Новая Зона. Тактика городского боя - Надежда Навара

– Мартин, может, я посмотрю? – предложил Ангел, намекая, что нечего так рисковать собой, но, получив в ответ лишь усталую улыбку и немое «спасибо» во взоре, с готовностью вскинул автомат, давая понять, что готов, как верный пес, рвать врага зубами, но хозяина сбережет. Мартин еще раз улыбнулся, понимая, что сейчас ему демонстрируют не театральное мастерство, а честные мужские эмоции, за которыми обычно скрываются страх и волнение.

Несколько шагов вперед. Сигарета вспыхивает чуть ярче, сгорая. Шапочка пепла отрывается, начиная путешествие к земле, и с легким ветерком уносится вдаль. Фигура впереди притормаживает ногой бег качелей, но продолжает смотреть вперед. Двор словно сужается, и все вокруг кажется опасным, деревья превратились в древних исполинов, они тянутся к тебе в попытке схватить и утащить в свои мифические вселенные. Асфальт трет ботинки снизу, упираясь, а колени слегка подгибаются, словно несут неимоверный груз ответственности за каждый новый шаг к пропасти. Вот уже и качели, рукой подать, а сердце птицей бьется в груди, норовя выскочить и улететь подальше от этого двора, этого города и этого мира. Еще шаг, и еще один, и человека уже легко распознать, но стоит опустить глаза, как образ сталкера начинает таять, превращаясь в маленького мальчика, сидящего на застывшей доске с двумя цепями, уходящими вверх.

– Здравствуй, Мартин! – раздается утробный низкий мужской голос, но даже в темноте видно, что губы по-прежнему сомкнуты на лице светловолосого мальчугана, как две капли похожего на самого наемника из прошлого, такого далекого, уже не существующего.

– Кто ты? – дрогнувшим голосом произнес Мартин.

Он отметил, что мальчик одет, как в детстве ходил он сам: белая рубашка, зеленые штаны с заплаткой. «Даже помню, как порвал их. Тогда с Серым подрались из-за фугаса. Да. Точно». В таких же вещах он гулял когда-то во дворе под окнами своего дома, из которых за ним приглядывала мама. Боже, как давно это было.

Мальчик, уловив каждую частичку воспоминаний, качнулся немного, словно сами качели его подтолкнули, а не он должен был помочь им с этим, и, скользнув сначала от Мартина, потом навстречу, заговорил тем же низким взрослым голосом, отчетливо звучащим в голове:

– Кто я? А что на самом деле есть «ты», Мартин? – Качели набирают скорость, Мартин смотрит вперед, застигнутый врасплох вопросом. Ничего нет проще, чем ответить, пытаясь выгораживать себя и придать своей жизни значение. Но внезапное понимание, что это совсем не так, стягивает горло колючей проволокой, заставляя говорить только настоящее, только то, что действительно правда.

– Смотря для кого, – срывается с губ постыдный ответ.

Душу обжигают воспоминания о том, что хотелось забыть навсегда. Рвется наружу загнанное в самую глубь. То, что казалось запертым накрепко там, где никто никогда не сможет это найти, спрятанное даже от самого себя.

– Смотря для кого? – У мальчишки чуть вздрагивают губы, расплываясь в легкой улыбке, прорезающей в душе глубокие раны. Тело скручивает нестерпимой болью, заставляя вспомнить все, что приносит в душу хаос. Мальчишка перестает улыбаться, и боль уходит, но глаза, кажущиеся в темноте серебряными, настойчиво впиваются в Мартина, разметывая остатки мужества, словно опавшую листву. Этот страшный голос, словно читающий приговор, пронизывает его насквозь. – Зачем ты пришел сюда?

Мартин с силой продавливает в себя воздух – просто чтобы вдохнуть. Неведомая пробка, застрявшая где-то в груди, лопается, и ощущение мощи волной прокатывает по телу, тут же уступая полной слабости и желанию упасть, а лучше умереть. В голове раздается громогласный хохот – до боли в барабанных перепонках. Если он сейчас упадет, все закончится, парни сделают свое дело и изрешетят существо, сидящее перед ним на качелях. Но все, что есть внутри человеческого, умоляет этого не делать. Тысячи голосов с разных сторон требуют стоять и слушать, требуют оставаться до последнего, не дать ногам предательски сложиться пополам. И едва эта мысль проносится, как невидимые руки вытягивают собственное «Я» на поверхность сквозь груды призрачных чужих наслоений, очищая человека и оголяя его сущность до первозданной яркости.

– Ты пришел сюда не за деньгами! Зачем ты здесь? – Голос чуть ослабевает, он звучит теперь удивленно. Перед глазами Мартина возникает полоса света, вынося его из пучины хаоса и боли, остужая огонь горящей души, принося успокоение и легкость. Мальчик с интересом вглядывается во внутреннюю борьбу наемника, продолжая вещать с легкой улыбкой, теперь почти добродушной: – Ты ищешь ответы! Задай свой самый главный вопрос.

