Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило - Лана Туулли

- Видел, - голосом умирающего ответил дон. Перехватил фляжку с реанимирующим напитком, добавил: - Спасибо… Вы спасли мне жизнь…

- Шлушай, шаловек, а куда эти шеншины дальше пошли?

- У… э… вы, наверное, тоже ищете пиратов, которые не дают переправить к вам на острова спиртное? – осторожно забросил пробный шар иберрец.

- Их мы тоше ишшем, - объяснил другой викинг.

- Но шеншин мы ишшем больше, - поправил боевого товарища черноволосый и чернобородый великан.

- Если вы ищете женщин, - ответил дон Текило, прихлебывая медовуху и перебирая в воображении все возможные варианты, - то они в Брабансе.

- Да? – удивился великан-викинг. Остальные не удивлялись, они уже спешили обратно на корабли, готовили паруса и весла. – А драккары здешя брошили…

- Конспирация, - пояснил дон Текило. – Слышал такое слово?

- Нет…

- Научу, - пообещал дон. Похлопал возвышенного викинга по плечу и уверенно двинулся к ближайшему кораблю.

Когда утром драккары величественно и неспешно шли вдоль ллойярдского берега, дону Текило почудилась рысь в неприметном сером балахоне, скачущая меж стволов корабельных сосен…

Но это был обман зрения, не иначе.

Ведь охранный артефакт разрушенной Башни днем становился сонным, малоподвижным и невидимым. Да и с чего бы Ядвиге – или любой другой женщине, если подумать, - преследовать его на протяжении трех с лишним месяцев?

В конце концов, их связывала совсем не любовь. Совсем не любовь, а… что?

Между побережьем Ллойярда, Даца и Брабанса. Месяц Гусыни – месяц Восьминога

Путешествие к берегам королевства Брабанс проходило без лишних эксцессов. Медовуха, сушеная рыба, медвежатина, степенные мужские разговоры. Большей частью о войне и победах; о рыбалке и охоте - куда ж без этого. И, разумеется, о женщинах.

Хотя в случае Уфгаса Медведя первое подразумевало второе, второе – третье, а третье – второе и первое.

Побратим Уфгаса с острова Хага украсил  свой дворец шкурой моржа-альбиноса. Уфгас поднапрягся и украсил свой дворец двумя шкурами белых моржей. Двоюродный брат, сводивший свой клан на юг, хвастался добычей – большим топором из блестящей стали. Уфгас тоже повел викингов на юг, и вернулся с украденными у гномов  двумя топорами из о-очень блестящей стали. Верховный вождь Буруз устроил состязание сказителей на острове Одиле – Уфгас, не теряя времени, собрал всех, кто когда-нибудь рассказывал в его клане легенды былых времен, посадил их в своем дворце на Ритте и велел соревноваться, пока не выберут победителя. Правда, тут он оплошал: большинство рассказчиков оказались дряхлыми бабками, наполовину глухими; распоряжение вождя они поняли как-то по своему, поэтому выбирали лучшего сказителя с помощью клюк и примитивной рукопашной. Самая шустрая бабка, сломавшая три клюки и один зуб о своих соперниц, теперь носила гордое звание «лучшего сказителя года Вопящего Буревестника» и рассказывала на ночь сказки самому вождю.

Сказки, кстати сказать, были такими, что вождь рисковал поседеть не ко времени.

Дон Текило вспомнил истории Оракула и порадовался, что тот утоп в болоте.

Итак, Уфгас Медведь был очень азартным викингом. Поэтому, отправившись весной прошлого года пограбить пару ллойярдских деревушек, он, понятное дело, малость увлекся. Как-то незаметно к нему подвалили два феодала, недовольных политикой короля Суперсмита IV, как-то очень удачно Уфгас поборол вождя Думдура в традиционном риттландском троеборстве (сначала они рубились топорами, потом сбивали друг друга мешками мокрой шерсти, потом пили хмельную медовуху), и воины Думдура встали под знамена Медведя… Слово за слово, деревенька за деревенькой, сундук за сундуком,  победа за победой, добрались до Уинс-тауна. Перекрыли реку, на которой стоит город, сожгли пригороды, осадили крепость. А мерзкие ллойярдские гномы – ну нелюди, натуральные нелюди – возьми, да и начни пулять по отрядам викингов из огромных бронзовых желобов. Огонь! жар! грохот!! И огромные каменные и бронзовые шары, давящие храбрых риттландских воинов, как клопов.

Уфгас обиделся, велел шаманам запарить побольше мухоморов. Пленные наделали лестниц, берсеркеры  пошли на штурм… И что ты, друг Текило, думаешь? Из окрестных болот ка-ак полезут зеленоватые зомби! Фу, пакость…

В глотку вождя медовуха лилась водопадом, когда он вспоминал о тех временах. Гниющие зомби с одной стороны, огненные шары сверху, и скалящиеся в ехидных ухмылках недомерки на недосягаемо высоких стенах Уинс-тауна… В одно ухо вождю Уфгасу дряхлый шаман советовал, что неплохо иногда и отступить; а в другое ухо новоявленный товарищ Думдур сочувствовал, что, дескать, у викингов острова Ритт не хватает силенок на штурм какой-то крепостенки…

Когда от короля Суперсмита IV прибыл парламентер с предложением перемирия, растерявший уверенность в себе викинг обрадовался. Подписать договор о взаимном уважении? Пожалуйста. Увести свои драккары из прибрежных вод? А что нам за это будет?

