Пароль больше не нужен. Записки нелегала - Олег Северюхин

После некоторого замешательства связной ответил, что он представляет имперскую службу безопасности, в военном училище не обучался, но хорошо знает обстановку в России и имеет чин гауптштурмфюрера (капитана) СС.

Насколько мне было известно, ведомство Генриха Гиммлера включало в себя криминальную полицию, государственную тайную полицию (гестапо), войска СС. Управление имперской безопасности стремилось подчинить себе специальные службы Германии, включая и военную разведку. Значит, меня перепродали другому ведомству, или абвер уже вошел в состав управления имперской безопасности.

Выслушав ответ связного, я встал и сказал, что встречаться я буду только с теми, кто знает пароль, данный мне перед отправкой в Россию, повернулся и пошел. Вслед мне раздалось шипение о том, что я обрусел и предал Германию, и что со мной разберутся по германским законам, когда вермахт будет шагать по дорогам России.

Боже, как это неприятно слышать от своего соотечественника. Я слышал, что в СС вошло много штурмовиков СА, в числе которых было много тех, кто хотел как-то выслужиться. СС знает, что я капитан, потому и послал на встречу со мной гауптштурмфюрера, не сообразуясь с тем, что представитель старого дворянского рода не будет выслушивать бредни сельского лавочника, считающего себя спасителем нации.

Через месяц на встречу со мной вышел мой старый знакомый оберст Мюллер. Он рассказал мне, что идет непримиримая борьба между абвером и управлением имперской безопасности. Трезвые головы в абвере удерживают военное командование от военного столкновения с СССР, но уже подписана директива, и те, кто противятся теории войны, отстраняются от своих должностей.

– Мы также знаем, – сказал Мюллер, – что в СССР считают дезинформацией сведения о военных приготовлениях Германии. Мы знаем друг друга не один десяток лет, я скажу прямо, что твоей информации мало доверяют, так как ты преувеличиваешь моральный дух советских людей, мобильность советской экономики, ее способность мобилизовать все силы на отпор любому нападению. По этой причине, чтобы проверить тебя мы были вынуждены отдать информацию управлению имперской безопасности. Отзыв о тебе пришел до такой степени неблагоприятный, что мне поручено самому, на месте, определиться в твоей надежности и принять соответствующие меры.

– Я так понимаю, – сказал я, – что, если ты убедишься в моей ненадежности, то на месте ликвидируешь меня?

– Нет, – сказал Мюллер, – мы должны были вместе разработать вариант твоего исчезновения из России. К нам поступила информация о принятии на вооружение нового среднего танка с противоснарядной защитой. Подняли твои старые сообщения, и оказалось, что ты сообщал об этом еще десять лет назад. Сейчас все лучшие конструкторские умы брошены на создание подобного танка. И ты нужен нам здесь.

Я рассказал ему об особенностях нового советского танка. Сравнил его с танком T-III, который достался нам совершенно случайно. Мы разобрали его по винтикам, чтобы познакомиться со всеми механизмами, которые нам интересны. Сравнение танков оказалось не в пользу T-III.

Короткоствольная 37-мм пушка еще с первой мировой войны не шла в сравнение с 76-мм пушкой Т-34. Механизмы на T-III обработаны отлично, детали подогнаны одна к другой. Но сложен механизм управления. Вес Т-34 на семь тонн меньше. Да и наша (или их?) броня лучшего качества.

После обратной сборки были проведены сравнительные испытания дизельного Т-34 и бензинового T-III. Узкие гусеницы не обеспечивали должной проходимости и сцепления танка с грунтом. Обстрел противотанковыми снарядами показал полное превосходство Т-34. Это я и выложил Мюллеру.

Мюллер попросил беречь себя и сохраниться до их прихода.

– Ситуация очень сложная, – сказал он. – Нам ссориться с имперской службой безопасности не с руки. Мы начали официально сотрудничать с русскими органами НКВД, и я не исключаю, что в интересах дружбы стороны могут произвести размен своей агентурой. Думаю, что тебе нужно самостоятельно проработать варианты своего исчезновения из поля зрения.

– Как же так, – изумился я, – ведь это все равно, что выдать меня на расправу? В НКВД не церемонятся со своими гражданами, выбивая из них показания, а уж из меня они жилы будут тянуть, чтобы высосать все, что известно мне. Германия никогда не сдавала своих солдат.

