Парк-авеню 665 - Габриэлла Пирс

На самом деле ощущения были в точности такими же, как если бы она прикоснулась к Малкольму. «Значит, дело не в нем, — самодовольно подсказало ей либидо. — Надо было с самого начала встречаться с американцами».

Конечно, сегодняшний вечер не тянул на полноценное свидание, но девушка была отнюдь не прочь пофлиртовать — а Харрис с удовольствием ей подыгрывал. Они танцевали, смеялись, пили; он отводил с ее лба несуществующую прядь, она расправляла на его воротнике несуществующие складки. Кажется, Джейн целую вечность не ощущала себя такой привлекательной, такой желанной — хотя Малкольм отдалился от нее всего неделю назад… Или две? «Сколько времени он меня уже избегает? — неожиданно подумала она. — Где я была все это время?»

И что делаю сейчас?

Девушка быстро отстранилась и забормотала извинения, стараясь не смотреть на Харриса. Полосатая зеленая рубашка соблазнительно обнажала треугольник кожи, покрытый мелкими каплями пота. Джейн услышала, как алкоголь искажает ее слова, и поморщилась.

Не забыть разузнать, что они льют в этот проклятый «Черный русский».

Девушка выдернула с танцпола Мейв — та уже вовсю отплясывала с каким-то темноволосым маклером — и указала на дверь, беззвучно изогнув губы в прощании и послав им с братом пылкий воздушный поцелуй. Через несколько секунд бесшумное такси уже везло ее в верхнюю часть города.

«Малкольм одумается, — сказала себе Джейн, когда по обочинам замелькали призрачные витрины. — Я его заставлю. Я заслужила лучшего обращения, и он достаточно умен, чтобы это признать». Ее веки начали наливаться тяжестью, но тут машина вошла в крутой вираж, и Джейн предпочла держать глаза широко раскрытыми, пока впереди не замаячил огромный каменный особняк. Ночью он казался еще выше, темней и зловещей соседних. Даже с улицы, из салона самого непримечательного манхэттенского такси, девушка почувствовала пристальный взгляд, устремленный на нее с верхнего этажа.

— Остановите здесь, пожалуйста, — глухо сказала она водителю. — Я дома.

Глава 22

Джейн прокралась через темную гостиную, очень стараясь ни во что не врезаться — задача не из легких, учитывая, что замшевые полусапожки вдруг превратились в чугунные колодки и теперь предательски разъезжались на паркете. «Наверное, дело не только в сапогах, — нехотя признала девушка и тут же влетела в косяк. — Ай!» Джейн ухватилась за стену, стараясь удержать равновесие, и пальцы беспомощно заскользили по мраморным бороздкам. Ну конечно. Пресловутое фамильное древо.

Девушка вслепую нашарила имя Малкольма, затем Аннетт. Пальцы медленно обвели дату рождения. Сейчас ей было бы двадцать четыре года — совсем как Джейн.

В доме царила сверхъестественная тишина. Даже шум такси не мог пробиться в комнату через двойные окна. Джейн задумалась, какой была бы Аннетт — если бы выжила. Стали бы они подругами? Смогла бы она рассчитывать на сестру Малкольма, приходить к ней со своими бедами, просить совета?

Пальцы Джейн двинулись дальше — пока не нащупали странный гладкий прямоугольник, озадачивший ее в самый первый вечер. Девушка неуверенно оттолкнулась от стены. Сейчас в ее крови было многовато алкоголя для таких загадок.

За последние недели особняк Доранов перестал казаться Джейн лабиринтом Минотавра — теперь она смогла бы найти дорогу в спальню даже с закрытыми глазами. Девушка споткнулась всего раз, когда носок сапога зарылся в толстую бахрому очередного восточного ковра. Добравшись до своей двери, она вытянула ладонь в поисках ручки — но пальцы ухватили только сумрачную пустоту. Через секунду Джейн сообразила, что дверь открыта. Неужели Малкольм до сих пор не вернулся? На дворе три часа ночи!Конечно, у нее не было особого права укорять жениха, но что это за «ужин с друзьями», который растягивается до утра?

Глаза девушки быстро привыкли к тусклому уличному свету, который пробивался в комнату через плотные шторы, — и она с замиранием сердца поняла, что ошиблась. В комнате кто-то был. Кто-то, напоминающий черную фигуру из ее кошмаров.

— Малкольм?

Склонившийся над кроватью человек выпрямился и метнул в нее быстрый взгляд. Джейн снова почувствовала, как содержимое желудка взбалтывается наподобие коктейля — однако на этот раз алкоголь был ни при чем. Ростом и размахом плеч мужчина походил на Малкольма, однако девушка даже с порога могла сказать, что видит его впервые в жизни. Волосы незнакомца были длинней и темнее, а вялое мясистое туловище не имело ничего общего с поджарым торсом ее жениха. Через секунду мужчина поднял тучные руки и бросился ей наперерез.

— Пошел прочь! — завизжала Джейн и попыталась развернуться на каблуках, но снова споткнулась о ковер. — На помощь!

Не успела девушка сделать и пары шагов, как грубая рука сомкнулась на ее запястье так резко, что она чуть не свалилась под ноги незнакомцу. Джейн снова закричала, но ладонь мужчины казалась высеченной из камня. Он рывком прижал ее к груди — и девушка поняла, что не может ни звать на помощь, ни драться, ни просить пощады. Незнакомца окружало такое облако зловония, что стоило ей набрать воздуха для крика, как в легких запершило, и она согнулась в приступе надсадного кашля. Она попыталась отстраниться, не обращая внимания на боль в почти вывихнутом плече, — но безуспешно.

Наконец Джейн догадалась отвернуть голову к коридору, и адреналин животного ужаса, соединившись с единственным глотком чистого воздуха, молниеносно породили план. Девушка что есть силы подалась вправо и обрушила всю тяжесть свободной левой руки туда, где, по ее предположению, находилось лицо мужчины.

«Черт», — мысленно застонала она, когда пальцы лишь слегка мазнули по одутловатой щеке. Попытка сопротивления только возбудила ярость незнакомца, и он, еще сильнее сомкнув пальцы, почти вздернул девушку на стене. Она открыла рот для нового крика, стараясь не обращать внимания на вонь, но тут за спиной раздались торопливые шаги, и в комнату хлынул свет из коридора.

— Чарльз! — заорал смутно знакомый голос над ухом Джейн, и сжимавшие ее пальцы моментально исчезли — как и зловоние.

Вопль повторился, и девушка ощутила, как чьи-то руки бережно прислоняют ее к стене. Джейн отстраненно подумала, что это весьма кстати: ноги казались ватными и едва выдерживали вес туловища — однако даже осторожное прикосновение к запястью вызвало у нее стон. Проклятая белая кожа. Все будет видно.Девушка с трудом подняла взгляд — и чуть не расплакалась от облегчения. Перед ней, низко склонив голову, стоял Малкольм. Их лица разделяли считаные сантиметры. На мужчине была все та же кожаная куртка, однако теперь он казался воплощением супружеской любви и заботы.