Король Суперсмит, не жмотничая, предложил в качестве утешительного приза свою младшую сводную сестру. Ну, и разумеется, ее приданое. Углядев в оторопевшей физиономии Уфгаса намек на сомнения, его ллойярдское величество, не чинясь и охотно  торгуясь, увеличил сумму приданого сестрицы. Сначала вдвое. Потом вчетверо. Когда первоначальное предложение увеличилось десятикратно, Уфгас Медведь  хлопнул рогатый шлем об пол и согласился.

Зря.

Внешние данные принцессы Фани… Собственно, ну их. Полярной ночью не очень-то разглядишь. Но характер!!! Оскорбленная тем, что ее выпихивали замуж всем королевским семейством, она поклялась, что выйдет замуж только за того, кто победит ее… хоть в чем-нибудь. Уфгас, наученный опытом с Думдуром, предложил любимое викингское троеборье. И что же? Эта малявка уделала его в двух сражениях из трех! Для начала она выиграла состязание по питию хмельного пива. Как утверждал потом шаман, нечестно – был у Фани какой-то амулет. А вот когда белобрысая принцесса с боевым визгом понеслась на Уфгаса, держа боевой топор строго параллельно земле…

Уфгас Медведь, неожиданно для себя самого, влюбился.

Правда, только чудом избежал кастрации,  - очень вовремя поскользнулся на пролитом пиве, упал, что хитрая принцесса и науськиваемая ею женская часть населения ллойярдской столицы посчитала за техническое поражение, зато влюбился всем своим обильным сердцем. И на бой мокрыми мешками Уфгас выходил, как… Как полярный медведь к проруби – без страха и упрека. Взыгравшие гормоны молодого вождя сами собой подняли тяжеленный тюк и также самостоятельно шандарахнули по фигурке невесты – не дожидаясь, когда герольды дадут сигнал к началу состязания.

Пришедшая в себя после легкого сотрясения мозга Фаня попробовала возмутиться, дескать, противник нарушил правила,  она же даже до поля боя дойти не успела, но ее брат подскочил к Уфгасу, крича: «Спаситель вы наш!», и буквально через три часа вчерашние враги, викинги и ллойярдцы уже пировали за свадебным столом.

Утром Фаня устроила супругу скандал. На этот раз на тему: как он посмел напиться, а ее оставить трезвой. Разбирательство происходило на борту драккара вождя, и мачта гнулась от Фаниных воплей. Потом… слово за слово, топор за топориком, Фаня обиделась и отбыла на Зинг.

Это была давняя традиция кланов викингов, - как узнал дон Текило, примеривший на время путешествия редкую для себя роль слушателя. Когда супруги или невесты суровых риттландских воителей обижались за что-то на своих благоверных, они отплывали на Зинг. Остров каменистый, на нем, кроме травы, почти ничего не растет. И обиженные девушки бродят меж камней, собирают цветочки, плетут веночки, поют о своих разбитых сердцах, еще какой-то дурью маются… Обычно с наступлением холодов обиженные красавицы становятся покладистей и дозволяют мужьям и женихам поваляться у них в ногах с покаянием, выслушивают обещания, чего конкретно кающаяся сторога больше не будет делать, и перебираются к родным очагам.

Фаня… не признавала полумер.

Она захватила три драккара, погрузила зингских певуний, посетила остров Одиле. Обобрала сокровищницу вождя Буруза, забрала все оружие, посетила остров Тирба. Там тоже собрала все оружие и обобрала две сокровищницы, потому, что на Тирбе было два больших клана. Потом Фаня посетила остров Хага… Обошла дальней стороной остров Ритт и зачем-то отправилась на большую землю.

- Жачем? – печально глядел на свое отражение в медовухе Уфгас.

- Забей на объяснения, - советовал дон Текило. – Будешь искать в поступках женщин причины и следствия – оуу… Голову сломаешь, а жену не вернешь. Здесь надо действовать тоньше…

- как? – жадно спросил викинг.

- Мне нужно подумать, - степенно попросил отсрочку дон Текило.

Он думал всё то время, когда драккар шел мимо побережья Ллойярда, светившегося зеленоватыми огоньками башен некромантов. Он думал, когда викинги пытались грабить рыбачью деревушку на острове Дац… Кстати сказать, глубоко возмущенный топорностью, которую проявляли риттландцы в деле изъятия ценностей, дон Текило скормил воинам Уфгаса истории о дацких вампирах и принце Офелине. Ограбление Даца провернули в рекордные сроки, явно опасаясь оставаться там на ночь, и викинги, как девчонки, визжали дурными голосами при виде обыкновенных летучих мышей.