Закат техномагов-3: заклиная Тьму - Джин Кавелос

В тот день, когда Тени, наконец, захлопнут ловушку – нанесут удар по центральной области выбранного ими участка пространства, Гален мог бы встать рядом с Шериданом и остальными. Элизар с Разил, наверняка, появятся вместе с Тенями, их пригонит сильное желание продемонстрировать в этой грандиозной битве свое новое оружие. Гален сможет найти и убить их. Сможет один за другим захватывать корабли Теней в кипящие, сокрушающие сферы, сможет раз и навсегда покончить с хаосом, сделать так, чтобы силы хаоса больше никогда и никому не смогли бы причинить вреда.

И после этого, после того, как он отдаст всего себя уничтожению, после того, как бурлящий поток энергии вырвется на свободу, начнет управлять им, а сияющая, раскаленная волна заполнит все его существо, после того, как он превратится именно в то, ради чего его создали Тени, сможет ли он тогда остановиться? Исполнить свою клятву?

И захочет ли он остановиться?

Блейлок был прав: мир полон великих искушений. Он не мог позволить себе потерять нить конкретного задания, исполнить которое он сам вызвался. Без риска потерять контроль, он, возможно, раз пять смог бы применить заклинание уничтожения. Поэтому он должен ждать. Он применит свою силу лишь тогда, когда будет готов, когда придет время покончить со всем этим.

Он не годился для того, чтобы стать в этой войне главной силой на стороне добра. Если ему суждено сыграть какую-то роль в грядущих событиях, то она не должна быть центральной. Он не мог отправиться туда, куда Тени вскоре обрушат удар, он должен найти Элизара и Разил раньше, чем это случится. Но Гален понятия не имел, как сможет он найти их до атаки Теней, если только они не попадут в поле зрения одного из зондов магов, или не раскроют своего местонахождения еще каким-нибудь образом, будь то участие в каком-либо инциденте, или появление в программах новостей. Он даже не знал, можно ли в принципе найти их. Но он, тем не менее, должен сделать это, должен предотвратить использование ими заклинания уничтожения.

По крайней мере, в попытке сделать это, он убьет хотя бы Мордена.

Корабли Теней кружились над планетой Кейкин, продолжая бомбардировку, самого крупного материка сейчас не было видно за гигантским облаком пыли. Всякое сопротивление было полностью подавлено, но корабли будут наносить удары до тех пор, пока не уничтожат все предписанные им цели. Анну учили никогда не останавливаться, не выходить из боя до тех пор, пока враг не окажется полностью уничтоженным.

Гален скрестил на груди руки. Он не должен лететь туда. Он не должен лететь туда. Разорвал связь с зондом, заставил себя думать о чем-нибудь другом.

Корабль снова включил гиперпространственные двигатели. Выполняя инструкции, заложенные в его память Блейлоком и Херазад, открыл точку перехода посреди волнующегося красного водоворота гиперпространства. Корабль на огромной скорости втянуло в образовавшуюся воронку. На мгновенье сенсоры корабля ослепли и оглохли, и Гален потерял ориентацию: он не ощущал ни скорости, ни направления. А потом он оказался в успокаивающе-черном океане обычного космоса. После секундного замешательства Гален, как ему было приказано, записал свои координаты, хотя не думал, что вернется сюда.

Теперь он должен принять решение. Он обладал информацией, с помощью которой можно было спасти множество жизней. Возможно, если сама идея не являлась смешной, он, выполняя свое последнее задание, сможет попутно сделать хотя бы маленькое доброе дело. Информацию необходимо довести до сведения двух людей. Гален предпочел бы ни с кем не общаться, не встречаться, потому что так было намного легче сохранять душевное равновесие. Он знал, что один из этих двоих совершенно невменяем. И, тем не менее, он должен связаться с этим человеком.

Гален составил сообщение. «Нам необходимо встретиться». Сверхсветовой передатчик, установленный на борту корабля, быстро ретранслировал сообщение к передатчику, ближайшему к получателю, а оттуда – самому Олвину.

Ответ пришел через несколько секунд.

«И я должен поверить, что это ты, потому…?»

«Потому что я по-прежнему говорю, что твой золотой дракон великолепен».

«Но он действительно великолепен, – написал Олвин. – И когда только ты успел это сказать?»

«Твой золотой дракон великолепен».

