Ошибка природы (сборник) - Светлана Алешина

— Та-а-ак, — протянула я, сдаваясь перед очевидностью факта. — Тебе придется рассказать мне все в подробностях.

— А поехать ты не можешь? — робко попросил Нещадов.

— Куда? В милицию?

— Зачем? К Люське…

Я вытаращилась на него с ужасом.

— Ты что, хочешь сказать, что он все еще там? И вы не обратились в милицию?

Он молчал.

— Ты не позвонил ментам? — переспросила я. — Вы в своем уме?

— Они ж Люську обвинят, — слабо запротестовал он. — Ты что, не понимаешь?

— Вы психи. Теперь вас точно обвинят. Сколько он там плавает, в этой вашей ванне?

— Не знаю. Нашли утром.

— Каким утром? Вчера? Позавчера? Год назад?

— Сегодня.

— Уф, — с облегчением выдохнула я. — Еще не смертельно, по счастью. И чего ты от меня хочешь? Чтобы я его спрятала? Если мысль про милицию тебе так отвратительна!

— Нет, — мотнул он головой. — Просто посмотри на него. И проведи расследование.

Я понимала, что спорить с ним безнадежно. В принципе, люди серьезно думают, что сыщику достаточно взглянуть разок и он сразу все поймет. Кто убил, кого убили, почему это сделали! Главное — логика. Но большинство преступлений лишены логики. Они абсурдны. А сыщик не волшебник…

— Ладно, поехали, — решилась я на глупость.

И почему я всегда легко решаюсь именно на глупости?

Из лариковского кабинета все еще доносились голоса. Беседа с Мещерским продолжалась. Мещерский, кажется, имел наглость жаловаться на жизнь и вечную нехватку средств.

— Пожертвовать ему, что ли? — пробурчала я, внедряя ногу в ботинок. — Не могу слышать такие речи. Сердце сжимается от жалости!

Сначала Нещадов не понял моего юмора, поскольку сообщил мне радостно, что у Мещерских с наличностью куда лучше, чем у нас обоих вместе взятых. Но, когда я ответила на это, что дело не в наличности, а в потребностях, которые растут параллельно с наличностью и умудряются обгонять рост последней, он сделал жалкую попытку рассмеяться.

— А ты босса своего предупреждать не будешь?

Я задумалась. Конечно, надо бы предупредить… Но ведь скорее всего он будет крайне недоволен и даже попытается запретить мне сей любопытный экскурс, а мне уже интересно!

— Потом позвоню, если будет нужен, — опрометчиво решила я. — Как я понимаю, надо спешить. Твоя сестра уже, наверное, устала сидеть в обществе безвестного трупа одна. Все-таки не самое это приятное общество на свете!

— Это верно, — вздохнув, согласился со мной Нещадов.

Мы вышли из спокойного офиса и отправились бог знает куда, навстречу бог знает каким приключениям.

Довольно быстро мы добрались до дома, где жила нещадовская сестрица.

Дом был старый. Единственный плюс состоял в том, что он все-таки находился в непосредственной близости от набережной и Волги, поэтому, если продраться сквозь шеренгу мусорных контейнеров, из которых отвратительно пахло гнилью, можно насладиться свежим речным воздухом и чудным видом.

Квартира находилась на третьем этаже среднего подъезда. То бишь располагалась как раз посередине этого полуразвалившегося здания.

Мы поднялись по ступенькам деревянной лестницы — я такие уже сто лет не видела! Остановились перед дверью с кожаной обивкой. Дверь смотрелась довольно нахально — скромные обшарпанные двери соседей вокруг нее выглядели бедными родственницами.

Нещадов позвонил.

— Кто? — раздался испуганный голос.

— Люся, это я. Открой, — проговорил Нещадов.

Дверь скрипнула и открылась.

Из темноты коридора выступила фигурка женщины с обезумевшими глазами. Женщина простонала:

— Я больше не могу, не могу, не могу!

С этими словами она упала в нещадовские объятия.

— Люська, ну ты чо? — ласково забормотал Нещадов. — Я вот детектива привел… Все хорошо будет, вот увидишь. Ну, Люська…

Она вняла его мольбам и подняла на меня глаза.

— Это вот она детектив? — удивилась Люська.

— Помощник, — поправила я. — Но это, наверное, не самая важная вещь на свете!

Пока Люська рассматривала меня с оттенком легкого недоверия, я рассматривала квартиру.

Типичная старая квартира. Длиннющий и темный коридор, как у Грина, вел в «никуда». Если какими-то нехитрыми путями сюда и проникал свет, то он быстро таял в темноте, сдаваясь без особого сопротивления.

Люська, видимо, очень доверяла своему братцу, поскольку все-таки смирилась с моей кандидатурой на роль следователя и щелкнула выключателем.

