Белая пыль - Тимур Александрович Темников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейтенант закусил нижнюю губу. Подумал.
— Ладно, валите, — махнул он своим черно-белым жезлом. — Только давай вот это свое. — Офицер указал на пятитысячную купюру в пальцах Сергея. — Жене цветы куплю, — пояснил он.
Парочка уже не надеялась на благоприятное развитие событий. Оба сыщика наверняка думали, что упустили заветный автомобиль. Но, развернувшись на выезд, они выдохнули, потому что мимо них пронеслась «Мазда CX-9» красного цвета.
Теперь Сергей вел машину осторожно, притормаживал, перестраивался, не давал возможности засечь себя.
— Как вы его мастерски убедили, Сережа, — хохотнул Егор Ильич. — Я от вас таких слов про женщин за все годы не слышал.
Сергей с грустным видом вздохнул.
— С человеком, Егор Ильич, нужно разговаривать на его родном языке. Тогда он и поймет больше. И посочувствует в меру сил.
Глава 11
Долгая бессонная ночь вымотала Настю. После встречи рассвета она еще раз проверила замки входной двери, положила свою сумочку под подушку и уснула прямо в одежде. Нежа легла рядом. Лежала тихо, разглядывала лицо матери и маленькой ладошкой гладила руку Насти. Порой дети от усталости не засыпают. Наоборот, от перевозбуждения маются, словно пьяные. Дрема накатывает, а уснуть не могут.
Тишину комнаты разрезал приглушенный звонок. Нежа привстала, повертела головой в поисках источника звука. Не нашла. Тогда она слезла с кровати и, как сомнамбула, стала ходить по комнате, заглядывая под столы, кресла. Встала на коленки, заглянула под кровать, поднялась, поднесла ухо к голове матери. Просунула тоненькую руку под подушку, зажмурилась от напряжения и потянула что-то. Вытащила сумку, из которой доносились звуки. Настя не шелохнулась.
Девочка открыла сумку, достала телефон, покрутила в руках. Нашла кнопку сбоку и сдвинула в противоположную в сторону — звук исчез. Нежа выронила из рук и телефон, и раскрытую сумку прямо на пол. Полусонная, повернулась к кровати, сложила руки на бежевую шелковую простыню, упала в нее головой и в такой неудобной позе, сидя на пятках, засопела, провалившись в сон.
Настя проснулась далеко за полдень. Комната была наполнена светом. В первые секунды ей показалось, что она в отеле на берегу океана, как много лет назад, когда, окончив институт иностранных языков, она прилетела в Панаму на стажировку. Отец тогда был жив, а матери она не знала. Еще в детстве отец сказал ей, что ее мама была очень хорошим человеком. И все.
Она была поздним и единственным ребенком, потому избалованным. По-хорошему избалованным. Хочешь иняз — на тебе иняз, только учись. Хочешь на море отдохнуть — не вопрос. Куда стажироваться? В Панаму? Больше не нашлось испаноязычной страны на твой вкус? Ну, хорошо, поезжай. Влюбилась в местного племянника мэра города? Жаль, что не смогу приехать на свадьбу, я приболел. Потом прилетите в Москву — сыграем вторую. Здесь.
А потом не получилось. У папы остановилось сердце. А она узнала об этом уже спустя много времени после похорон. Так сложились обстоятельства. В Москву не поехала, решила, что всегда застанет отца на том месте, где он теперь лежит, потому можно не торопиться. Квартира же и все имущество были давно переписаны на нее.
Ее муж оказался капризной инфантильной особью. Совсем не каменной стеной. Через пару-тройку месяцев влюбился в местную креолку, а Настя оказалась на съемной вилле. Деньги на счета папа предварительно перевел. Год-два она могла вообще ничего не делать. Но ее неуемная тяга к приключениям повела ее в тусовку русских эмигрантов.
Популяция была разношерстной. Настя выбирала себе поинтереснее. Она уже не помнила толком, кто рассказал ей про Самсона. Этот русский из панамской тюрьмы умудрялся сбрасывать ролики в ютубе, про свое «жили-были» и про «жили-были» сидящих с ним рядом. Симпатичный, полноватый бородач за сорок. Самсон выглядел в ту пору моложе своих лет. Он сидел там второй год в ожидании суда, не будучи осужденным. Она вышла с ним на связь через комментарии под роликами. Потом переписка по СМС. Работа наемным персоналом, в качестве переводчика. Ей помогли друзья. Потом произошла встреча воочию. Она загорелась этим человеком, знала, что тот непростой. Чем больше о нем узнавала, тем сильнее прикипала к нему. Он был похож на ее отца. Отца, которого она больше никогда не увидит. Без нее Самсон просидел бы еще долго. Она стала его стимулом и мотивом к обретению свободы.
— Мама, — прервала ее воспоминания дочь, которая давно проснулась и разгуливала по номеру, — а когда будет пицца? Я есть хочу. А ты обещала.
Настя зажмурилась, отгоняя от себя воспоминания, в которые ушла с головой. Точно, она ведь в другой реальности. Нынешней, но она справится. Не такая она, чтобы из нее сделали котлету.
— Конечно, моя сладкая, — ответила она дочери и сунула руку под подушку, туда, где должны были быть сумка и кошелек. Не нащупав ожидаемого, она вскочила, перевернула все пять подушек. Сумочки не было. — Черт!
Соскочив с кровати, Настя в напряжении рыскала взглядом по комнате.
— Неженька! Дочура! К нам никто не заходил?! — крикнула она.
Нежа стояла рядом.
— Нет, мамочка, никто.
— Ты не видела мою сумку?
— Вот она, мам, — проверещала девочка тонким голосом. — Там у тебя телефон звенел. Уснуть мешал. Я его достала и выключила.
И телефон, и раскрытая сумка, и выпавший бумажник, и скрученный пакет из-под кофе с пеплом Самсона валялись рядом с кроватью.
Настя выдохнула.
— Молодец, моя девочка. А то я испугалась, что кошелек потеряла. Мы бы тогда остались без пиццы. — Она приобняла дочь и взъерошила ее волосы.
«Нужно все хранить в разных местах, — подумала Настя. — Вот я балда».
— Беги играй, — сказала она Неже. — Ты достала куклу из чемодана?
— Да, мамочка.
Настя подняла телефон. На экране были значки, извещавшие о пропущенных вызовах. Звонил Иван, причем снова со своего номера, и раз пятнадцать. Последний — восемь минут назад.
Женщина задумалась. Если он враг, то ей нужно понимать его дальнейшие действия. Если друг, то тем более. Она подумала, что не сможет спрятаться так, чтобы ее не нашли. Все-таки в отель Настя с дочкой переехали, чтобы быть на виду и ее не придушили в собственной квартире тихо и без шума. Но
