? И потом, Слепцов не та фигура. Его знает узкий круг читателей.

— Не имеет значения. Покупать будут новый бестселлер Фалька, а о ком он написал книгу, уже неважно. Скандал со смертью Акишина привлек читателя к первой книге. Вторая подкрепила успех. В ней речь шла о мировой звезде балета, но и имя Фалька сыграло свою роль. Тиражи утроились по сравнению с первой книгой. Фальк сам стал суперзвездой.

— И все же новый бестселлер должен появиться.

— Согласна. И опять мы ничего не можем поделать. Наша участь — сидеть и ждать очередного скандала с убийством.

Ждать пришлось целых три месяца. Кончилась зима, и опять на дворе запели птички.

Третья книга Саши Фалька называлась «Проклятая молодость».

«Меня преследует страх. Я хотел славы, по добился лишь одиночества. Пока Лиля была со мной рядом, жизнь имела смысл, отчетливо просматривалось большое будущее. Смерть

Акишина и Угрюмова всего лишь эпизоды, закономерное завершение их славы, передача эстафетной палочки мне в руки. Я сделал их имена бессмертными. Стоящий одной ногой в могиле, Акишин поставил в гроб вторую ногу. Я лишь помог ему это сделать в момент экстаза, к которому его привела собственная симфония, разливающаяся бальзамом по облепленному метастазами сердцу. Оно остановилось. Акишин умер с улыбкой на лице. Тот же финал ждал Угрюмова, больного СПИДом. Смерть съедала его по кусочкам. Я решил эту проблему в считанные секунды. Он так и не успел понять, что произошло. Днем раньше, днем позже. Смерть вичинфицированного не вызывает сожалений. Мы привыкли относиться к ней с презрением. Смерть мегазвезды в зените славы — это трагедия. Он этого не понимал. Мне удалось исправить ситуацию. Прав я или нет, решит суд. Суд Всевышнего, а не земных законов, далеких от истины и справедливости.

Теперь, когда я лишен любви, стремлений, счастья, надежд, веры, мне и самому пора уйти со сцены. Я ухожу без всяких сожалений. Человек не способен созидать с опустошенной душой и камнем на сердце. Я перестал спать, избегая ночных кошмаров. Солнце почернело в глазах. Призраки бродят по моему дому.

Однажды сделав недозволенное дозволенным, ты приобретаешь свободу. Но век свободы недолог. Подобно наркотику она возносит тебя на облака, и ты паришь в блаженстве. Всего лишь миг, а потом наступает ломка, и тогда тело и душа разрываются на части.

Убежать от самого себя и от одиночества невозможно, как выиграть забег у собственной тени.

Я принял единственное и правильное решение. Передо мной лежит револьвер. Через несколько минут он выстрелит, и небольшой кусочек свинца остановит мои мучения. В этой жизни мне больше нечего сказать!»

Под машинописным текстом стояла подпись, число и время, написанные перьевой ручкой.

Подполковник Марецкий отложил последнюю страницу в сторону и глянул на девушку, сидящую напротив его стола.

— Рукопись книги Саши Фалька мы взяли в редакции. Книга уже в типографии и на днях выйдет в свет. Запретить издание мы не можем. Полагаю, что очередной опус Фалька наделает шума больше двух предыдущих. Откровения убийцы всегда интересны читателям. Расчет тонкий.

— Стас Пестриков всегда был талантливым человеком. Я это знала еще в институте. Просто у него неудачно сложилась карьера. Он так и остался бы неприметным воробышком, если бы не встретил эту змею.

— Лилию Акишину?

— Ну, конечно.

— Это не змея, а мешок гадюк.

— Змеи, как люди. Их можно любить, кормить, ласкать, но они все равно предадут тебя.

— Хорошо. Пофилософствуем позже, Елена Сергеевна. Сейчас надо расставить точки над

Марецкий открыл папку, перевернул несколько листков и пробежал глазами по документу.

— В протоколе сказано, что вы приехали на дачу к Пестрикову в восемнадцать тридцать. Время приблизительное. Вы и обнаружили труп Пестрикова, после чего вызвали милицию. Так?

— Все так. Протокол лежит перед вами. Какой смысл заново задавать те же вопросы? Хотите меня запутать? Если человек говорит правду, то он может ее лишь повторить. Ничего нового вы от меня не услышите.

Девушка вела себя очень уверенно и смотрела прямо в глаза опытному сыщику, не отводя взгляда в сторону.