ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ РОССИИ (1850-ых—1920-ых гг.) - Давид Шуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда 31 июля он прочитал в газетах об убийстве Жореса, по словам его жены, он «мертвецки побледнел». «Мне показалось, — писала она, — что он потеряет сознание. «Что с тобой?» — спросила я. Он ответил: «Ты не можешь себе представить что за война это будет. Это будет избиение народов, которое своей жестокостью превзойдет все, что человечество до сих пор испытало».
На следующий день Германия объявила войну России, а через два дня — Франции. Рабочие и социалисты всех стран были единодушны пока казалось возможным предотвратить войну, но когда война разразилась, Интернационал распался. Плеханов немедленно уехал в Париж. Там на собрании русских эмигрантов-социалистов он выступил с докладом: «Каково должно быть отношение социалистов к войне?»
В своем докладе Плеханов доказывал, что обязанность социалистов всего мира помогать союзникам (Франции, Англии и России) в защите их стран против немецкой агрессии. Войну, говорил Плеханов, начала Германия. Она — нападающая сторона. Германия полудеспотическая страна, Бельгия, Франция и Англия — демократические страны. Наша обязанность поэтому их защищать. Если победит Германия, она заберет у России территории, расположенные у моря, которые являются воротами России в Европу. Россия будет превращена в германскую колонию, в рынок для сбыта германских товаров. Российский рабочий класс сильно ослабеет, и политическое, экономическое и социальное развитие России будет отброшено на многие десятилетия назад. Так говорил Плеханов в своем первом докладе о войне в Париже. Приблизительно то же самое он повторил и в своем напутственном слове уходившим на фронт русским добровольцам во Франции. Среди этих добровольцев были большевики, меньшевики, социалисты-революционеры и анархисты. В «Письме к русским социал-демократам», опубликованном им вскоре после его напутственного слова русским добровольцам, Плеханов писал:
«Со времени нашей революции 1905-1906 г.г. Вильгельм II был сильнейшей опорой своему «брату» Николаю II. Не во имя свободы объявила Германия войну. Нет, товарищи, Германия воюет во имя завоевания ею экономического превосходства. Такова ее империалистическая программа, которую она старается осуществить. И поскольку это касается нашей страны, захваченной Германией, то она станет экономическим вассалом. Германия навяжет России такие условия, которые до нельзя затруднят ее дальнейшее экономическое развитие. А так как это экономическое развитие является предпосылкой социального и политического развития, то Россия потеряет, полностью или почти полностью, шанс покончить с царизмом… Победа Германии это — удар по прогрессу Западной Европы и полный, или почти полный, триумф русского деспотизма».
Так писал Плеханов в начале войны в «Письме к русским социал-демократам». Когда так называемые «интернационалисты» возражали ему, что причина войны это не только злая воля Германии, то Плеханов ответил им:
— «Кто отказывается от решения вопроса о том, какая сторона нападает и какая защищается, тот тем самым признает себя неспособным обсуждать вопрос о войне».
IIIВ брошюре «О войне», выпущенной Плехановым в Париже в 1914 году, отвечая какому-то иностранному социалисту, Плеханов писал;
«До вас дошел слух о том, что я смотрю на возможную победу Германии, как на большое несчастье для всей Европы и вы, зная, что я был горячим сторонником освободительного движения российского пролетариата, с беспокойством спрашиваете себя: неужели он начинает мириться с русским царизмом? Неужели же он переходит в ряды панславистов?
Нет, дорогой товарищ, я как был так и остаюсь непримиримым врагом русского царизма. К панславизму не тянуло и не тянет. И тем не менее меня в самом деле очень пугают последствия победы Германии над Россией… Такое поражение России, которое замедлит ее экономическое развитие, будет вредно для дела русской народной свободы и полезно Для нашего старого порядка, то есть того самого царизма, к низвержению которого мы стремимся. Всё, что замедляет наше экономическое развитие, поддерживает наш царизм, представляющий собой своеобразное политическое следствие экономической отсталости страны».
Так в начале войны писал Плеханов. Ленин летом 1914 года жил в горной деревушке Поронин, в Галиции, которая тогда была частью Австро-Венгрии. 28 июля Австрия объявила войну Сербии, Германия объявила войну России 1 августа. По чисто техническим причинам Австрия объявила войну России только 6 августа. Как раз в это время Ленин получил деньги из России и местная галицийская полиция заподозрила, что Ленин является агентом русского правительства. 7 августа под вечер Ленин пришел к Якову Ганецкому, который тоже проживал в Поронине, и рассказал ему, что у него был обыск и что жандармский вахмистр приказал утром явиться к поезду и ехать вместе с ним в Новый Тарг, к старосте. «Как вы думаете, — спросил Ленин у Ганецкого, — арестуют завтра в Новом Тарге или отпустят?». «Глупый жандарм подозревает вас в шпионаже, — ответил Ганецкий. — Пожалуй, арестуют».
