Королева джунглей - Владимир Владимирович Бобров

Тщательно изучив всю имеющуюся литературу по биоповреждениям, я узнал, что такие работы проводятся в Ташкенте, в Институте зоологии и паразитологии Академии наук Узбекской ССР Кадыром Аллабергеновым. Организовав переписку с директором этого института, я вскоре получил приглашение посетить Ташкент и ознакомиться с работами Аллабергенова.

18 августа 1986 года я вылетел в Город Хлебный. Вылет наш надолго задержали, поэтому я прибыл туда вечером. Институт искать было поздно, аэропортовская гостиница была перенаселена, поэтому эту чудную южную ночь мне пришлось коротать в аэропорту Где-то гремела музыка, вокруг пели сверчки и цикады, мощное здание аэропорта огромным ярким пятном светилось в ночи. Утром я отправился в институт. Там меня ждали еще с вечера. Аллабергенов оказался маленьким толстеньким узбеком лет 50-ти, не очень владеющим русским языком, зато удивительно обаятельным и гостеприимным. Он провел меня по всему институту, восторженно объясняя всем, что к нему приехал человек из самой Москвы. Пробеседовав целое утро, мы отправились в гостиницу «Ташкент», где мне был забронирован номер. Гостиница находилась в самом центре. Потом мы вышли из нее и набрели на какую-то пельменную. Кадыр-ака (именно так я стал его называть, благо у узбеков отчеств нет) достал из недр толстенного портфеля бутыль спирта и заказал по паре шампуров шашлыка. Длительная беседа привела нас к выводу, что сотрудничество надо продолжать. Что мы и сделали уже через полчаса, когда добрались до дома Кадыр-аки, расположенного на окраине этого огромного города. Жена и пятеро детей почтительно приветствовали меня и удалились, предварительно накрыв на стол. Угощение было по-восточному обильным. Плов сменил шурпу, персики и виноград прямо из сада завершили застолье. В общем, наелись до того, что я не мог пошевелить и пальцем. Уже ближе к ночи один из сыновей моего нового коллеги отвез разомлевшего гостя на машине в гостиницу и уложил спать.

Через день Кадыр-ака представил меня заведующему лабораторией млекопитающих, Валерию Ивановичу Тарянникову. Тот долго обсуждал со мной проблемы биоповреждений и очень просил, чтобы я проработал вопрос стажировки одной его молодой сотрудницы — Тани Воробьевой — в Москве.

— С териологией в Узбекистане совсем плохо, вот попаду я под трамвай, и все — наука кончится, — доверительно говорил он мне.

Вот так, перемежая научные беседы с обильными ужинами у Кадыр-аки, провел я в «Звезде Востока» 5 дней, и 23 августа с пакетом предложений о совместных работах вылетел в Москву.

Наступила весна, а значит, свежий ветер звал меня в путь. Еще зимой я списался со своими коллегами из Средней Азии и теперь, тщательно продумав маршрут и программу, готовился к поездке.

14 апреля я вылетел в Ташкент. Там уже быстро доехал до Института зоологии и паразитологии, где был радостно встречен Алабергеновым. Он мне представил молодую сотрудницу Таню Воробьеву, надежду Тарянникова, и таким образом был сформирован состав экспедиции из трех человек. Получив необходимые документы на работу в Бухарском джейраньем питомнике (он был выбран Кадыр-акой как полигон для нашей работы), мы 15-го числа выехали на поезде в Бухару. На следующее утро рейсовый автобус доставил нас до питомника (до него было километров 30 от города), и мы оказались на пустынной дороге посреди раскинувшейся необъятной пустыни Кызылкум. Весь питомник был обнесен высоким решетчатым забором (чтобы джейраны не разбежались). От дороги до него было 50 метров, преодолев которые мы встретили девушку, оказавшуюся сотрудницей питомника Леной Мухиной. Она была с нами очень приветлива и тут же предложила питаться вместе с ней и даже, более того, Таню пригласила к себе домой.

Мыс Кадыр-акой, после вручения верительных грамот директору — Холику Вахабовичу Салимову, устроились в огромном бараке, который использовался как общежитие. Предложение Лены о совместном питании было с энтузиазмом принято, и проблем с этим у нас больше не было. Теперь надо пару слов сказать о питомнике, его сотрудниках и работах, проводимых здесь.

Питомник был создан в 1977 году для сохранения и разведения джейрана, занесенного в Красные книги СССР, Узбекистана и других республик Средней Азии. Когда-то джейран населял все полупустыни и пустыни Азии, от Ирана на западе до Монголии на востоке. Вследствие освоения человеком мест обитания (распашки земель, чрезмерного выпаса овец), а также прямого браконьерского истребления, численность джейрана в 70-х годах XX века значительно снизилась. В это время его ареал составлял 0,3 % от исторического на Кавказе и в Таджикистане и уменьшился более чем вдвое в Казахстане, Узбекистане и Туркменистане. Над джейраном нависла угроза исчезновения. Единственным способом восстановления его исчезнувших популяций могла стать реинтродукция, причем для эффективного дальнейшего роста численности была необходима концентрация значительных групп животных, сбалансированных по половому и возрастному составу. С этой целью и был создан Бухарский питомник — первая организация подобного рода. Была огорожена по периметру территория площадью 5125 га, представляющая собой типичный участок пустыни Кызылкум. Территория питомника протянулась с севера на юг на 15 километров и имеет ширину 3–5 километров. Южной частью он примыкает к Аму-Бухарскому каналу, у которого расположены несколько небольших озер искусственного происхождения. Берега водоемов частично или полностью заросли тростником. В мае 1977 года 44 джейрана — 21 самец и 23 самки различного возраста, отловленные ранее и выкормленные вручную в различных районах Узбекистана, были доставлены в питомник и выпущены на его территорию. Содержание животных в питомнике доказало, как быстро способен размножаться джейран там, где его не уничтожают: за первые 5 лет их количество увеличилось в 10 раз. Для удобства наблюдений и подсчетов особей в питомнике на территории выстроены вышки. В часы, когда животные активны, с такой вышки можно увидеть одновременно более двадцати джейранов, а иногда и до пятидесяти.

В 1980 году в питомнике была начата еще одна работа — разведение в неволе джека, или дрофы-красотки, — птицы семейства дрофиных, некогда широко распространенной в пустынях и полупустынях Северной Африки и вне-тропической Азии, но в последние годы находившейся под угрозой исчезновения. Именно разведением джека и занималась Лена Мухина.

Джек— типичный обитатель этих пустынных пространств в самом сердце Кызыл кума. По внешнему виду эта птица похожа на обыкновенную дрофу, только очень маленькую, — се вес не превышает 2–2,5 килограмма, длина тела около 60 сантиметров, а размах крыльев — не более полутора метров. Почему же джека назвали «красоткой»? Казалось бы, птица окрашена в довольно тусклые, желтоватые цвета, настолько хорошо сливающиеся с окружающим фоном, что се трудно разглядеть на значительном расстоянии. Но, приглядевшись, видишь, что названия «красотка» эта маленькая сестра