— Вон там ванная, — кивнула она в глубь этой бесконечности. — И там этот тип… Господи! И как только он тут оказался?

Я прошла к дверям ванной и потянула на себя дверь. Она оказалась ужасно тяжелой и открылась не сразу.

— Черт побери, — вырвалось у меня, когда зрелище предстало моим глазам.

К горлу волной подкатила тошнота. Повинуясь первому порыву, я отшатнулась и закрыла глаза.

Но надо было взять себя в руки.

— Спокойно, Саша, это Дубровский, поэтому все у нас будет хорошо…

Открыв глаза, я встретилась с безмятежным взором мертвых темных глаз. Казалось, он ухмыляется, забавляясь нашей неадекватной реакцией на его присутствие в этой ванной.

Честно говоря, я на его месте отнеслась бы к факту собственной смерти немного серьезнее!

Глава 4

Тело, лежащее передо мной в ванне в весьма вальяжной позе, принадлежало обнаженному мужчине лет сорока пяти. Густые волосы темно-каштанового цвета были коротко подстрижены, и по тонкому запаху, исходящему от них, можно предположить, что незадолго перед своей кончиной в чужой ванной он посетил парикмахерскую. Аромат свидетельствовал, что весьма хорошую и дорогую парикмахерскую. Кроме того, судя по его холеным рукам и немного презрительной складке возле губ, несчастный в недалеком прошлом относился к счастливым обладателям крупного капитала. Губы его были полными и чувственными, что явно указывало на склонность к плотским развлечениям. На переносице темнело пятно.

Он был застрелен. И застрелен скорее всего из дамского револьвера — маленького и изящного.

В целом я бы могла уже составить картину преступления — если бы не одно «но».

Предположим, что этот человек просто снял какую-то особу женского пола, пошел принять ванну перед сеансом здорового секса, но тут явилась она и по совершенно неведомым мне причинам нажала на курок изящным пальчиком.

Но…

Какого черта они оказались тут — у нещадовской сестрицы, которая совершенно не подходила на роль любовницы этого холеного «трупа»? Может быть, мои впечатления о его сестрице немного скоропалительны, но мне она показалась похожей на встрепанную курицу, только что снятую с насеста и весьма этим недовольную!

Я внимательно осмотрела ванную комнату. Старая, с обшарпанными стенами. Окно чрезвычайно узенькое — вряд ли у неведомого убийцы была возможность протащить сюда труп. Туда и грудного ребенка не втащишь! А дяденька, лежащий в ванне с улыбкой снисходительной вежливости, относился к людям довольно крупной комплекции. Так что вероятность того, что некто затащил его в форточку, была, простите за каламбур, абсолютно невероятной.

Значит, они пришли через дверь, и остается только узнать у Люси Нещадовой, не давала ли она кому-то ключей от своей квартиры?

Я вышла в темный коридор и осмотрелась. Судя по пробивающейся из-под двери полоски света, Нещадовы находились именно там. Я решительно направилась к ним, но на половине дороги остановилась и еще раз осмотрелась.

Вторая дверь была тщательно закупорена. Судя по всему, здесь еще недавно кто-то жил. Квартира еще не так давно соответствовала гордому званию коммуналки.

Подойдя поближе, я потрогала ручку.

Нет, там была только пыль. Судя по всему, эту дверь не открывали уже давно.

Я разочарованно присвистнула и вернулась в комнату, где прятались от сложностей жизни брат и сестра Нещадовы.

Они сидели, приблизившись друг к другу почти вплотную, и молчали. Рука Нещадова обнимала плечи сестрицы — он успокаивал ее.

На меня они посмотрели с надеждой и страхом.

— Ну? — почти неслышно спросил Нещадов.

Я пожала плечами и достала сигарету. Люся неодобрительно покосилась на меня, но решила сдержаться.

— Я вынуждена вас огорчить, — сказала я, закуривая. — Милицию вам все-таки вызвать придется. Поскольку в мои планы перетаскивание и прятание трупов не входит.

— Нет! — завопила Люся отчаянно. — Я…

Она осеклась и, опустив глаза, уже совсем тихо проговорила:

— Без милиции нельзя обойтись?

— Нет, — безжалостно отрезала я. — Вы и так уже три часа утаиваете у себя труп по совершенно непонятным мне причинам. Может быть, он так дорог вашему сердцу, я, право, не знаю. Но факт убийства налицо. И с каждым часом у меня лично возникают все более уверенные подозрения, что этого парня грохнули именно вы. Так как мое мышление, увы, стандартно, я не думаю, что у ментов не появятся такие же подозрения. А вот если вы сами сообщите, возможно, они будут послабее.