Они решили действовать. Ганецкий дал телеграмму социал-демократическому депутату австрийского парламента доктору Мареку, который еще в 1912 году содействовал переезду Ленина из Парижа в Краков. Сам Ленин послал следующую телеграмму директору краковской полиции:
«Здешняя полиция подозревает меня в шпионаже. Живу два года в Кракове, в Звежинце (предместье Кракова), 51 улица Любомирского. Лично давал сведения комиссару полиции в Звежинце. Я эмигрант, социал-демократ. Прошу телеграфировать в Поронин и старосте в Новый Тарг во избежание недоразумений. Ульянов».
Жандармский вахмистр на следующий день поехал с Лениным в Новый Тарг к старосте. В это время, в ответ на телеграмму Ленина, жандарм получил такую телеграмму от краковской полиции:
«Жандармерия. Поронин. Против Ульянова не имеется здесь ничего предосудительного в области шпионажа. Краков, 17 августа 1914 года».
Эту телеграмму в копии получил и староста в Новом Тарге. Однако, он всё же арестовал Ленина.
«Надежда Константиновна Крупская, — пишет Ганецкий, — ездила к Владимиру Ильичу в тюрьму ежедневно». 11 августа Ганецкий помог Крупской послать Виктору Адлеру, лидеру австрийской социал-демократической партии, телеграмму, в которой она писала:
«Очень прошу вас, уважаемый товарищ, помочь моему мужу. Вы знаете его лично: он был, как вы знаете, долгое время членом Международного бюро и хорошо известен Интернационалу. Я просила бы вас отправить настоятельную телеграмму прокурору в Ней-Зандец, что хорошо знаете моего мужа, причем можете уверить его, что это недоразумение… Я уверена, что вы и еще другие австрийские товарищи сделают всё возможное, чтобы содействовать освобождению моего мужа. С партийным приветом, Надежда Ульянова».
Адлер немедленно предпринял соответствующие шаги, после чего австрийское министерство внутренних дел послало в краковскую полицию такую телеграмму:
«По мнению доктора Адлера, Ульянов смог бы оказать большие услуги при настоящих условиях. Дирекции полиции предлагается также сообщить об этом военному суду, за которым числится Ульянов».
Ленин был освобожден. И через несколько дней вместе с Крупской и ее матерью, через Краков и Вену, отправился в Швейцарию. 5 сентября Ленин послал Виктору Адлеру из Цюриха открытку следующего содержания:
«Уважаемый товарищ! Благополучно прибыл со всем семейством. Документы требовали только в Инсбруке и Фельдкирхе. Ваша помощь, таким образом, была для меня очень полезна. Для въезда в Швейцарию требуют паспорта, но меня впустили без паспорта, когда я назвал Грейлиха. Привет и благодарность. С партийным приветом, Ленин (В. Ульянов)»
(Я. Ганецкий. «Арест В. И. Ленина в Австрии в 1914 г.». «Ленинский Сборник» № 2, стр. 173-186.).
К этому надо добавить, что Виктор Адлер с первого же дня объявления войны стал на сторону австро-германской коалиции и всецело поддерживал войну против России. Ленин это, конечно, прекрасно знал.
Н. Бухарин, бывший тогда в Швейцарии и очень близко стоявший к Ленину, в 1934 году в московских «Известиях» рассказал, что первым лозунгом Ленина, по прибытии в Швейцарию, был лозунг к солдатам всех армий: «Стреляйте своих офицеров!» Этот лозунг не был напечатан. Ильич изобрел более общую формулу: «Превращение империалистической войны в войну гражданскую».
Как говорит Бухарин, Ленин всех расспрашивал о позиции Плеханова. «Ильич, — писал Бухарин, — волновался, бесился, страшно хотел встречи с ним, чтобы такой случай скоро представился. Наконец, эта встреча состоялась. Через десять лет, вспоминая об этой «исторической встрече» Ленина с Плехановым и об их словесном турнире, Крупская писала в «Правде» 11 апреля 1924 г.:
