Песнь пророка - Пол Линч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь в доме она ощущает себя не в своей тарелке и каждую ночь лежит без сна, прислушиваясь. Проезжающая машина может означать что угодно: припозднившегося гуляку или раннюю пташку, Айлиш переворачивается и видит, что Молли спит на половине кровати Ларри, и не помнит, когда она сюда перебралась. Она обнимает дочь, желая поскорее заснуть и проснуться в другом мире. «Гарда Шихана» не приходила, она трижды звонила в участок, а потом еще раз, прося соединить ее с мистером Тиммонсом, но ей ответили, что его перевели. Теперь она знает, были и другие нападения, не только на их дом: по всей стране ветровые стекла автомобилей крушили трубами и битами, били витрины, разрисовывали фасады. Ходят слухи, что среди громил были сотрудники госбезопасности и «Гарда Шихана». Какое удивительное совпадение, говорит Айне, прямо коллективная телепатия, мы каждый вечер смотрим про вас в новостях, я начала потихоньку молиться, ничего не могу с собой поделать, хотя во мне нет ни капли религиозности, и я не перестаю думать о Марке. Айне, пожалуйста, не надо произносить его имя по телефону. Это ощущение стремительности, динамического давления, будто некое чувствительное оборудование в теле считывает, как в воздухе накапливается насилие, тепло переходит от горячего к холодному, газ от низкого к высокому, энергия уступает беспорядку, и то, что не может этому противостоять, рассеивается. Автомобиль притормаживает рядом с домом, и у Айлиш перехватывает дыхание, дверца открывается и захлопывается, ее рука тянется под кровать, и, подходя к окну, она сжимает в ладони молоток Ларри, сосед выходит из такси и идет к своему дому, роясь в кармане в поисках ключа.
Она сдергивает с кровати Бейли мокрую простыню и, сама не зная зачем, роется в его прикроватной тумбочке. Месиво ручек, стикеров, пластмассовых солдатиков, застывших в воинственных позах, один бросает гранату, остальные прицеливаются, стоя на колене, раньше солдатики принадлежали Марку. Рука шарит у задней стенки, нащупывает зажигалку, потом еще две, и все из ее сумки. Айлиш поднимает с пола худи, принюхивается, сигаретным дымом не пахнет, кто знает, что у него на уме, думает она, возможно, пытается отучить меня от курения. Она идет с сыном по Коннел-роуд, воздух гудит над деревьями, она искоса наблюдает, как изменилась его осанка, как смело и напористо он шагает. Дотрагивается до зажигалки в кармане и хочет заговорить, но тут оба поднимают глаза на пролетающий военный вертолет. Червяк гложет, ты боишься червяка? Она молчит, внимательно смотрит на сына, стараясь не хмурить брови. Что за червяк такой? Червь сомнения? О чем ты говоришь? О червяке. Что за червяк? Не знаю, это трудно объяснить, думал, ты знаешь. Когда Бейли говорит, его лицо морщится, подушечки пальцев скользят по увитой плющом изгороди. Червяк извивается, набирает силу, червяк делает то, что ему нравится. Они остановились у кафе «Аламод», и она замолкает, разглядывая кружево разбитой витрины, успевая насчитать три удара битой или камнем, витрина заклеена крест-накрест. На двери висит уведомление о принудительном закрытии со следующей недели. Свет горит, но в кафе пусто, мужчина, засыпающий зерна в кофемашину, поворачивается к ним с двусмысленным выражением на лице — неуверенная улыбка не может скрыть печали. О, Иссам, говорит она, что они натворили, я думала, ты закрылся. Они тихо беседуют, пока Бейли выбирает место, и она присоединяется к нему за столиком у окна и понижает голос. Прекрати эту червячную бессмыслицу, мне это не нравится. Но червяк существует, и ему нет