На пути к Цусиме - Дмитрий Павлов

№ 20. Секретная телеграмма А. И. Павлова в МИД

Шанхай, 11 августа 1904 г. № 496.

Консул в Гонконге телеграфирует о получении им сведений, будто в июле японцами куплено во Франции несколько подводных лодок и зафрахтован пароход, который вместе с подводными лодками будто бы должен поджидать Балтийскую эскадру между Дувром и Кале за сутки до ее прохода чрез Ла- Манш. Бологовский также сообщает о прибытии за последние дни в Гонконг на различных пароходах нескольких новых партий японских морских чинов. Из них партия в 35 человек выехала в первых числах августа на английском пароходе в Дурбан[355].

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 59. Л. 112. Машинописная копия.

№ 21. Из секретной телеграммы консула в Иерусалиме статского советника Яковлева в МИД

Иерусалим, 26 августа 1904 г.

Телеграфирую послу в Константинополь: один русский сообщил мне, что в августе десять человек из Лондона проехали чрез Порт–Саид со взрывчатыми материалами в Аден, а оттуда трое вернулись в Суэц, а один в Джибути. В Адене 150 японцев. Все выехали на рыбачьих лодках, пробираются взрывать наши суда в Красном море и у других берегов Африки [...][356].

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 59. Л. 224. Машинописная копия.

№ 22. Секретная телеграмма А. И. Павлова в МИД

Шанхай, 8 сентября 1904 г.

Консул в Гонконге телеграфирует: 27 августа на английском пароходе «Лотиан» выехали из Гонконга

в Дурбан 46 японцев, из них два морских офицера, Утумутихцу и Куратцеле, везут с собою девять бочек динамита и три больших ящика, содержание коих неизвестно[357].

АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 60. Л. 68. Машинописная копия.

№ 23. Телеграмма посла Японии в Гааге Митцухаси министру иностранных дел барону Дз. Комура в Токио

Гаага, 21 сентября 1904 г.

В ответ на Ваше письмо от 19–го августа не могу сказать, в каком положении дело в настоящую минуту, так как мы не могли до сих пор получить о нем нужные сведения. Мы имеем людей, расположенных в разных местах, которые должны нам сообщать о всех движениях и по возможности препятствовать им. В официальных кругах говорят, что эскадра, которая должна идти на выручку, выйдет в море в этом месяце; поэтому мы приняли все меры, чтобы помешать этому. Конечно, Ваше Превосходительство понимаете, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не возбудить подозрений неприятеля и других наций. Во всяком случае все, что возможно будет сделать, будет испробовано.

ГАРФ. Ф. 102 ДП 00. Оп. 316. 1904 (II). Д. 1. Ч. 3. Л. 239–239 об. Перевод с яп. Языка; Исторический архив. 1994. № 3. С. 23.

№ 24. Письмо Митцухаси военному атташе Японии в Париже Хисаматцу

Гаага, 28 сентября 1904 г.

Как Вашему Превосходительству известно, здесь прошел из русских официальных источников слух, что Балтийская эскадра идет на Восток около 20–го будущего месяца. В этом случае я Вас прошу употребить все способы, которые могли бы воспрепятствовать ходу эскадры. Всевозможные препятствия должны быть поставлены на пути, несмотря на риск жизнью наших служащих. Не обращая внимания ни на какую цену, средство может и должно быть доставлено, и ничто я не считаю слишком дорогим. Если слух верен, с эскадрой идут несколько меньших судов с необходимыми припасами, которые также должны быть уничтожены, но главное внимание должно сосредоточить на эскадре. Там, я уверен, 6 броненосцев, коим и должны быть поставлены главные препятствия. Обдумайте способ постановки мин на пути, причем это нужно сделать с возможной конспиративностью. От секретного исполнения зависит успех. Не ошибитесь в этом.

ГАРФ. Ф. 102 ДП 00. Оп. 316. 1904 (II). Д. 1. Л. 322–322 об. Перевод с яп. Языка; Исторический архив. 1994. № 3. С. 23–24.

№ 25. Письмо А. П. Извольского графу В. Н. Ламздорфу

Копенгаген, 28 сентября 1904 г.

Милостивый государь, граф Владимир Николаевич.

