Великие химики. В 2-х т. Т. 2 - Калоян Манолов

Лаборатория была тесной и скудно оборудованной. Однако Байер нашел в лице Кекуле превосходного учителя, который отлично владел методикой экспериментальной работы по органической химии, а еще лучше — теорией. Под руководством Кекуле исследования пошли быстро и весьма успешно. Взяв в качестве исходного вещества какодиловую кислоту, Байер за короткое время синтезировал новые, неизвестные до того времени соединения — метилированные хлориды мышьяка.

…Байер восстанавливал какодиловую кислоту смесью сернистого газа и йодистого водорода и, пропустив через полученное вещество хлористый водород, перегонял полученную смесь. В приемнике собралась бесцветная жидкость, которая вскоре образовала два слоя. Байер открыл склянку и перелил жидкость в делительную воронку. По лаборатории разнесся едкий раздражающий запах, пары сильно действовали на слизистую оболочку. Байер начал задыхаться, по лицу потекли слезы. Он почувствовал острую боль в глазах и в груди. Не добежав до выхода, Байер покачнулся и упал, потеряв сознание.

Когда Кекуле вошел в лабораторию, Байер не подавал признаков жизни. Почувствовав острый запах, Кекуле понял, в чем дело, быстро вытащил пострадавшего в соседнюю комнату и открыл окна. Байеру пришлось пролежать в постели несколько дней, кожа на его лице покраснела и сильно воспалилась.

Как ни грустно было Кекуле расставаться с талантливым ассистентом, он сам посоветовал Байеру продолжать начаты» исследования в лаборатории Эрленмейера, где условия была значительно лучше.

Хотя изучение метилхлорарсинов представляло большую опасность вследствие их ядовитости, Байер горел желанием продолжать эту работу. Он впервые испытывал истинное удовлетворение, так как это было его первое самостоятельное исследование. Байер синтезировал и изучил диметилхлорарсин, метилдихлорарсин и ряд других производных. В начале 1858 года он закончил экспериментальные исследования и принялся за обобщение полученных результатов, которые легли в основу его докторской диссертации.

К моменту отъезда Байера в Берлин на весенние каникулы рукопись диссертации «De arsinicicum methylo conjunctionibus» («О соединениях мышьяка с метилом») была готова. Байер представил свою работу в Берлинский университет на соискание докторской степени.

В качестве официальных оппонентов на защите диссертации выступили Эйльгард Митчерлих, Генрих Розе и Густав Магнус. Никто из них не занимался органической химией, поэтому их вопросы диссертанту были настолько отвлеченны и так далеки от рассматриваемой проблемы, что чуть было не провалили защиту. Но все-таки Байер получил[186] ученую степень доктора, хотя его разочарованию не было конца.

— В Берлине никто не разбирается в органической химии. Я не могу остаться здесь!

— Неужели снова уедешь и будешь кочевать по чужим городам? Сиди-ка лучше дома, — советовал ему брат.

— Нет, Эдуард. Я буду работать с Кекуле. Мне нужно немедленно ехать. По пути в Гейдельберг заеду в Эльберфельд повидаться с Эммой.

В честь приезда брата Эмма организовала маленькое семейное торжество. На вечере присутствовали близкие друзья, среди которых был химик Адольф Шлипер[187], владелец небольшой ситценабивной фабрики. Байер сразу почувствовал симпатию к этому человеку; уединившись, они вели оживленный разговор.

— Славные были времена, господин Байер, но с тех пор прошло много лет. В лаборатории Либиха я изучал соединения бензола, получил несколько производных пикриновой и мочевой кислот, но все это в прошлом. Теперь фабрика отнимает все мое время.

— И вы так и не опубликовали результаты исследований?

— Нет, они остались незаконченными. В моем кабинете до сих пор хранятся склянки с синтезированными мной препаратами.

— Вы не могли бы дать мне некоторые из них? В школьные годы в Берлине у меня была домашняя лаборатория, где я исследовал, в частности, и мочевую кислоту. Может быть, среди полученных вами веществ есть и еще не известные.

— Даже наверняка. Хотите, я отдам их вам все?

— Если я чего-нибудь добьюсь, опубликуем совместную статью.

На следующий день Шлипер передал Байеру большую коробку, наполненную склянками с препаратами. Настоящее сокровище для исследователя!

