Цицерон. Между Сциллой и Харибдой - Анатолий Гаврилович Ильяхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гней Помпей, исполнявший на тот момент обязанности главы города Рима, явно не справлялся с беспорядками. Он либо боялся Публия Клодия, либо находился в сговоре, но в любом случае их странные отношения были очевидны. При всех Помпей говорил о Клодии с презрением, а его при встрече называл другом, что лишь усиливало подозрение. Рим медленно опускался в омут анархии и смуты. Гнею Помпею предстояло силой навести порядок и укрепить государственную власть или, показав собственное бессилие, устраниться вообще от дел…
Недавний триумфатор предпочёл второе. Цицерон встречался с ним, убеждал занять во власти жёсткую позицию, но понял: Помпей сознательно допускает хаос! Он надеется, что запуганный Клодием римский народ попросит его взять на себя обязанности диктатора, как случилось, когда Средиземноморье одолели пираты. Иначе не вернуть республике мир, порядок на улицах и покой в дома римских граждан.
Уличные стычки между отрядами Клодия и сторонниками народного трибуна Анния Милона не прекращались. Трибун во время изгнания Цицерона одним из первых заявил в Сенате о необходимости вернуть его в Рим и способствовал принятию соответствующего закона.
Однажды Милон едва не пострадал. Ещё не рассвело, а Клодий привёл вооружённых людей к его дому, когда все спали. Мерзавцы устроили осаду ограды и ворот с намерением ворваться вовнутрь. В крепкую дубовую дверь били бревном. Внезапно створки открылись, и наружу выскочили рабы и слуги Милона с оружием. Завязалась схватка, удары сыпались на головы нападавших бандитов; они дрогнули духом и ретировались, унося с собой раненых и убитых. Сам Клодий, руководивший нападением, едва не погиб.
Цицерон нервно обсуждал тревожные события в городе с друзьями. Пытался понять, почему Публий Клодий без всякой опаски и осуждения народа нападет на людей, облечённых властью и, главное, защищённых законом. Кто стоит за преступными действиями и какую цель преследует? В чём его сила и как её преодолеть?..
Выводы напрашивались неутешительные. Дерзость бывшего трибуна вызвана поддержкой части «низкого народа», черни, уставшей от неблагополучной жизни, бедности и судебного бесправия. Плебеи же увидели в действиях Клодия «меч» справедливого возмездия аристократам и богачам. Он вождь, способный сокрушить неугодную римскому народу власть…
Продолжение этой истории оказалось непредсказуемым. После нападения на жилище Милона Клодий подал в суд жалобу с обвинением в «насильственных действиях против сенатора» – насильник претендовал на роль обиженного истца, требуя уголовного наказания Милона!
Заседание проходило при огромном скоплении народа на Форуме. Неожиданно для всех триумвир Помпей взялся защищать обвиняемого, но, едва он начал адвокатскую речь, сторонники Клодия устроили гвалт, орали и улюлюкали, не давая продолжать защиту. Провокация удалась, потому что Помпей так и не смог довести до судей смысл заготовленной речи. После него выступал Клодий, но ему долго не давали начинать уже сторонники Милона, встречали каждое слово яростными выкриками. Но Клодий выбрал момент и обратился к толпе:
– Народ поручил Помпею накормить Рим, ему дали диктаторские полномочия. Кто сегодня морит людей голодом?
В ответ хор голосов:
– Помпей!
Клодий тут же добавил к врагам Марка Цицерона, обвинив в измене отечеству. Во время его выступления враждебно настроенные группировки обменивались проклятиями, затем милоновцы смогли прорваться к Публию Клодию и едва не убили. Пришлось ему бежать с Форума под прикрытием рабов-гладиаторов, своей наёмной охраны.
* * *
Судебное разбирательство по жалобе Публия Клодия было приостановлено, но он понял, что его безнаказанность за преступления заканчивается. Ситуация на улицах немного успокоилась. Цицерон продолжал адвокатскую практику, был занят настолько, что написал Аттику: «… Я занят до такой степени из-за дел и по судам, притом в самое тяжёлое время года, в сильнейшую жару, что не бывает дня, чтобы не приходилось защищать обвиняемого».
Он опять защищал людей, с кем прежде не желал общаться, даже презирал. По просьбе Помпея участвовал в процессе Марка Друза, обвинённого в «сговоре с обвинителем». Благодаря грамотной интерпретации старых и новых законов Цицерон «подсказал судьям, как оправдать обвиняемого».
Гай Юлий Цезарь, не теряя надежды на сотрудничество с Марком Цицероном, опять обратился за помощью. Предложил защищать своего родственника Публия Ватиния, который в должности квестора, затем трибуна нарушил сразу несколько законов. Цицерон без раздумий взялся за дело Ватиния и, преодолевая презрение к его преступной личности, вескими ораторскими приёмами избавил подзащитного от заслуженного наказания.
Так же поступил с Габинием, бывшим консулом, который не так давно способствовал его изгнанию и ограбил имение в Тускулане. Обвиненный в злоупотреблении обязанностями наместника провинции, Габиний, к тому же друг Публия Клодия, «оказался в руках» адвоката Марка Цицерона. Повторялась ситуация противостояния с наместником Сицилии Верресом. На сей раз адвокат «с величайшим усердием» выступил в суде, да так, что заседатели оправдали явного преступника.
И в дальнейшем адвокат Марк Цицерон выступал в суде по просьбе людей, когда-то оказавших ему личные услуги, как и в защиту тех, кто таких услуг ему никогда не оказывал. Он продолжал это делать, хотя понимал, что подобное отношение к профессии подрывает его репутацию принципиального противника должностных правонарушений и коррупционных сделок. Положение, в котором находился Марк Цицерон в этот сложный для него период, лишало поддержки многих сенаторов, ранее почитавших его за лучшие качества. Они и дали ему отвратительное прозвище «предатель», «перебежчик».
* * *
К середине лета подоспели очередные выборы консулов, прошедшие без привычной предвыборной схватки. Поначалу записались одиннадцать претендентов, что предвещало захватывающую избирательную кампанию. Но как только Помпей и Красс объявили о своих намерениях, остальные безропотно снялись с выборов. Вернувшийся с Кипра Марк Катон придумал, как помешать задуманной триумвирами игре – уговорить кого-то выставить свою кандидатуру. Сам Катон не избирался, предложил Домицию, мужу своей сестры. Родственник отказывался, но сенатор пристыдил:
– Не показывай себя трусом! Это борьба не за должность, а за свободу римлян!
Ранним утром перед голосованием Катон с друзьями явился в дом к Домицию, поторапливал, чтобы успеть занять на Форуме удобные места. Впереди шли два раба с факелами. У спуска на Форум из полутёмного проулка на них напали. Страшные крики, стоны раненых… Один раб упал замертво, выронив из рук горящий факел. Другой в страхе убежал… Катона ранили в шею; он зажал рану рукой, сдерживая кровь… Задыхаясь, схватил другой рукой Домиция за тогу и воскликнул:
– Не вздумай убегать! Сейчас решается, быть ли Риму свободным! Не позволяй победить тирании!
Домиций в ужасе вырвался из слабеющих объятий Катона, побежал назад, словно напуганный заяц. Уже дома велел рабам запереть двери на все засовы и оберегать его жизнь.
Выборы состоялись без участия Домиция; народу объявили, что он отказался. Во время голосования сын Красса, легат Цезаря, привёл