«Черт, как здорово получить весточку от тебя. Я знал, что рассудок рано или поздно к тебе вернется. Мы устроим грандиозную вечеринку! Накупим какой-нибудь отвратительной выпивки, и позабавимся. Вспомним старые добрые времена. Наверстаем упущенное. И где же произойдет эта крутая вечеринка?»

Гален слегка улыбнулся. Олвин совершенно не изменился.

«Там, куда ты залетал три месяца назад».

«До встречи».

Анна с удивлением и ужасом наблюдала за тем, как они входили в нее. Один из них был освободителем, обладателем сияющей черной кожи и нескольких рядов глаз, похожих на сверкающие точки. Шесть его ног, сильно суживающихся к основанию, напоминали ей ее собственные, прекрасные конечности.

До сих пор ей всего однажды пришлось нести в себе освободителей, вскоре после совершенного ею первого убийства. Это было одновременно огромной честью и огромной ответственностью. Их следовало защищать от любой опасности. Владеющие древними знаниями, освободители умели все. Они создали ее и все остальные машины. Они вывели Главные Принципы: война служит хаосу, кровопролитие продвигает эволюцию, победой достигается совершенство. От них исходила радость Великой Войны.

Но с ними были связаны и другие ее воспоминания – отрывочные, сверкающие и заполненные прерывистым, мучительным криком. Воспоминания о том, как освободители учили ее повиновению.

Вместе с освободителем вошел человек по имени Джастин. Двое других были техниками – высокими, худыми созданиями с серой кожей, головами, по форме напоминающими луковицы, большими черными глазами и щелевидными ртами. Анна, как и ее сестры, ненавидела и боялась техников. Они были необходимы в тех редких случаях, когда машина не могла самостоятельно поддерживать себя в рабочем состоянии, и требовался ремонт. Где бы они ни появлялись, они несли с собой боль.

Они молча двигались внутри ее тела, подошли к ее центральной части. Рядом с ними по воздуху плыло нечто, похожее на стол. Анне совершенно не понравилось, как выглядит эта штука.

«Зачем они здесь?» – спросила Анна Око.

«Твое сотрудничество очень важно для победы, – ответило Око. – Сохраняй спокойствие. Величайшая радость – это восторг победы».

Освободитель и все остальные собрались вокруг ее центрального процессора: ее мозга, ее сердца. Это была структура, изумительная по своей простоте: прямоугольный ящик, наполненный черной, желееобразной массой с редкими серебряными прожилками.

Чего они хотели? В ее внутренних помещениях не было никакого оружия. Отчаяние овладело ею.

«Что вы собираетесь сделать?» – спросила она Джастина.

Джастин посмотрел вверх, на ее сверкающую, мерцающую черным светом, кожу.

– Анна, нам нужна твоя помощь. В несколько иной форме, чем та, к которой ты привыкла, – он кивнул техникам. – Не бойся. Мы не причиним тебе вреда.

Оба техника наклонились вперед, погрузили свои руки в ее мозг. Потом они потащили что-то вверх, из черной массы. Из черноты показалась неопределенная форма, и внезапно все каналы связи внутри нее начали выходить из строя. Они рвались один за другим, в результате чего у нее пропадала связь с различными участками своего тела. Она отчаянно пыталась восстановить их, но связь моментально рвалась снова.

Сердце машины бешено забилось. Все ее люки раскрылись. Она теряла контроль.

Ее связь с Оком прервалась.

«Остановись!» – призывала она Джастина.

«Останови их!» – кричала она освободителю.

Кожу, формирующую стену комнаты, она заставила вздуться пузырем, потянулась образовавшимся щупальцем к ближайшему технику. Но когда ее мерцающая, черная кожа окружила его, окутала, подобно одеялу, она не почувствовала жалкого тельца существа: чувствительность была утеряна. Следом исчезло зрение, потом слух. Тьма и тишина окружили ее, она была полностью дезориентирована. Сердце машины сбилось с ритма, потом хаотично застучало. Анна усилила хватку, надеясь раздавить техника.

Связи рвались. Она больше не могла управлять процессами очищения и циркуляции. Она больше не могла посылать в цель могучие, разрушительные снаряды, не чувствовала уст, исторгавших в буйном восторге яростный боевой клич. Она будто распадалась: частички ее личности одна за другой отрывались, исчезали во тьме. Сохранившуюся часть ее тела охватила боль, с неожиданной силой распространилась вдоль ее рук – гигантская система рушилась.

Они вытаскивали из ее тела мозг и сердце. Разрывали ее на части. Неутомимая, неуязвимая машина разрушалась. Она закричала.