Браслет-2 - Владимир Плахотин

- Та!… - зло отмахнулся тот и отвернулся, пряча слёзы.

Настя подошла к Помогаю и поманила его за собой. Тот покорно поплёлся за нею вслед.

Когда они скрылись за дверями, я подсел к Игорю:

- Так вот за что ты её колотил…

- А то за что же? - буркнул он и с чувством выплеснул: - Тварь! - потом посопел и добавил ещё пару определений той же окраски.

- Тихо-тихо! - положил я ему руку на плечо. - Держи себя в руках. Найдём мы твоего пацана.

- Да чё его искать? Нашёл я его уже… Вон он, в машине сидит!

Я поднялся:

- Дак чего ж ты!… Мать твою! Тащи его сюда!

Тот недоверчиво оглянулся. В глазах застыли злые слёзы.

- А чё, можно?…

- Знаешь, что? - рассвирепел я. - Дурак ты! Вот что!… Пошли!

На заднем сиденье "Джипа" сидел большеголовый и глазастый паренёк лет десяти и с интересом разглядывал навороты фасада "Тадж-Махальчика". На Игоря он был похож "на все сто". Тот же доминирующий нос, те же глаза навыкат.

- Ну, давай знакомиться? - склонился я к открытому окну.

- Давай, - ответил пацанчик и вложил щуплую ладошку мне в руку. - Меня зовут Саша.

Игорь стоял сбоку, опершись на крышу автомобиля, и с теплотой смотрел на сына.

- Ну а меня дядя Володя.

- Я знаю. Ты работаешь волшебником.

Я мельком взглянул на прячущего улыбку Игоря и спросил:

- А ты любишь сказки?

- Нет, - серьёзно ответил Саша. - Там всё неправда.

- А почему ж ты назвал меня волшебником? Ведь волшебники бывают только в сказках.

- Так сказал папа, - пожал плечами не по возрасту рассудительный паренёк и отвернулся.

- А что же ты любишь?

- Играть в приставку. - Он посмотрел мне в глаза с невыразимой печалью и добавил: - А ещё шоколад.

- Ты что ж, не мог пацану шоколадку купить? - покосился я на отца с недоумением и собрался было порадовать паренька, но Игорь остановил меня:

- Ему нельзя. Сердце. И зубы плохие…

- Ладно, - я выпрямился, открыл дверцу машины и протянул Саше руку. - Пойдём. У меня и приставка есть и конфет навалом.

- Ему нельзя сладкое, - повторил Игорь с тревогой, отслоняясь от машины. - Врачи запретили.

- А разве я не волшебник? - состроил я невинную физиономию, обращаясь к мальчику.

- Так сказал папа, - равнодушно ответил тот, опять пожимая плечами и вылезая из салона. Следом за ним вывалились разноцветные коробки с игрушками.

- Это тебе папа купил?

Серьёзный Саша оглянулся и побросал коробки обратно.

- Да… - печально сказал он и виновато посмотрел на отца: - А шоколадку - нет…

Тот крякнул с досады и захлопнул дверцу машины.

- Теперь тебе можно будет есть всё, что хочешь, - сказал я, поднимаясь вместе с мальчиком по ступеням террасы. - Сейчас мы поколдуем и всё будет нормально.

- Ты бы пацану голову не дурил, - недовольно пробурчал Игорь, тащившийся сзади нас. - И так тошно…

- Это папа сегодня съел чего-то невкусное, - сказал я Саше. - Вот его и тошнит.

- Он сегодня маму прогнал, - печально ответил Саша и закусил губёшку.

- А ты откуда знаешь? - Я обернулся и осуждающе посмотрел на Игоря.

- Папа сказал… - на глазах паренька заблестели крупные капли и подбородок его задрожал.

- Ты не понял. Это он так пошутил. Вот увидишь, всё будет хорошо!

Сзади опять раздалось досадливое кряхтение, но сказать он ничего не успел: мы уже скрылись за дверями и они хлопнули у него перед самым носом. Он молча последовал за нами.

Когда мы входили в столовую, меня вдруг качнуло от яркого видения: пейзаж тотального разрушения из моего утреннего сна на мгновение затмил сознание.

"Что это было?" - ошеломлённо спросил я у браслета, но тот не отметил никаких отклонений.

"Ну ни фига себе!" - только и сказал я.

- Ты тоже съел что-то невкусное? - поинтересовался Саша, выдёргивая свою руку из моей. Видимо, я непроизвольно сжал ему её.

- Извини, - смутился я. - Голова закружилась.

- У волшебников тоже с головой не в порядке бывает? - в его голоске послышалась неприкрытая ирония.

- Увы! - развёл я руками. - Все мы люди, все мы…

- Ух, ты! - Саша увидел ряд компьютеров по-над стеной и сразу забыл про всё на свете. - А можно, я поиграю?

- Конечно! - улыбнулся я. - Выбирай!

- А ругаться никто не будет? - с тревогой оглядываясь, спросил он.

- Никто. Это всё моё. Можешь играть, когда захочешь.

- Ух ты! - расцвёл мальчишка и показал на крайний аппарат: - Вот этот можно?

Я кивнул, улыбаясь ему, и монитор компа ожил: пошла загрузка.

Саша с интересом обернулся ко мне:

- Дядя Володя, как ты это делаешь?

- Что?

- Ты даже не подошёл к нему, а он заработал.

- Программа у него такая… Сам игры найдёшь? Или помочь?

- Найду, конечно!

И мы с отцом перестали для него существовать.

Я подсел к нему сзади, делая вид, что с интересом наблюдаю за игрой и, прикрыв глаза, сосредоточился. Браслет быстро уяснил картину состояния детского организма и неприметно подправил все деформации. Ребёнок даже ничего не почувствовал, увлечённый игрой.

- Ты чего там вытворяешь? - прошептал Игорь, заметив моё отрешённое лицо.

- Всё, - так же тихо сказал я, отводя его в сторону. - Пацанчик здоров. Можешь до отвала пичкать его конфетами.

Игорь оцепенел:

- Опять шутки?…

Я рассердился:

- Какие, к чёрту, шутки?! Разве этим можно шутить?!

- Тогда… что?… - напрягся он, всё ещё не веря, что дамоклов меч, висевший над головой его единственного сына, исчез.

- Ты, наверное, нерусский?! - прорычал я ему на ухо, чтоб мальчик ничего не услышал. - Говорю же: отремонтировал я твоего пацана! Будет жить твой наследник! На, вот, - я сунул ему в руку большую шоколадку. - Порадуй мальчонку!

Игорь закусил губу, точь-в-точь, как его сынишка, и лицо его приняло жалкое выражение. Он сунул в карман шоколад, даже на него не глянув, и с силой вцепился в мою ладонь:

- Вовчик!… - говорить он не мог, дыхание пресеклось от волнения. Он только ещё раз повторил: - Вовчик!… - Потом нашёлся: - Если это правда…

- Балбес! - поморщился я. - Руку оторвёшь! Правда! Конечно, правда!

Он порывисто обнял меня, потом оттолкнул и подошёл к сыну:

- Сашик… Сашик, ты как себя чувствуешь?

- А что случилось? - не отрываясь от экрана, спросил тот.

- Ну это… Сердце не болит?

- Ой, пап! Ну не мешай! - отмахнулся мальчик. - Ничего у меня не болит!

Игорь постоял немного над ним, невидящим взором смотря на монитор, потом подошёл к столу, где я сидел, и, смущаясь, пробормотал:

- Вовчик… Ты это… Можешь рассчитывать на меня, как на самого себя!… Я твой раб!