Приехав в Гейдельберг, Байер узнал, что Кекуле пригласили работать в Гент. Без колебания он направился вслед за Кекуле.

В Генте Байер приступил к исследованию производных пикриновой кислоты и производных мочевой кислоты… Исходя из новой теории строения органических веществ, в создании и становлении которой большая роль принадлежала Кекуле, Байер описал и систематизировал разнообразные, часто противоречивые данные, относящиеся к производным пурина. Этой работой была подготовлена база для полного определения их структуры, которое позже удалось сделать Эмилю Фишеру.

В Генте у Байера не было самостоятельного заработка, он жил на деньги, которые ежемесячно получал от отца. Известный ученый-геодезист, теперь уже генерал Байер, мог позволить себе содержать сына, но отец все настойчивее советовал Адольфу самому подумать о своем будущем.

«Может быть, в Берлине легче найти работу. Впрочем, тебе решать: промышленность или университет. Если тебя привлекает академический путь, тогда приезжай в Берлин и начинай работать в качестве приват-доцента. Будешь пока без жалованья, но зато у тебя будет крыша над головой, и, самое важное, — перспектива», — писал молодому Байеру отец.

В начале 1860 года Байер приехал в Берлин. Экзамен на приват-доцента он выдержал блестяще и начал подготовку к предстоящим лекциям. Для экспериментальной работы в берлинских лабораториях не было никаких условий. Оборудовать собственную лабораторию у Байера не было средств. Оставалось только одно — теоретические проблемы.

После смерти деда в доме Байеров, как и прежде, собирались известные ученые, писатели, искусствоведы. На этих вечерах нередко бывал и друг старого Байера, тайный советник Бендеманн, который почти всегда приходил со своей дочерью Адельгейдой (Лидией). Она подружилась с сестрами Адольфа — Кларой и Жанеттой. А когда Адольф приехал в Берлин, красивая, образованная подруга сестер сразу же привлекла его» внимание. Однако, живущий на средства отца, Байер не мог и помышлять о браке. Нужно было как можно скорее найти работу с постоянным заработком. И счастье улыбнулось ему. В 1860 году в ремесленном училище, будущем Высшем техническом училище, была введена новая дисциплина — органическая химия. Байер согласился на должность преподавателя органической химии, хотя жалованье ему полагалось небольшое и половину его нужно было отдавать ассистенту, который совсем ничего не получал.

По настоянию Байера началось строительство лаборатории, а через год уже в ней можно было проводить исследования.

Уже первые научные публикации Байера привлекли внимание. В его лаборатории появились стажеры. Здесь же Байер» сделал свои первые открытия[188]: открыл качественную реакцию на двойную и тройную связи в органических соединениях, получил метилсалициловую кислоту, разработал метод нагревания органических веществ с цинковой пылью[189], который принес ученому славу.

В течение нескольких лет под руководством Байера работали известные химики Карл Гребе[190] и Карл Либерманн[191]. Гребе начал свои исследования с хинной кислоты и продукта ее окисления — хинона. Вместе с Либерманном он изучал природный краситель ализарин, который по химическим свойствам походил на хиноны.

— Несомненно, ализарин — производное хинона, — утверждал Гребе.

— Вам нужно дойти до основного соединения, — углеводорода, — сказал Байер. — Если будет известно, какой углеводород» лежит в основе ализарина, то синтез этого вещества трудности не представит.

— Пока мы знаем, что исходный углеводород — ароматический, но не известно, какого ряда — бензола или нафталина.

— А почему бы вам не попытаться провести нагревание-с цинковой пылью? Ведь благодаря тому, что я применил этот способ, структура индиго в общих чертах стала понятна: в результате окисления индиго получается изатин, который после восстановления цинком переходит в индол, соединение, не содержащее кислорода. Попытайтесь и вы.

Гребе поблагодарил за совет и пошел в лабораторию, где работал Либерманн.

— Что тебе посоветовал Байер? — спросил Либерманн.

— Предлагает нагревание с цинком. Но мне кажется это «бесперспективным. Чего он добился, получив индол? Вопрос -с индиго остается нерешенным.

— Возможно, ты и прав, — согласился Либерманн. …Прошел месяц. Как-то Байер, обсуждая с ассистентами полученные результаты, обратил внимание на колбу, в которой кипела красная жидкость.

— Ну, так как же дела с дистилляцией[192]?