Мартин ощущает, как все второстепенное ускользает, оставляя только одно – то, что уже несколько лет вертится в голове, не дает спать по ночам, заполняя сновидения и выкидывая его в холодном поту из небытия. То, что словно заноза застряло и не даст успокоиться, пока не вынешь.

– Что есть Зона? – губы сами это шепчут. Это и есть главное.

– Зона? – Голос смакует слово, будто оно глоток чистейшей воды в пустыне. С такой любовью и нежностью, словно это означает дом. Так говорят о матери, так вспоминают о детях, наполняя каждый звук невыразимой тоской и одновременно гордостью. Размеренно произнося каждое следующее слово, голос вторгается в сознание, расширяя его до неведомых границ. – Вот то, что по-настоящему имеет значение.

Мартин зажмурился, с силой закусив губу. Боль во всем теле начала медленно уступать легкому блаженству и бодрящей неге. Открыв один глаз, он с удовольствием обнаружил вместо мальчика, сидящего в расслабленной позе, старого знакомого, Черного Сталкера. Уже полегче. Чуть согнувшись вперед, он потягивал сигарету, с ухмылкой вглядываясь в лицо наемника. Губы не дрогнули, но все тот же глубокий голос снова вторгся в сознание, и опять это было страшно.

– Вы знаете Зону уже тысячи лет. Придумываете ей разные названия… Проклятое место, Чертово городище, Призрачные долины, Чертова гора… – Перед глазами Мартина всплыли красноречивые образы: мать читает сказку ребенку, показывает картинки с болотом и ведьмой; человек в ужасе говорит родным о гиблом месте, где пропали его товарищи; крестьяне шепчутся наперебой о вампирах, восставших мертвецах, неведомых зверях, разрывающих людей на части. Оживают сюжеты страшных сказок, легенды, мифы, их так много, что они, закручиваясь, вихрем окружают наемника со всех сторон, перебивая друг друга злыми голосами, пытаясь кричать, что все это не просто вымысел, все это правда. Сквозь вихрь многоголосого гвалта проносится волна ужаса и осознания, заглушая все звуки, и тут же снова этот разрушающий все границы утробный мотив. – Исчезая в одном месте, она появится снова. Так было всегда. Зона везде, где есть человек.

В голове все перевернулось. Внезапно вспомнилась фраза, которую он слышал когда-то из уст Черного Сталкера. Она засела глубоко в сознании, будто мантра или вердикт суда, и теперь билась в голове, словно птица в клетке, просясь на волю.

– Из Зоны нет выхода. Она не вокруг, она внутри нас.

Вырвавшись на свободу, фраза повергает в шок своей простотой и очевидностью. Почему он не понимал этого раньше? Ведь все так просто. И так безнадежно.

– Да, Мартин! Да! – раздается оглушающий хохот, рушащий мироздание, заставляя его осыпаться со звоном битого стекла. – Есть только один выход!

– Какой? Забвение? Мы можем забыть про нее, и она исчезнет! – Ответ приходит сам собой, пробивая брешь в железной хватке, стиснувшей горло. Мятежный дух бьется в оковах, мечется, пытаясь вырваться. Но эта маленькая победа начинает тонуть во вновь накатывающей стихии.

– Зачем вы приходите сюда? Сделать ваш мир лучше? В поисках истины? – Голос нажимает сильнее, чувствуя отчаянное сопротивление Мартина. – Нажива, страсть, ненависть, безнаказанность, власть. В поисках вознаграждения вы уносите частицу скверны с собой. И праведные мысли – это тоже лишь один из ее соблазнов.

– Зона не нужна нам, получается – это мы нужны ей?

Правильный вопрос. Шанс на выигрыш. Оковы разлетаются, даруя свободу. Воздух вокруг начинает реветь, но человеческая воля уже распрямляется, сопротивляясь хлещущим ударам. Глаза слепит вспышкой, а когда зрение проясняется, на качелях сидит тот самый парнишка из «Обсидиана». По его подбородку течет струйка крови, руки плетьми висят вдоль тела, ноги в такт качелям волочатся по земле, цепляясь за шершавую землю, он уже давно мертв, лишь ярко горят серебряные глаза.

– Всему в этом мире нужен способ существования и распространения. Даже болезни.

– Ты хочешь сказать, что мы и есть разносчики? Но любую заразу можно победить. Должно быть лекарство! – Мартин чувствует запах смерти, обволакивающий его со всех сторон. Парнишка из «Обсидиана» чуть поворачивает голову, вперившись потусторонним взглядом в лицо наемника.