– Да, – сказал Мюллер, – Германия не сдавала своих, но сейчас речь идет о безопасности национал-социалистического государства. Никто не скажет, что Германия пошла на соглашение с коммунистической Россией. Сотрудничают только органы госбезопасности. Гестапо есть часть СС, которые являются частью национал-социалистической рабочей партии Германии (Gliederungen der Partei), то есть вооруженными формированиями НСДАП, но не германского государства. Служба в войсках СС не являлась государственной службой, но сейчас она законодательно приравнена к ней. В НСДАП есть еще и штурмовики, СА, и у штурмовиков есть бригадефюреры и группенфюреры. Вот так, майн либер. С одной стороны, это государство, а с другой стороны, это не государство. В России точно так же. Партия – это не государство, но органы безопасности и внутренних дел – передовой отряд этой партии. Крепко подумай, прежде чем что-то сделать.

И ушел.

Пойми мое состояние, когда мне сообщили об этом. Я уже не знал, кто я есть такой и в какой стране нахожусь. Я казался себе посланником мира из Германии в Россию, но зачем нужна была вся эпопея с моим тайным проникновением в Россию?

Обратись к источникам, которые ты сможешь найти в Интернете. Тебе будут говорить, что соглашение о сотрудничестве гестапо и НКВД – это фальшивка. А разве не говорили, что документы о расстреле польских офицеров в Катыни это фальшивка? Разве не говорили, что секретное дополнение к пакту Молотова-Риббентропа фальшивка? Единожды солгав, кто тебе поверит?

Я оказался сопричастным к двум государствам, лелеявшим мечту установить свой, новый порядок, во всем мире. Но в одном логове двум волкам не ужиться. Должен остаться кто-то один. Тот, кто первым нанесет смертельный удар.

Я ничего не сделал для уменьшения обороноспособности СССР, хотя я и являлся кадровым сотрудником разведки Германии. Я не был причастен к принятию стратегических решений, приведших к неоправданным жертвам русских в начальный период войны.

Не так давно я прочитал воспоминания бывшего наркома вооружений СССР Ванникова. О тех временах он пишет, что Кулик предложил Сталину вооружить танки и противотанковую артиллерию крупнокалиберными орудиями от 107-мм и выше. В принципе, это было бы неплохо. Отличные танковые и противотанковые пушки перестали выпускаться. Когда началось широкомасштабное отступление советских войск, то пришлось начать производство устаревших 45-мм и современных 76-мм пушек на заводах, где они раньше изготавливались, а также на гражданских заводах. Так кто больше враг для СССР, я или они?

Глава 33

В России господствовала теория ведения войны на чужой территории, малой кровью и большим уроном для противника. То ли это было русским шапкозакидательством, то ли действительно прав был бывший советский военный разведчик, выдвинувший множество обоснований в пользу того, что если бы Гитлер не напал на СССР, то СССР обязательно напал бы на Германию.

В том, что Советская Россия была обречена на нападение со стороны Германии, в этом не было сомнений ни у одного мало-мальски здравомыслящего человека. Не знаю, как это было на самом деле, но перед самой войной коммунистическая партия при помощи особых отделов ВЧК и политработников перемолола в дьявольской мясорубке подготовленные военные кадры, специалистов военных предприятий и сотрудников ВЧК, обеспечивающих государственную безопасность.

Масштабов репрессий никто не представлял. Мы видели, как подвергали критике за нерадивость, как налагали партийные взыскания и увольняли людей с работы. Потом многих из этих людей никто не видел, а если и видел, то старался сделать вид, что не видят, чтобы никто не мог подумать о существовании связей с человеком, еще недавно занимавшим важный пост. И это сохраняется даже сегодня в период разрекламированных свобод и демократии.

Советское руководство было заражено шапкозакидательством. А попробуй, скажи, что ты думаешь на самом деле, то можно вообще потерять право голоса вместе с креслом и материальным положением. Лучше кричать «ура», чем «караул».

Все очевидцы рассказывали, что 22 июня 1941 года они ни сном, ни духом не ведали, что именно в этот день начнется война. Высшие руководители были об этом осведомлены. А я со страхом ждал ее каждый день. Не во всем я был согласен с советской властью, но простые советские люди не желали зла никому другому, кроме гидры империализма, воспринимаемой ими в виде жирного капиталиста во фраке и в цилиндре, и не заслуживали той участи, которую им приготовил немецкий фашизм.