Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Майкл Муркок

Хокмун вскочил в седло своего вороного скакуна и показал людям, чтобы они следовали за ним. Через несколько минут они уже скакали вниз по каменистому холму, направляясь к плотине, которую сотворили накануне.

Зимний день выдался ясным, воздух был свеж и прозрачен. Они мчались вперед, ощущая уверенность, радостные и довольные вчерашними успехами. Приближаясь к плотине, они замедлили бег, глядя на реку, текущую по новому руслу. Наконец им стали видны солдаты и инженеры, которые осматривали рухнувший мост, перекрывший течение реки. Всадники галопом ринулись вниз. Солдаты Хокмуна с огненными копьями в руках, приподнявшись на стременах, начали стрелять из своего смертоносного оружия.

Потоки огня понеслись на пораженных гранбретанцев, превращая людей в живые пылающие факелы. С дикими воплями люди бросились к воде. Огонь полоснул по маскам Крота и Хорька и по маскам солдат охраны, на которых были маски Стервятника. Это были наемники Аэровака Микосеваара. Отряд Хокмуна врубился в их строй, и зазвенела сталь. В воздух взлетали окровавленные топоры, мелькали шпаги, в смертной агонии кричали люди, лошади хрипели и становились на дыбы.

Конь Хокмуна, защищенный кольчугой, споткнулся, когда громадный солдат бросил в него боевой топор с обоюдоострым лезвием. Лошадь упала, потащила Хокмуна за собой и придавила его. Солдат в маске Стервятника сделал шаг вперед, занося высоко над головой Хокмуна боевой топор. Тот с трудом вытащил из-под лошади правую руку, в которой был зажат его меч, и меч принял на себя основную силу удара солдата. Тем временем его лошадь поднялась, Хокмун вскочил и схватил ее за поводья, одновременно обороняясь мечом от ударов топора.

И раз, и два, и три встречались меч с боевым топором, рука Хокмуна заболела от невероятной силы ударов. Потом ему удалось все-таки скользнуть мечом по топорищу и нанести удар по руке солдата. Противник Хокмуна отнял от рукоятки топора одну руку, и из-под маски до Хокмуна донеслось приглушенное ругательство. Следующий удар пришелся прямо по маске, и металл прогнулся. Солдат застонал и пошатнулся. Ухватив меч обеими руками, Хокмун изо всех сил опустил его на голову противника. Маска Стервятника раскололась пополам, и показались окровавленное лицо и рот, скрытый бородой и молящий о пощаде. Глаза Хокмуна сузились, потому что наемников он ненавидел больше, чем гранбретанцев. Он нанес третий удар, снова по голове, и человек упал навзничь на другого солдата, который в этот момент сражался с одним из всадников Камарга.

Хокмун вскочил на своего коня и повел отряд против остатков Легиона Стервятника, разя направо и налево до тех пор, пока живыми остались лишь инженеры, вооруженные короткими, как игрушечными, дуэльными шпагами. Они не могли оказать никакого сопротивления и вскоре были убиты, а тела их сброшены на плотину. С нее они соскользнули в реку, течение которой они собирались изменить.

Когда они вновь направились к холмам, Пилэр обратился к Хокмуну.

— В вас совсем нет жалости, капитан!

— Да, — согласился Хокмун. — Нет. Будь то мужчина, женщина или ребенок, но если они — гранбретанцы, они мои враги, которых я должен уничтожить.

Из отряда Хокмуна погибло всего восемь человек. Учитывая количество солдат противной стороны, можно было утверждать, что удача сопутствует отряду Хокмуна. Гранбретанцы привыкли уничтожать, вырезать своих врагов, но они не привыкли к тому, чтобы с ними обращались подобным образом. Возможно, именно этим и объяснялись те небольшие потери, что были у отряда.

Еще четыре отряда посылал барон Мелиадус разобрать плотину и с каждым разом все больше и больше солдат. И все отряды были уничтожены внезапной атакой всадников Камарга. Из двухсот всадников, что отправились с Хокмуном, осталось около ста пятидесяти человек, готовых исполнить вторую часть его плана и постоянными набегами заставить армии Гранбретани со всеми своими военными машинами повернуть к южным границам государства Камарг.

После первой попытки Хокмун никогда не нападал днем, когда в небе кружили орнитоптеры, а совершал внезапные налеты по ночам. Его отряд огненных копьеносцев поджигал палатки вместе с их обитателями, лучники убивали часовых, и тех воинов Гранбретани, кого посылали на поиски стоянки партизанского лагеря. Практически, их оружие не бывало в ножнах, поскольку война шла почти без передышки, боевые топоры затупились от смертной работы, а тяжелых камаргских копий не хватало. Хокмун и его люди были измучены, глаза у них стали красными от постоянного недосыпания. Часто они еле держались в седлах, иногда с трудом избегали встречи с пролетевшим над ними орнитоптером или прошедшим почти рядом отрядом поисковой партии войск Гранбретани. Все свои силы они отдали на то, чтобы дорога гранбретанцев была усыпана трупами их солдат и чтобы дорога эта вела в нужном для Хокмуна направлении.

Как и предвидел Хокмун, Мелиадус не стал тратить времени на уничтожение летучего партизанского отряда. Нетерпение попасть в Камарг превышало его ненависть к Хокмуну, и несомненно, он абсолютно верно решил, что, когда он покончит с Камаргом, у него найдется время и для Хокмуна.

Всего лишь один-единственный раз встретились они друг с другом в бою, когда Хокмун со своими всадниками летел мимо палаток и походных костров, на которых готовился ужин, разя направо и налево и уже собираясь отступать, потому что скоро должно было светать. Мелиадус выехал навстречу ему с отрядом своих Волков, увидел, как Хокмун добивает двух человек, запутавшихся в палатке, и, не долго раздумывая, бросился на Хокмуна.

Тот поднял голову, быстро выставил перед собой меч, так что оружие их встретилось в воздухе, и хмуро улыбнулся, тесня своего противника.

Мелиадус захрипел, а Хокмун продолжал все сильнее давить на его руку, заставляя барона отклониться назад.

— Благодарю вас, барон Мелиадус, — произнес Хокмун. — То покровительство, что вы оказали мне в Лондре, сделало, кажется, меня еще сильней, чем я был до сих пор…

— О Хокмун, — ответил Мелиадус голосом мягким, но в нем слышна была еле сдерживаемая ярость. — Не знаю, как тебе удалось избежать энергии Черного Камня, но тебе предстоит испытать нечто во много тысяч раз худшее, когда я возьму Камарг и ты снова станешь моим пленником.

Внезапно Хокмун передвинул лезвие своего меча под рукоятку шпаги Мелиадуса, чуть развернул руку, выбил эту шпагу, которая отлетела далеко в сторону. Он уже было занес свой широкий меч для удара, не увидел, что на помощь Мелиадусу спешит слишком много гранбретанцев.

— К сожалению, барон, мне пора. Но я не забуду твое обещание — когда ты станешь моим пленником!