Здесь произошел на днях следующий инцидент, вызвавший много толков как в местной, так и отчасти в заграничной печати: датские полицейские власти обратили внимание на японского туриста, объезжавшего расположенные по берегам Большого Бельта портовые города и выдававшего себя за инженера. В Скагене, у северной оконечности Ютландии местный полицеймейстер пригласил его для объяснений в полицейское управление, где обнаружилось, что это был японский морской агент в Берлине капитан Такикава. Одновременно с этим в Скагене же было замечено подозрительное лицо, пытавшееся устроить на морском берегу ночную сигнализацию с помощью цветных фонарей. Лицо это, оказавшееся отставным капитаном немецкого торгового флота, имело сношения с капитаном Такикава, который в свою очередь сносился с японской миссией в Берлине шифрованными телеграммами. Тотчас после объяснений с полицией капитан Такикава и его сообщник уехали обратно в Германию. Все это тотчас же сделалось достоянием газетных репортеров, и в датской печати появились сенсационные рассказы об «аресте» японского офицера. Радикальные органы воспользовались этим, чтобы выступить против правительства с обвинением в угодливости перед Россией и в нарушении в нашу пользу принципа нейтралитета, указывая на беспрепятственную деятельность в пределах Дании русских тайных агентов и на появление у берегов Дании нескольких пароходов, зафрахтованных русским правительством для разведочной службы. Датское правительство сочло нужным разъяснить в официальном сообщении, что датские власти обязаны внимательно следить за всякими подозрительными проявлениями деятельности агентов воюющих сторон во избежание нарушения датского нейтралитета. Что касается капитана Такикава, то он сам навлек на себя случившуюся с ним неприятность, скрыв свое официальное положение, но что, впрочем, он отнюдь не подвергся ни аресту, ни вообще какому‑либо излишнему стеснению. Наконец, что устройство иностранными агентами сигнализации на датском побережье ни в каком случае не может быть допущено.

При свидании со мною г–н Дейнтцер сказал мне, что до сих пор он не получил от японского правительства никакого запроса по настоящему делу. Ввиду поднятого радикальными газетами шума по поводу разоблачений об организованном нами здесь, под руководством коллежского советника Гартинга, тайном надзоре, г–н Дейнтцер счел нужным объяснить в частном собрании членам большинства ригсдага причины, в силу которых он нашел возможным не только не препятствовать, но даже способствовать этому надзору. Весьма возможно, что радикальная фракция фолькетинга сделает ему по этому поводу запрос, на который он намерен отвечать в шутливом тоне.

В заключение я должен еще раз отметить готовность, с которою как г–н Дейнтцер, так и другие члены кабинета, в особенности же морской министр вице–адмирал Иёнке, способствуют всему, что может оградить безопасность нашей 2–й эскадры при проходе ее через датские воды, причем они действительно весьма широко толкуют в нашу пользу изданные Данией Правила о нейтралитете.

С глубоким почтением и таковой же преданностью имею честь быть, милостивый государь, Вашего сиятельства покорнейшим слугою.

АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 24. Л. 127–129 об.; Исторический архив. 1994. № 3. С. 24–25.

№ 26. Письмо контр–адмирала А. А. Вирениуса надворному советнику М. М. Геденштрому

Петербург, 28 сентября 1904 г.

Милостивый государь Матвей Матвеевич.

Пользуясь присутствием бывшего здесь проездом дипломатического агента в Каире ДСС Максимова, я обсудил в совещании вопрос о мерах, которые желательно было бы осуществить в Суэцком канале для охраны следования судов 2–й эскадры. Наметив ряд мероприятий, о которых г. Максимов войдет в сношение с египетским правительством официально, совещание в то же время признало желательным воспользоваться предложением Департамента полиции послать своих людей в разные пункты Канала и окрестностей. Общую организацию своей охраны Департамент полиции полагает подчинить отставному капитану французского военного флота г–ну Луару, хорошо известному и в России за весьма опытного, порядочного и заслуживающего полного доверия человека. Г–н Луар будет находиться в Каире и получать указания непосредственно от г. Максимова. Агенты его, по двое и по трое, будут размещены в Каире, Александрии, П[орт] — Саиде, Измаилии и Суэце. Таким образом, весь северный район будет вверен их охране.