Синтетический человек (The Synthetic Man / The Dreaming Jewels) - Теодор Старджон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это Малышка, правда, правда…
Горти поставил горячую чашку на тумбочку и сел возле девушек.
— Банни, каким образом тебе удалось найти меня?
— Я не тебя нашла. Я нашла Зину, Зи, может быть Гавана умрет.
— Я помню, — прошептала Зина. — Ты уверена.
— Людоед сделал, что смог. Он даже позвал другого врача.
— Он? С каких пор он стал доверять врачам?
Банни сделала глоток кофе.
— Ты просто не можешь знать, как он изменился, Зи. Я сама не могла в это поверить, пока он это не сделал, я имею ввиду, не позвал доктора. Ты же знаешь обо мне и Гаване. Ты знаешь, что я чувствовала, когда Людоед сделал это с ним. Но — это выглядит так, как будто бы он вышел из-под тучи, под которой жил многие годы. Он действительно изменился. Зи, он хочет, чтобы ты вернулась. Он очень сожалеет о том, что случилось. Он совсем разбит.
— Не достаточно, — пробормотал Горти.
— А он хочет, чтобы Горти тоже вернулся?
— Горти — о, Малышка. — Банни посмотрела на него; — Он сейчас не сможет выступать. Я не знаю, Зи. Он не говорил.
Горти заметил быструю удивительную морщинку на лбу Зины. Она взяла Банни за предплечье и похоже нетерпеливо его сжала.
— Дорогая — начни с начала. Это Людоед послал тебя?
— О нет. Ну, не совсем. Он так изменился, Зи. Ты не веришь мне… Ну ты сама увидишь. Ты нужна ему и я пришла, чтобы вернуть тебя, сама по себе.
— Почему?
— Из-за Гаваны! — воскликнула Банни. — Может быть Людоеду удастся спасти его, разве ты не понимаешь? Но не тогда, когда он весь расстроен из-за того, что он сделал с тобой.
Зина повернула озабоченное лицо к Горти. Он встал:
— Я приготовлю тебе поесть, Банни, — сказал он. Легкое движение головы в сторону было предназначено Зине; она опустила веки, показав, что поняла его и повернулась обратно к Банни.
— Но как ты узнала где я, дорогая?
Альбиноска наклонилась вперед и коснулась щеки Зины.
— Бедняжка. Сильно болит?
Горти, из кухни, крикнул:
— Зи! Куда ты дела табаско?
— Сейчас вернусь, Бан, — сказала Зи. Она поковыляла в кухню. — Он должен быть прямо на… да. О — ты еще не начал делать тост! Я сама сделаю, Горти.
Они стояли рядом возле плиты, занятые делом. Чуть слышно Горти сказал:
— Мне это не нравится, Зи.
Она кивнула.
— Есть что-то… мы спросили ее два, три раза, как она нашла это место, а она не сказала. — Она добавила громко: — Понятно? Вот как надо делать тост. Надо только смотреть.
И мгновение спустя:
— Горти. Как ты узнал, кто стоит за дверью?
— Я не узнал. Не совсем. Я знал, кто там не стоит. Я знаю сотни людей, и я знал, что это не один из них. — Он пожал плечами. — Оставалась Банни. Понятно?
— Я этого не умею. Никто, кого я знаю, не умеет. Может быть за исключением Людоеда. — Она подошла к раковине и загремела посудой.
— А ты не можешь сказать, о чем думают люди? — прошептала она, когда снова подошла близко к нему.
— Иногда, немного. Я никогда не пробовал, особенно.
— Попробуй сейчас, — сказала она, кивая в сторону гостиной.
На его лице появилось то спокойное, глубоко сосредоточенное выражение. И в тот же момент какое-то движение промелькнуло мимо двери в кухню. Горти, который был спиной к двери, повернулся и прыгнул через нее в гостиную.
— Банни!
Розовые губы Банни искривились и обнажили ее зубы, как у животного, она бросилась к входной двери, распахнула ее и скрылась. Зина закричала:
— Моя сумочка! Она забрала мою сумочку!
В два огромных прыжка Горти был в холле. Он бросился на Банни на верхней площадке лестницы. Она завизжала и зубами впилась ему в руку. Горти зажал ее голову у себя под мышкой, прижав ее подбородок к своей груди. Сделав укус она была вынуждена сохранять его, а тем временем это был эффективный кляп.
Внутри он ногой захлопнул дверь и бросил Банни на диван, как мешок опилок. Ее челюсти не разжались; ему пришлось наклониться над ней и раздвинуть их. Она лежала с красными сверкающими глазами, у нее на губах была кровь.
— Ну вот, как ты думаешь, что заставило ее убежать так? — спросил он, почти небрежно.
Зина стала на колени возле Банни и прикоснулась к ее лбу.
— Банни. Банни, с тобой все в порядке?
Ответа не было. Она казалось была в сознании. Ее безумные рубиновые глаза остановились на Горти. Ее дыхание выходило ритмичными мощными толчками, как у медленно идущего товарного поезда. Ее рот был открыт и неподвижен.
— Я ничего ей не делал, — сказал Горти. — Просто поднял ее.
Зина подняла с пола свою сумочку и порылась в ней. Похоже удовлетворенная, она поставила ее на кофейный столик.
— Горти, что ты только что делал в кухне?
— Я как бы… — Он нахмурился. — Я думал о ее лице, и я заставил его открыться как дверь, или ну, улететь, как туман, чтобы я мог заглянуть внутрь. Я ничего не увидел.
— Совсем ничего?
— Она побежала, — сказал он просто.
Зина начала растирать свои руки.
— Попробуй еще раз.
Горти подошел к дивану. Глаза Банни следовали за ним. Горти скрестил руки. Его лицо расслабилось. Глаза Банни немедленно закрылись. Ее челюсти расслабились. Зина предостерегла:
— Горти будь осторожен!
Не делая никаких других движений, Горти кивнул.
Какое-то мгновение ничего не происходило. Затем Банни задрожала. Она выбросила руку, крепко сжала кулак. Между ее веками появились слезы, и она обмякла. Через несколько секунд она начала двигаться слабо, бесцельно, как если бы незнакомая рука проверяла ее моторные центры. Дважды она открывала глаза; один раз наполовину села, а затем легла обратно. Наконец она издала долгий, сотрясающий тело вздох, почти такой же низкий, как голос Зины, и лежала неподвижно, глубоко дыша.
— Она спит, — сказал Горти. — Она боролась со мной, но сейчас она спит.
Он упал в кресло и закрыл лицо руками на мгновение. Зина смотрела, как он восстанавливается, также как он восстановил свою отбеленную руку раньше. Он бодро сел и сказал, его голос был снова сильным:
— Это была не только ее сила, Зи. Она была до краев полна чем-то, что не было ее.
— А сейчас оно все ушло?
— Конечно. Разбуди ее и увидишь.
— Ты никогда ничего такого раньше не делал, Горти? Ты кажешься таким же уверенным в себе, как старый Айвазян.
Айвазян был фотографом в карнавале. Ему нужно было только сделать снимок, чтобы знать удался ли он; он никогда не смотрел на фотографию.
— Ты продолжаешь говорить такие вещи, — сказал Горти с оттенком нетерпения. — Есть вещи, которые человек может делать и вещи, которые он делать не может. Когда он что-то делает, какой смысл интересоваться делал или нет он это раньше? Неужели ты думаешь, что он не знает?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});